Ознакомительная версия.
— Открой окна, — приказала Агния горничной. — И принимайся за дело. Надо сбегать к мебельщику, чтобы перетянули кресла и диван, разложить вещи по полкам, потом… что-то придется сделать с ковром, чтобы от него так не пахло.
Лимания оглушительно чихнула и сорвалась с места, распахивая окно настежь. Ее чувствительный нос не выносил человеческих духов. Сама же Агния принялась перебирать вещи.
Так уж вышло, что с тем, что и куда класть, возникла небольшая проблема. Комод был забит под завязку, и молодая женщина, к стыду своему, не помнила точно, для чего какой ящик или полка. Пришлось выдвигать все ящики по очереди, набивать каждый, пытаясь отсортировать предметы туалета — чулки к чулкам, сорочки к сорочкам.
Порванная Ариэлом сорочка валялась у самого порога. Про нее Агния вспомнила, когда большая часть вещей с горем пополам оказалась забита в комод. Сперва женщина подумала ее зашить, но посмотрела на кружевной подол и неожиданно расплакалась опять. Марек просил, чтобы она почаще меняла для него белье. А теперь уже никто и никогда не попросит ее надеть кружевную обновку… Не для кого надевать. Все мужчины мира перестали существовать для Агнии в тот миг, когда тело ее мужа опустили в могилу. И даже немного раньше. А для того призрака, что наведывался к ней, сводя с ума своими ласками, кажется, белье не имело никакого значения.
Торопясь избавиться от сорочки — с глаз долой — из сердца вон, как говорится! — она выдвинула первый попавшийся ящик, кое-как запихнула в него вещь, скомкав, словно тряпку, задвинула… То есть, попыталась задвинуть — ящик неожиданно перекосился, словно между ним и стенкой что-то попало.
«Вот неумеха!» — обругала себя Агния. Вещами занималась Лимания, но она сама отослала сатирру к мебельщику. Горничная придет только через четверть часа. Подождать — и пусть сама все укладывает? Нет уж!
С усилием надавив на ящик и нажав коленом, Агния вдруг услышала хруст. Что-то треснуло. Сломался комод? Или…
Резко выдернув ящик и отшвырнув его в сторону, она с тревогой заглянула внутрь. Слезы досады навернулись на глаза — только сломанной мебели не хватало для полного счастья! — и неожиданно увидела застрявший в глубине какой-то предмет. Пузырек? Еще одни духи? Как эти-то сюда попали?
Марек дарил ей много духов — жасмин, лаванда, мята, туберозы, нарциссы с ванилью, фиалки и сирень… всего не перечислить. Самые любимые стояли в спальне на туалетном столике. Остальные ждали своего часа в шкатулке, в особых отделениях. А этот с чем?
Пузырек из темного непрозрачного стекла оказался неожиданно тяжелым, словно это было не стекло, а свинец. Или… Нет, не может быть, чтобы серебро!
Агния торопливо зажгла свечу, поднося странный пузырек к свету. Пробка притерта… даже замазана чем-то, затвердевшим от времени. Внутри… нет, даже если потрясти, ничего не бултыхается. Но что-то там наверняка есть. Что там такое?
Агния сжала пузырек в кулаке и внезапно поняла, что не хочет этого знать. Но как он туда попал? Случайно закатился? Откуда? Или его засунули нарочно? Но это значит, что все правда. Что грабители действительно знали, что в доме что-то есть! О Кровь Первопредка, что же происходит?
Внизу хлопнула дверь. Послышался голосок Лимании. Она что-то говорила… объясняла. Затопали шаги. Двое или трое мужчин. Мебельщики или…
Агния сорвалась с места и кинулась прятаться в свою комнату, крепко зажав странный пузырек в кулаке.
Несмотря на позднее время, в одном из просторных лабораторных залов университета собралось много народа. Разместившись на стульях и креслах, десятка два зрителей, затаив дыхание, следили за профессором алфизики и тремя его подмастерьями, хлопотавшими над сложным прибором. Их коллеги-алхимики могли принять его за установку для добычи философского камня. А парфюмеры решили бы, что тут извлекают некие эфирные соединения, долженствующие служить основой для новой разновидности духов.
Лунный луч, проходя через встроенную в окно линзу, распадался на небольшую радугу, которая отражалась на колбе из освинцованного стекла. Внизу, под колбой, кипел, исходя паром, котел. В бурлящей воде плавали какие-то листики и тонкие пряди мха и паутины. Попадая в колбу, водяные пары оседали на стенках тончайшей изморосью, собираясь крупными каплями, в которых свет лунного луча странным образом густел и становился плотным, осязаемым.
— Где камертон? — не сводя глаз с содержимого колбы, прошипел алфизик. — Скорее камертон! Нужен звук… Один чистый нежный звук — и…
Дзи-и-инь…
Внутри колбы вспыхнул огонек.
— Пробку!
Чья-то рука протянулась вперед, и разогретая в пальцах сургучная нашлепка легла на горлышко таким точным и легким движением, что не только содержимое колбы, но и, кажется, лунный луч не дрогнул.
— Есть! Готово! Что стоите? Огня! Живо! И воды! Надо охладить, чтоб осел конденсат!
Трое подмастерьев засуетились — один кинулся к бочке за водой, где плавали, постепенно тая, куски льда из погреба. Другой поспешил к мехам, чтобы раздуть огонь побольше, третий подал мастеру большие щипцы, которыми тот осторожно стиснул бока колбы.
— Всем не дышать! Где вода?
— Вот она, мастер!
Ведро грохнулось на пол так, что алфизик едва не разжал руки. Припал на колено, стиснув зубы, медленно наклонил щипцы, погружая колбу в воду…
— Есть!
От холодной воды содержимое колбы мигом разделилось на фракции — темная вязкая жидкость сгустилась на дне, а над нею засверкала сквозь запотевшие и закопченные бока крошечная капелька, словно клубок золотых ниток висел в воздухе.
— Готово! — Алфизик поставил колбу на подставку и выпрямился, продолжая крепко сжимать в руках щипцы. — Поздравляю вас, господа! Впервые в истории мы только что синтезировали душу — сиречь эфирную нематериальную субстанцию, призванную служить источником неисчерпаемых возможностей.
Двое подмастерьев зааплодировали учителю. Третий не спешил бурно выражать свой восторг.
— Вы все отменно потрудились, господа, — продолжал алфизик, разворачиваясь к зрителям и продолжая вещать в большей степени для них. — Сегодняшний опыт был финальным в череде долгих и упорных поисков. Наш путь еще не окончен, но эта маленькая победа — залог будущих свершений! Вы подумайте только — много веков люди пытались придать обычным предметам необычные свойства. Они накладывали на них чары, превращая простые в общем-то безделушки, в могущественные артефакты. Напитывали их силой, способной созидать и разрушать. Редко, очень редко на свет появлялись и природные артефакты — так сказать, вещи, наделенные душой. И сегодня впервые нам удалось синтезировать душу, которую теперь можно поместить в любую вещь.
Ознакомительная версия.
