Ознакомительная версия.
С этими словами он водрузил мне на голову свою огромную соломенную шляпу с полями. Она повисла у меня перед глазами, полностью закрыв лицо, к большому удовольствию старика; его смех становился все громче, и старая телега подрагивала в такт. Я сдвинул его шляпу на затылок и увидел старика прямо перед собой — призрачный тощий силуэт на фоне бархатного неба, а на лысеющей голове — моя крохотная шапочка. Я и не заметил, как сам начал хохотать вместе с ним.
— Как ты считаешь, Уилл Генри? Правда ли то, что мы — это то, во что мы одеты? Потому что я действительно чувствую себя теперь на пятьдесят лет моложе — клянусь, это так!
Нетерпеливый крик Доктора прервал наше шумное веселье.
— Уилл Генри, зажги факел и принеси колья! Пошевеливайся, Уилл Генри!
— Вернемся к делу, мистер Генри, — сказал старик с ноткой грусти в голосе. Мы надели каждый свою шапку. Потом старик ласково взял меня за подбородок и приподнял его, чтобы посмотреть мне в глаза. — Ты прикрывай меня сзади, а я буду прикрывать тебя, договорились, Уилл Генри?
Он протянул мне руку, я взял ее и быстро пожал, прежде чем спрыгнуть на землю. Раз Доктор зовет, конечно, я пойду. Я нагнулся над телегой и вытащил факел и связку кольев из наших запасов. Когда я присоединился к Уортропу у могилы Элизы Бантон, Доктор стоял на четвереньках, и нос его был в двух дюймах от свежераскопанной земли. Он принюхивался, как ищейка, напавшая на едва уловимый след добычи. Немного запыхавшись, я стоял перед ним, а он меня даже не замечал. В одной руке я держал фонарь, в другой — колья. Я ожидал дальнейших распоряжений, а Доктор втягивал воздух носом что было сил; глаза его были закрыты, а лоб нахмурен, так сильно он был сосредоточен на своем занятии.
— Я — дурак, Уилл Генри, — сказал он наконец, не поднимая головы и не открывая глаз. — Только дурак считает доказанным то, что мудрый человек оставляет для дураков.
Не поднимаясь, он повернул ко мне голову; глаза его внезапно открылись:
— Зажженный факел, Уилл Генри!
Я сконфуженно отвернулся и тут же снова развернулся лицом к нему, так как он рявкнул:
— Да оставь ты колья здесь! Пойди зажги факел и принеси его мне. Да пошевеливайся, Уилл Генри!
Когда я, запыхавшись, прибежал назад, старый Эразмус Грей уже слез с телеги и стоял, облокотившись о ее край и прижимая к себе винтовку обеими руками. Он молча смотрел, как я роюсь в мешках в поисках спичек. Потом достал из кармана трубку и кисет и принялся набивать трубку табаком. Тем временем я с нарастающей паникой перебирал содержимое мешков; я точно помнил, что брал спичечный коробок с камина, когда собирался. Но вот только положил я его в мешок или оставил у задней двери?
— Что ищешь, малыш? — поинтересовался Эразмус, выуживая из кармана спичку и зажигая ее о подошву сапога. Я оторвался от мешков и сокрушенно покачал головой; на глаза у меня набежали слезы. Можно было забыть что угодно — но не спички! Старик коснулся пламенем трубки, и сладкий аромат табака наполнил воздух.
— Уилл Генри! — позвал Доктор.
Прошло еще немного времени, прежде чем до меня дошло то, на что я смотрел в упор и не видел. Я тут же отчаянно попросил у старика спичку и наконец зажег факел. Руки у меня дрожали. Когда я бежал обратно к Доктору, его рассуждения о «злейшем враге» наконец-то стали мне полностью понятны: ослепленный страхом, я перестал соображать и не видел того, что было у меня под самым носом.
Доктор взял факел из моих дрожащих рук и спросил:
— Кто наш враг, Уилл Генри?
Он не стал дожидаться ответа, а стремительно развернулся и продолжил осмотр могилы, обходя ее со всех сторон.
— Колья, Уилл Генри! — скомандовал он. — И держись поближе!
Со связкой кольев в руках я последовал за ним. Доктор шел, держа факел так низко, чтобы свет падал на землю. Время от времени он останавливался и, протягивая руку назад, требовал кол. Я вкладывал одну из деревяшек в его ладонь. Он втыкал кол в землю и шел дальше — до тех пор пока пять кольев не были воткнуты в землю: два по обе стороны могилы, а три — в разных местах неровных холмиков вырытой из могилы свежей земли. Я не знал, что он отмечает и даже почему он отмечает именно эти места. Земля вокруг ничем не отличалась от той, в которую были воткнуты колья. После еще двух круговых обходов, каждый на несколько шагов дальше от могилы, он остановился, высоко держа факел и обозревая проделанную работу.
— Очень любопытно, — пробормотал он. — Уилл Генри, пойди и воткни колья глубже.
— Воткнуть колья, сэр?
— Постарайся воткнуть их как можно глубже в землю.
Мне удалось протолкнуть их вглубь не больше чем на дюйм — почва была каменистой.
Когда я вернулся к нему, он недовольно качал головой.
— Мистер Грей! — позвал он.
Старик подошел, едва переставляя ноги; он держал винтовку, положив ее на сгиб руки. Доктор повернулся к нему, высоко подняв факел. Свет выхватил из темноты усталые черты лица старика: танцующие тени упали на морщинистые щеки и рассеченную бровь.
— Как ты нашел эту могилу? — спросил Доктор.
— Я знал, где место, принадлежащее семейству Бантонов, — ответил тот.
— Нет. Я имею в виду, было ли видно, что это — свежевырытая могила? Ты заметил, что землю в этом месте копали?
Эразмус отрицательно помотал головой:
— Будь оно так, я бы не полез в нее, Доктор.
— Это почему?
— Я бы решил, что кто-то уже поживился здесь до меня.
Что-то уже поживилось тут до него, это точно. В этом-то и был смысл вопроса Доктора.
— Так ты не заметил ничего необычного прошлой ночью?
— Только когда я открыл гроб, — сухо ответил старик.
— Ни ям, ни насыпей земли рядом с могилой?
Эразмус помотал головой:
— Нет, сэр. Ничего такого.
— Никаких необычных запахов?
— Запахов?
— Ты не учуял странного запаха, похожего на гнилые фрукты?
— Только когда я открыл гроб. Но в запахе смерти для меня нет ничего необычного, Доктор Уортроп.
— Ты слышал что-нибудь странное? Фырканье или такой шипящий звук?
— Шипящий?
Доктор выпустил воздух сквозь сжатые зубы:
— Вот такой.
Эразмус вновь помотал головой:
— Все было, как обычно, Доктор, во всех смыслах. До тех пор, пока я не открыл гроб…
При воспоминании об этом старика передернуло.
— И ты не заметил ничего необычного до этого?
Расхититель могил ответил, что нет, не заметил. Доктор отвернулся и стал рассматривать само захоронение, потом все пространство, принадлежащее семье, затем землю под ним. Он пристальным взглядом окинул ряд деревьев справа, росших вдоль дорожки, за которой была каменная стена, скрытая сейчас за раскидистым кустарником.
Ознакомительная версия.
