— Вы бывали в Нью-Йорке?
— Господи, конечно. Провел там увольнительную на сорок восемь часов, когда служил в армии. Насколько помню, побывал в мюзик-холле «Радио-сити» и в Эмпайр-стейт-билдинг. Должно быть, увидел и другие достопримечательности, потому что мой кошелек похудел на тридцать долларов, а два месяца спустя мне поставили диагноз: триппер.
— На этот раз у вас будет слишком много дел, чтобы подхватить триппер. Возьмите с собой кредитные карточки. Я знаю, что они у вас есть, потому что в бардачке лежат квитанции. — Его охватило безумное желание растянуть последнее слово, квита-а-а-анции.
— Там действительно бардак, верно? — полюбопытствовал Каллем.
— Ага, выглядело все, как изжеванная собакой обувь. Увидимся в Лоувелле, Джон. — И Эдди повесил трубку. Посмотрел на пакет в другой руке Роланда, изогнул брови.
— Это сандвич «пубой», — пояснил Роланд, — с большим количеством майо, уж не знаю, что это такое. Я бы предпочел соус, который не выглядит, как сперма, но, возможно, тебе виднее.
Эдди закатил глаза.
— Боже, умеешь же ты разжечь аппетит.
— Ты так говоришь?
Эдди пришлось напомнить себе, что чувство юмора у Роланда отсутствовало практически полностью.
— Говорю, говорю. Пошли. Я могу съесть мой спермо-сырный сандвич и за рулем. Опять же нам надо обсудить, как строить разговор с Каллемом.
7Они сошлись во мнении, что Джону Каллему следует рассказать все, во что он сможет поверить и что выдержит его психика. Чтобы потом, если не возникнет неожиданных осложнений, вручить ему купчую и направить к Эрону Дипно. Строго наказав, что разговор с ним надо вести в отсутствие не заслуживающего доверия Келвина Тауэра.
— Каллем и Дипно на пару сумеют найти Мозеса Карвера, — сказал Эдди, — а я сообщу Каллему достаточно сведений о Сюзи… личного порядка, чтобы убедить Карвера, что она по-прежнему жива. В конце концов… все будет зависеть именно от убедительности Дипно и Каллема. И той энергии, которую они вложат в создание «Тет корпорейшн» на закате жизни. Эй, эта парочка еще сможет удивить нас! Я не могу представить себе Каллема в костюме и при галстуке, но разъезжающим по стране, чтобы тормозить бизнес «Сомбры»… почему нет? — Он задумался, склонив голову набок, котом кивнул, улыбаясь: — Да. Это у него получится.
— Крестный отец Сюзанны тоже, должно быть, старикан, — заметил Роланд. — Только с кожей другого цвета. Такие люди часто говорят на одном языке, когда встречаются ан-тет.[20] И возможно, я смогу дать Каллему нечто такое, что поможет ему убедить Карвера войти в нашу компанию.
— Сигул?
— Да.
Его слова заинтриговали Эдди.
— Какой?
Но прежде чем Роланд успел ответить, Эдди пришлось надавить на педаль тормоза. Они уже были в Лоувелле, на шоссе № 7, а им навстречу, вдоль придорожного кювета, шатаясь из стороны в сторону, шел старик с торчащими во все стороны всклоченными седыми волосами. В рубище из грязной материи. Костлявые руки и ноги покрывали царапины и язвы. Шел он босиком, а место пальцев занимали отвратительные и грозного вида желтые когти. Под мышкой нес какой-то деревянный предмет, похожий на сломанную лютню. Эдди подумал, что очень уж странно смотрится этот старик на шоссе, где ранее им встречались только серьезного вида бегуны трусцой, определенно приезжие, в нейлоновых шортах, бейсболках и футболках (у одного на груди Эдди прочитал: НЕ СТРЕЛЯЙТЕ В ТУРИСТОВ).
Старик тем временем приближался, медленно, но верно сокращая расстояние до «гэлакси», и с губ Эдди сорвался крик ужаса. Глаза старика сливались над переносицей, напоминая двухжелтковое яйцо на сковородке. Из одной ноздри, как бивень, торчал клык. Но наибольшее отвращение вызывало зеленоватое свечение лица старика. Словно на кожу нанесли тонкий слой флуоресцирующей каши-размазни.
Странное существо увидело их и метнулось в лес, бросив расщепленную лютню.
— Господи! — вырвалось у Эдди. Если это был приходящий, он очень надеялся, что ему уже не доведется увидеть второго.
— Останавливайся, Эдди! — крикнул Роланд, уперся ладонью в приборный щиток «форда» Каллема, который, подняв шлейф пыли, замер на обочине рядом с тем местом, где скрылся в лесу жуткий старик.
— Открой заднюю крышку. — Роланд уже распахнул дверцу со стороны пассажирского сиденья. — Достань мой вдоводел.
— Роланд, мы спешим, а до Тэтлбек-лейн еще три мили на север. Я думаю, нам надо…
— Заткнись и принеси его! — проревел Роланд, затем побежал к лесу. Глубоко вдохнул, а когда что-то прокричал вслед убежавшему уроду, от его голоса по рукам Эдди побежали мурашки. Раз или два он слышал, как Роланд говорил таким вот голосом, но в промежутках не составляло труда забыть, что в жилах стрелка текла королевская кровь.
Он произнес несколько фраз, которых Эдди не понял, но последнюю разобрал: «Приблизься же, ты, дитя Родерика, ты, увечный и заблудший, и преклони колени передо мной, Роландом, сыном Стивена, из рода Эльда».
Поначалу ничего не изменилось. Эдди открыл багажник «форда», принес Роланду его револьвер. Стрелок затянул пояс-патронташ, даже не взглянув на Эдди, не говоря уж о том, чтобы поблагодарить.
Прошло тридцать секунд. Эдди уже открыл рот, чтобы предложить Роланду продолжить путь, когда шевельнулась запыленная придорожная листва. А еще через пару мгновений из леса появился старик с седыми космами. Он плелся, едва переставляя ноги, с опущенной головой. На рубище расплывалось большое мокрое пятно. Эдди почувствовал сильный запах свежей мочи.
Однако урод упал на колени и поднял деформированную руку ко лбу с такой обреченностью, что Эдди едва не заплакал.
— Хайл, Роланд из Гилеада, Роланд Эльдский! Ты покажешь мне какой-то сигул, дорогой?
В городке Речной Перекресток старая женщина, которая называла себя матушка Талита, дала Роланду серебряный крестик на серебряной же, из мелких звеньев, цепочке. С тех пор Роланд носил крестик на груди. Теперь сунул руку за пазуху и показал крестик коленопреклоненному старику, медленному мутанту, умирающему от лучевой болезни — Эдди в этом не сомневался, — и мутант издал крик изумления.
— Ты найдешь покой в конце пути своего, ты, дитя Родерика? Ты найдешь покой в пустоши?
— Да, мой дорогой, — ответил мутант, рыдая, а потом заговорил на тарабарском языке и Эдди не смог разобрать ни слова. Посмотрел направо, налево, ожидая увидеть приближающиеся автомобили, все-таки лето, разгар отпускного сезона, но шоссе № 7 пустовало, никаких машин. Удача явно им благоволила.
