Андрежурия стряхнула руку удерживавшего ее паломелльца.
– Я иду за первым спикером, – холодно проговорила она. Взгляд ее метнулся к группке, обступившей Нуэву Фаллону. – Герезан, твоя честь уходит с нами. Пойдешь ли ты за ней?
– Я пытался вам втолковать, ‘Журия, – пробормотал Герезан.
Андрежурия вздернула подбородок, откинула светлые кудри за спину и молча ступила за порог шлюза, рука об руку со своим бывшим мужем, Эзкеррой. Остальные пленники последовали за ней; кто-то протестовал, другие принимали свою судьбу в оцепенелом молчании.
Когда внутренние двери шлюза затворились за ними, Маркель на какой-то миг обезумел. Он колотил по неподатливой двери, царапал стены, покуда по рукам не потекла кровь. Этого не могло быть, это все какой-то кошмар!..
– Это не сон, – прохрипел чей-то голос – он с трудом узнал собственный. – Ты знал, чем была Нуэва Фаллона. Знал, и не сказал Илларту.
И за эту ошибку ему придется заплатить дорогой ценой. Той, которую отец назвал в последних своих словах: помнить и мстить.
И он ничего не добьется, рыдая, словно мальчишка, или молотя по дверям, словно те в силах ответить его отчаянию. Маркель вырвался из объятий скорби – а с ними и из уходящего детства. У него оставалось не так много времени, чтобы обдумать свой следующих ход, прежде чем боевики явятся за ним. Они должны догадаться, что юноша не станет клясться в верности тем, кто убил его отца. Даже если они по глупости поверят любым его увереньям – разве он не подавится такими словами?
Выход оставался один: когда охранники придут, Маркеля не должно быть в каюте. Хорошо, что он так тщательно изучил все потаенные закоулки «Прибежища». С ледяным спокойствием, державшимся только усилием воли, юноша перебрал три различных способа покинуть каюту, не взламывая дверей и не оставляя следа. Но, чтобы еще запутать след, он вначале сломает защиту центрального процессора, и поглядит, что можно натворить перед уходом. Когда еще ему выпадет случай поработать на терминале.
Лябу, 334.05.12 по единому федеративному календарю
Срочный вызов хозяину Дома Харакамянов направил один из старейшин далекой и малоизвестной планеты Лябу, где Хафиз Харакамян предпочитал обитать, когда не облетал Галактику в поисках редкостей для своей коллекции и барышей для своей компании.
– Удивлен твоим звонком? Ну что ты, дражайший Кулабриэль! – с изысканной вежливостью промолвил Хафиз. – Могу предположить, что ты желаешь заручиться моей помощью с тем, чтобы связаться со странным звездолетом, на протяжении шести часов обращающимся вокруг нашей планеты.
Из динамика донесся раздраженный неразборчивый треск, завершавшийся на вопросительной нотке.
– Разумеется, знаю. Оборонительные системы Дома Харакамянов, как тебе, без сомнения, прекрасно известно, прикрывают всю планету. А информация, дражайший Кулабриэль, есть первое, что потребно для достаточной самообороны.
Однако Хафизу, как выяснилось, не было известно, почему именно Кулабриэль обратился за помощью к нему. А когда он это узнал, то только поднял от изумления брови – не столько потому, что в кадрах видеопередачи с борта неизвестного корабля отчетливо видны были существа, схожие с рогатой девочкой, которую Хафиз когда-то приютил, сколько потому, что Кулабриэлю откуда-то стало известно о гостях, явившихся к Харакамяну-старшему четыре года назад. Если старый змей добыл такие сведения, в отделе безопасности Дома что-то определенно не в порядке!
Но заботы о состоянии службы безопасности отступили на второй план, когда на видеоэкране дома Хафиза Харакамяна появилась запись передачи, идущей с борта инопланетного корабля.
Ни слова на известных человечеству языках не прозвучало. Гнусного вида инопланетяне неведомой расы творили на экране немыслимые зверства над существами, в которых Хафиз Харакамян с первого взгляда распознал соплеменников Акорны. Иные из тех, кто бился в пыточных машинах – очевидно, самцы – были крупней Акорны, с более заметными рожками, но и они были беспомощны. Потом кошмарное видение сменилось объемной картой. Отчетливо видна была планета Лябу, на которой находился Дом Харакамянов, на ее орбите – корабль, и подобные Акорне существа на его мостике. Потом появилась звездная карта с отмеченной на ней системой Лябу и мчащимися прямо к ней пятью звездолетами – очевидно, передовым отрядом злобных мучителей. Завершали передачу образы людей-единорогов, в этот раз – нескованных; они стояли, раскинув руки в жесте не то приветственном, не то умоляющем.
– И, – поинтересовался Мисра Аффренди, верный слуга семьи Харакамянов, недавно отметивший свой сто десятый день рождения, – что нам теперь делать?
В голосе его прозвучало не то, чтобы отчаяние, но некоторое напряжение.
– Наш спутник установил канал связи с кораблем рогатых?
– О да! И все, у кого есть хоть капля лингвистических способностей, пытаются расшифровать их язык.
Хафиз поморщился. У него была видеозапись Акорны на торжественном открытии базы Маганос. Зато рядом не было Рафика, который мог помнить, какие слова срывались с губ Акорны, прежде чем девочка впитала, словно губка, всеобщий язык-интерлингву. А мог и не помнить. Спасательная капсула, сколько мнилось Хафизу, тоже осталась на маганосской базе, и ее снимков тоже, как назло, не было на Лябу.
Кулабриэль волновался, не следует ли понимать передачу с инопланетного корабля как угрозу. Хафизу же представлялось очевидным, что рогатые пытались предупредить собратьев по разуму, оказавшихся на пути безжалостных и злобных тварей из начальных кадров. Он содрогнулся, представив прекрасное, стройное тело Акорны заключенным в пыточную машину вроде тех, что ему показали. А потом содрогнулся еще раз – представив в подобном положении себя.
– Ну, а что еще делается? – раздраженно промолвил Хафиз. – Сказано же Третьим пророком: «Прежде живота своего и чести своей почитай и береги род, от коего вышел». Прежде всего мы должны защитить Дом Харакамянов! А потом уже спокойно изучить послание и попытаться наладить контакт.
– Уже сделано, – отозвался Мисра. В голосе старика сквозило недовольство. – Разумеется, мы активировали Щит.
– Все ли наши корабли и филиалы предупреждены?
– Все, кому имеется непосредственная угроза.
– Но как только Щит будет установлен, с планеты нельзя будет улететь – как и попасть на нее.
– Именно, – с глубочайшим удовлетворением подтвердил Мисра.
– Я должен связаться со своим наследником…
– У тебя ровно шесть минут до установки Щита.
В первый раз в жизни Хафиз Харакамян задумался, исполнит ли свою роль этот Щит, обошедшийся ему так дорого и хранимый в такой тайне. Как только он отправит письмо Рафику, он, конечно, предпримет собственные меры предосторожности, которые защитили бы его от любой мыслимой угрозы… но эти, неведомые, хищные твари очень ему не нравились. Особенно если рогачи на своем кораблике чувствовали себя обязанными предупредить всех встречных разумных существ.
