— Спрашиваешь! Давай скорее, — созидающий подумал, что, может быть, горло будет саднить меньше, если напиться, и оказался совершенно прав. Стоило выпить несколько глотков из поднесенной Ри банки с водой, и боль в горле существенно уменьшилась. Банка была грязная, вода отдавала лиственной прелью, но Ит подумал, что ничего вкуснее в жизни не пил. — Ри, надо двигаться дальше. Матрицы просуществуют трое суток, и поэтому…
— Ты же говорил, двое.
— Удалось сделать на трое, — усмехнулся Ит. — Потом они просто распадутся.
— А ты идти сможешь? — с сомнением спросил Ри.
— Смогу, — поежился созидающий. — Должен. В конце концов, вы поможете.
— Ладно. Тогда отдохни еще немножко, и двинулись, — Ри с участием посмотрел на Ита. — Знаешь, я того… Извиниться хотел.
— За что? — удивился тот.
— Понимаешь, я тебя первое время слизняком считал. Сталкивался с этим типом людей, и терпеть его не могу, — признался инженер. — Снобы и чистоплюи. Которые болтать горазды, а на поступок неспособны. Я, когда тебя впервые встретил, подумал — ну вот, свела нелегкая. Ненавижу таких! Нос до небес, весь из себя культурный, и не ругнись при нем, и все по правилам, и элитарность, и…
— Я понял, — покивал Ит. — У меня такие братья. По-моему, их даже отец из-за этого избегать начал. Они на весь мир смотрят свысока и, как мне кажется, считают свое мнение единственно возможным и самым правильным. Я по сравнению с ними… эх… — он горестно махнул рукой. — Мне и самому это не нравилось. Знаешь, они играли… ну, есть такая игра, когда люди разбирают себе роли и…
— У нас таких игр нет, есть с ролями, но они военные, — вставил Ри.
— Нет, тут другое. У нас эта игра называется «Филигранная интрига», — объяснил созидающий. — У нашей семьи и так статус высокий, а они в игре брали себе самый высший, в приближении к Абсолюту. Однобуквенные имена, изысканное обращение, утонченность, игра слов и все подобное. Когда человек в двадцать четыре года на полном серьезе считает, что подобное делает его выше и лучше…
— А ты? — с интересом спросил инженер.
— А я ушел заниматься фольклором. Сказками. Нет, мне ничего не говорили, но я чувствовал, что и сами братья, и из изысканное общество из «интриги» считают меня… слишком простым. Неподходящим для столь возвышенных особ.
Ри посмотрел на Ит с сочувствием.
— Да уж, — протянул он. — Но ты все равно извини, ладно? Я-то подумал, что ты как раз из этих.
— Я уже теперь не знаю, из каких я, — тяжело вздохнул Ит. — И ни из тех, и ни из этих. Ладно, Ри, пошли. Надо двигаться. Сначала потихоньку, потом разойдусь, наверное. Скрипач, бери банку, и пойдем. Давай, давай, милый. Ничего, я сам встану, со мной уже все нормально.
…Сквозь туман, стоящий на дне лощины, пробивалось робкое осеннее солнце. Три человека шли, стараясь поменьше смотреть под ноги, и молчали. Каждый думал о чем-то своем, но делиться мыслями не хотел — порой лучше смолчать, чем произнести что-то, что не имеет пока четких очертаний, а лишь видится, смутно и зыбко, как этот туман. Лучше молчать, чтобы не спугнуть начинающий рождаться ответ.
По тридцать километров в день. Вдвое больше, чем предполагалось изначально. Под проливным дождем. По земле, искалеченной бесконечной чужой войной. Чувствуя, как тают и без того невеликие силы, без еды, без теплой одежды. Может быть, если бы не погода и не изувеченная земля, они проходили бы больше. Но в таких условиях и тридцать километров давались с огромным трудом.
Помня о защите, поставленной искином, они шли, особо не скрываясь — сейчас отследить их можно было только визуально, но, по заверениям того же искина, в радиусе пятидесяти километров не было никого живого.
— Придут они по наши души, придут, — мрачно говорил Ри, когда вечером второго дня они расположились на отдых в сырой, заросшей кустами лощине. — Вопрос только — когда?
— Скорее всего, завтра, — Ит устал настолько, что даже говорить было трудно. Стараясь не подвести остальных, он шел, стараясь не отставать, но создание матриц отняло огромное количество сил, и сейчас ему приходилось даже хуже, чем Скрипачу, у которого снова разболелась нога. Однако вида он не подавал и шел, стараясь не отставать от Ри.
Сырные корки, которые Ит собрал перед тем, как они отправились в путь, давно кончились. Впрочем, о еде они почти не думали, некогда было. К счастью, и Ри, и Ит были приучены жить более чем скромно, и оба оказались неплохо тренированы — Ри признался, что занятия спортом были у них обязательной дисциплиной для всех без исключения, а Ит в ответ рассказал, что у него дома считалось зазорным спать больше пяти часов кряду, а бегать его отец приучил с малолетства. Для Скрипача, привыкшего к нелегкой жизни на свалке, и погода, и отсутствие еды тоже были явно не в новинку, по сути дела, его беспокоила только больная нога, а так — практически все устраивало. Конечно же, они устали, но понимание того, что может произойти, если они не дойдут, придавало новые силы. Что же до Скрипача, то он радовался тому, что находится рядом с людьми, которые ему безумно нравились, и если им надо куда-то — то и ему туда же, никаких проблем.
— Что делать будем, когда придут? — спросил Ри.
— А я им врежу, — коротко ответил Ит.
— Как? — не понял инженер.
— А так же, как на Терране. Сунутся — врежу.
— У тебя сил не хватит.
— Хватит, — угрюмо отозвался Ит. Он только что размотал упирающемуся Скрипачу лодыжку и с горечью отметил, что нога снова распухла, а краснота поползла вверх — это ему особенно не понравилось. Скрипач снова дернулся и что-то жалобно пискнул. — Сиди, дурак. Сиди, говорю, куда?!
— Последний рывок остался, — заметил Ри. — На станции вылечим, только бы дошел.
— Что искин говорит?
Из соображений осторожности с искином теперь связывался только Ри.
— Что сумеет прислать за нами какой-то транспорт. Но только в четко обозначенное время, — инженер, наконец, лег и поежился от холода. — С нашими ему связаться не удалось. То есть он пытался это сделать, но Таенн не ответил.
— Но они живы? — Ит понимал, что говорит сейчас глупость, но точнее сформулировать свой вопрос просто не сумел.
— В нашем понимании — да, живы. И относительно целы, — ответил инженер. — Самое поганое, что корабль с детьми от станции так никто и не увел, оказывается. Он все еще там.
— О, черт… — простонал созидающий. — Стоит нам вернуться, и все пойдет по второму кругу.
— Боюсь, что да, — согласился Ри.
— Если сумеем сделать все так, как сказал искин, то на шантаж у них просто не останется времени, — подумав, заметил Ит. — Они смогли нас шантажировать только потому, что нам некуда было деваться. Но в этот раз все будет иначе — капсула-то откроется. И у нас не будут связаны руки.
