Некоторое время Рия шла молча, погруженная в свои мысли, а потом спросила Бриндла о том, зачем воины собирались в круг, ухали, и откуда взялся голубой свет, исходивший из его рук.
— Если собраться в круг и петь, умы объединяются, — объяснил он. — Так сильнее получается. Свет исцеляет. Свет помогает решить проблемы. Принять важное решение.
В этот момент Рия внезапно заметила, что раненный в спину воин и тот, у которого была раздроблена ключица, уже встали с носилок и шли наравне с остальными.
— Голубой свет — вроде колдовства, — сказал Бриндл. — Нужно много сил. Чем нас в круге больше, тем сильнее. Больной должен быть рядом, иначе исцеления не получится.
— Так вы любые раны можете лечить? — спросила Рия. После увиденного она была готова поверить чему угодно.
— Нет. Не все. Если проткнуты сердце, легкие или печень, исцелить очень трудно.
— Трудно? Или невозможно?
— Очень трудно. Но не невозможно.
— Потрясающе! Расскажи мне про этот способ говорить, не открывая рта. Это ведь тоже колдовство. Насколько далеко нам надо разойтись, чтобы оно перестало действовать?
— Может, три полета стрелы. Может, пять, если связь сильная. Дальше уже ничего не получится.
— А что это за связь, о которой ты все время говоришь? Ты сказал, что она есть между мной и тобой. Что это такое?
— Это… что-то вроде любви. Вроде дружбы. Рия спасла жизнь Бриндлу. Рисковала ради Бриндла. Поняла, что Бриндл — человек, а не тупое животное. Бриндл понял, что Рия не такая, как остальные люди Клана. Не ненавидит Уродцев. Настоящий человек. Я открыл сердце тебе, ты открыла сердце мне. Так между нами появилась связь.
День, проведенный в пути, подходил к концу. Знакомые Рие охотничьи угодья остались далеко позади, она оказалась в землях, где никогда не бывала, и ее это беспокоило все больше и больше. Она начала подмечать ориентиры. Высохшее дерево, ручей, валун необычной формы, холм без растительности, скалы вдали. Все это, не переставая говорить с Бриндлом.
По сторонам от колонны Уродцев теперь шли дозорные, чтобы не допустить еще одного внезапного нападения, но кровожадных копьеметателей нигде не было. Хуже всего, подумала Рия, если окажется, что это лишь разведчики, позади которых идет куда более многочисленная группа. Хорошо бы, если они просто случайно забрели сюда.
Но в глубине души она не верила в такой вариант и не могла отделаться от ощущения, что за ними следят. Несколько раз, когда они шли по ровному плато, у нее шли мурашки по затылку. Вокруг ничего не было, земля под ногами была влажной, дул холодный ветер с ледяных пустынь, раскинувшихся далеко на востоке.
Рия глянула через плечо, и на мгновение ей показалось, что на плато есть что-то еще, помимо колышущейся на ветру травы. Это ее испугало.
— Уверена, за нами следят, — сказала она мысленно Бриндлу. Они как раз подошли к краю плато и начали спускаться в ущелье с крутыми склонами. — Не хотелось бы мне попасть в засаду, когда я завтра отправлюсь обратно в стойбище Клана.
— Мы отправим с тобой большую группу воинов. Ты будешь в безопасности.
— А как же Тайное Место? Ты не хотел рисковать тем, чтобы Григо, Дюма и Вик шли следом за нами туда, так что не стоит позволять этим двум чужакам следить за нами.
— Что же делать? — спросил Бриндл.
— Мы должны убить их, — ответила Рия.
Сначала врач показался ей просто симпатичным, но сейчас Леони подумала, что он красив, как кинозвезда. Подтянутый, как спортсмен, ростом под метр девяносто, лет тридцати с лишним, темные волосы с едва намечающейся сединой на висках, добрые карие глаза, четкий подбородок и мягкие губы.
— Спасибо, доктор Баннерман, — прошептала она, когда звуки шагов ее семейства затихли. — Спасибо, что спасли мою жизнь в реанимации. Спасибо, что встали на мою сторону.
Баннерман улыбнулся.
— Без вопросов. Давай перейдем на «ты», кстати? Тебя зовут Леони, я знаю. А меня — Джон.
Он пожал ей руку, мягко, но уверенно.
Следующие пять минут он расспрашивал ее о самочувствии. Хорошо хоть не о ссоре с родителями. Светил Леони в глаз маленьким фонариком, проверил рефлексы, померил давление и пульс, посчитал темп дыхания.
— Все достаточно хорошо, — заявил он. — Нет особых причин дальше держать тебя в больнице. Завтра ты еще побудешь под наблюдением, мы сделаем еще пару анализов, а послезавтра отпустим.
Джон немного помолчал.
— А теперь поговорим о наркотиках, — резко сменил он тему.
— В смысле, об оксиконтине, которого я нанюхалась?
— Для начала — да. Сколько ты приняла?
— Восемьдесят миллиграмм. Таблетки стянула из аптечки у матери. Размолола в порошок пилкой для ногтей. Видела, как друзья принимают куда больше, и с ними ничего такого не случалось.
— Потому что у них уже выработалась сопротивляемость. Оксиконтин относится к опиатам, и если ты их часто принимаешь, как твои друзья, то организм привыкает, и ему нужна все большая доза. Ты приняла их первый раз, я так понимаю?
— Да… и последний.
— А что насчет других наркотиков?
— Хочешь по-честному?
— Конечно.
— Я принимала кокаин, и немало.
— Немало — это сколько?
Леони пожала плечами:
— Тридцать, может, сорок дорожек. За ночь в клубе или на вечеринке. Потом не принимала пару дней. Потом большой загул на выходные. Грамм десять-пятнадцать. Сам знаешь, как это бывает.
— Хочешь сказать, ты уже подсела на него?
— Нет, не хочу. Я кокса вдула немало, но мне кажется, что я в любой момент могу бросить.
Леони помолчала.
— Уже собиралась бросить, в недалеком будущем, — добавила она.
— Героин пробовала?
— У-у-у! Нет. Никогда. Увольте.
— Метамфетамин?
— Пару раз. Может, раза три. Сильно понравилось, но больше не буду.
— Ты так уверенно говоришь об этом.
— Абсолютно. Когда я умерла, со мной кое-что произошло…
— Что заставило тебя начать решать проблемы в твоей жизни?
— Откуда ты знаешь? — удивленно спросила Леони.
— Когда ты пришла в себя в палате интенсивной терапии, ты сказала, что встретила ангела…
— Да. С кожей цвета индиго.
Леони вытащила альбом, спрятанный под одеялом, открыла его и показала свой рисунок Синего Ангела.
— Она вот такая.
Наклонившись вперед, Баннерман принялся с интересом разглядывать рисунок.
— Очень интересно, — сказал он. — Скажи… она, что, подробно объяснила тебе, как круто ты прокололась?
— Ты меня пугаешь, реально. Она сказала, что я промотала свои возможности. Понятия не имею, откуда ты это знаешь.
