Последней его мыслью была мысль об Элис и о том, что он ее подвел.
Очнувшись, Гиббон инстинктивно подавил стон. Все тело его ныло и болело, а в голове гудело так, что казалось, глаза вот-вот вылезут из орбит. Какое-то время он пытался понять, что с ним произошло. Наконец вспомнил про ловушку и про удары по голове. Вероятно, удары были очень сильные, потому что голова до сих пор ужасно болела.
Гиббон попытался поднять руку, чтобы ощупать голову, но из этого ничего не получилось — он был связан. Открыв наконец глаза, Гиббон осмотрелся и понял, что лежит на небольшой поляне недалеко от того самого места, где он накануне повстречал Охотника. Руки и ноги его были привязаны к толстым стволам. Он снова попытался шевельнуть рукой и убедился в том, что веревки крепкие, а узлы тугие.
Уже рассветало, и Гиббон чувствовал, что теряет остатки сил — лучи восходящего солнца резали глаза, а головная боль с каждым мгновением усиливалась. Внезапно он заметил четверых Охотников, медленно приближавшихся К нему и внимательно за ним наблюдавших. Если бы он был полон сил, ему; возможно, удалось бы высвободиться из пут и наброситься на этих мерзавцев еще до того, как они сообразили бы, что его больше ничего не удерживает. Но сейчас он даже думать не мог о том, чтобы на кого-то набрасываться.
Наконец один из Охотников — Гиббон уже знал, что его звали Каллум — остановился в нескольких шагах и пристально посмотрел на него своими холодными серыми глазами. Остальные трое остановились в некотором отдалении, очевидно, опасались приближаться к пленнику. Но Гиббон их уже не замечал, теперь он смотрел только на стоявшего перед ним Каллума. Он чувствовал, что с радостью бы убил того, кто надругался над Элис. Тот хищный зверь, что жил в каждом Макноктоне, жаждал крови врага, однако слабость не позволяла ему разорвать путы и вонзить клыки в горло Каллума, и собственная беспомощность ужасно бесила его и приводила в отчаяние.
«Но я не стал бы сразу пить всю его кровь, — думал Гиббон, — нет, я выпил бы ровно столько, сколько мне сейчас требуется. И этот человек убедился бы в том, что мы, Макноктоны, и впрямь беспощадные хищники». И конечно же, он заставил бы этого человека испугаться перед смертью за свою душу, за душу, которая проклята уже хотя бы потому, что он надругался над Элис, потому что он собирался убить ее и даже своего сына. Впрочем, такие, как Каллум, не понимают, что творят, не понимают, что совершают преступления…
— Говорят, солнце убивает таких демонов, как ты, — послышался голос Каллума.
Причем голос у него оказался необычно низкий и хриплый. «Почему же я не заметил этой особенности в ту ночь, когда мы с кузенами нашли Элис?» — удивился Гиббон. С каждым мгновением он все хуже видел — все расплывалось у него перед глазами. Но он по-прежнему смотрел на стоявшего перед ним человека и в какой-то момент вдруг понял, почему у него был такой необычный голос. На горле Каллума красовался ужасный шрам, отметина после рваной раны — такую мог оставить хищный зверь… или один из Макноктонов. Да, теперь все ясно. Элис едва не убила его, когда зубами или ногтями пыталась разорвать ему горло. «Что ж, ничего удивительного, — сказал себе Гиббон. — Ведь моя Элис — необычайно смелая и решительная женщина».
«Его Элис?» А почему бы и нет? Ведь Элис действительно его женщина. Как странно, что он понял это только сейчас, не в самое подходящее время для подобных открытий. Впрочем, сейчас не время разбираться в своих чувствах и думать о том, какие именно чувства он испытывает к этой женщине. Такие размышления только усилят боль. К тому же у него не так уж много шансов снова встретиться с ней когда-нибудь… И если она не сумеет найти дорогу в Камбрун…
— Что же ты молчишь? — снова послышался голос Каллума. — Я спросил тебя про солнце. Оно ведь убивает таких, как ты, верно?
— О нас говорят много глупостей, — ответил Гиббон с холодным презрением. — И тот, кто верит в эти глупости, должен понять, — у него не все в порядке с мозгами.
В тот же миг Каллум шагнул к нему и, с силой пнув его в бок, проворчал:
— Посмотрим, как ты заговоришь, когда солнце начнет припекать тебе голову.
— Солнечные деньки — редкость в этих местах. — Гиббон заставил себя усмехнуться. — Надо успеть насладиться.
К ним осторожно приблизился низенький коренастый Охотник. Взглянув на Каллума, он пробормотал:
— А может, эти разговоры о том, что солнце их убивает, — просто выдумки? И разве мы не должны были поймать одного из этих демонов живым?
— Мы его и поймали, Дункан, — ответил Каллум.
— Да, конечно. Но мы должны поймать его, а затем отвезти к вождю, чтобы он мог поговорить с ним. Вождь очень хотел посмотреть на одного из этих демонов и поговорить с ним. Пусть он допросит этого зверя, ладно?
— Этот зверь убил четырех наших. И мы получим ответы на кое-какие вопросы, если посмотрим, что происходит с этими демонами при свете дня, верно?
Дункан поскреб свой безвольный подбородок.
— Думаю, вождь хотел бы сам его допросить.
Каллум поморщился и пробурчал в ответ:
— Тогда пусть сам и ловит этих треклятых демонов. Пусть допрашивает тех, которых поймает. А этот демон — наш. Тут поблизости есть еще один той же породы. Возможно, нам следует отвести девчонку к вождю. Да, это отличная мысль. Наверное, вождь захочет узнать, что представляют собой самки демонов.
По спине Гиббона пробежал холодок. Он не мог не думать о том, что случилось с его кузенами Хемингом и Тирлахом, когда их захватили в плен Охотники. Их рассказы о том, что было с ними в плену, возмутили каждого из Макноктонов и вызвали в каждом из них страх, тот самый, что холодными мурашками пробежал сейчас у него по спине. Мысль о том, что Элис предстоит пережить такие муки, заставляла его сердце сжиматься от страха за нее, но страха своего Гиббон не показал ни Каллуму, ни его приспешникам. Этот страх не только доставит им удовольствие, но и навлечет беду на Элис, лишенную его защиты. Ему стало немного легче, когда он напомнил себе: Элис шесть лет избегала пленения, спасая не только свою жизнь, но и жизнь детей.
— Вы пытались поймать эту женщину шесть лет, — сказал Гиббон. — И у вас ничего не вышло. Почему же вы уверены, что сейчас у вас получится?
В ответ на эти слова Гиббон получил еще один пинок в бок, и ему пришлось приложить немало усилий, чтобы не поморщиться от боли, ибо он отчетливо слышал, как хрустнуло от удара ребро.
— Уверены, потому что ты нам расскажешь, где найти эту суку.
— О нет, ошибаешься. Она была не слишком довольна приемом, который вы оказали ей, когда она была у вас в гостях.
