Я остановился, похоронив палкомахателя в густом облаке пыли, и только потом задумался о том, как схожи наши миры. Оказывается, здесь тоже есть гаишники, пусть даже тут совсем нет машин.
Но я не догадывался о том, насколько схожи наши миры, пока сэр Реджи не развязал свой поясной кошель и не высыпал мне в руку несколько монет. Монеты были маленькими, но тяжелыми, с одной стороны на них был изображен испускающий пламя дракон, с другой был профиль какого-то незнакомого мне парня и цифра «один». Желтый металл тускло отсвечивал. Похоже, что это было золото.
– Больше двух монет не давай, – сказал сэр Реджи. – Если уж совсем не припрет.
– Кто это? – спросил я, хотя уже догадывался кто.
– Доишник, – сказал сэр Реджи. – Он служит в ГИБДД.
– ГИБДД? – несколько удивленно спросил я. Думаю, вы можете понять мое удивление.
– Государева Инквизиция Бдительности на Дорогах и Дорожках, – пояснил сэр Реджи. – Еще один способ пополнить казну для ведения войны. Их называют доишниками, потому что они доят путешественников. Уверен, это изобретение нашего мира.
Я не стал разочаровывать сэра Реджи, уверенного в уникальности своего мира, тем более что инквизитор с полосатой палкой уже выбрался из облака оседающей пыли и нетерпеливо постукивал своим инструментом о ладонь левой руки.
Кроме палки, другого сходства с братьями по ГИБДД из нашего мира у этого парня не было. Никакого светоотражающего жилета, никакого кепи, никаких знаков отличия. Обычные штаны и камзол, как у каждого второго попадавшегося нам по дороге путника. Отличительным символом власти доишника был жезл.
Интересно, какие тут правила движения и сколько из них я уже успел нарушить по незнанию, кое, как известно, от уплаты штрафа не освобождает? Я вышел из машины, по привычке доставая водительские права.
– В чем дело, командир? – поинтересовался я самым дружелюбным из имеющихся в арсенале тоном. Я использую его только в случаях общения с представителями правопорядка и полными идиотами.
– Это что? – спросил доишник, ткнув жезлом в сторону машины.
Как ни странно, особого удивления на его лице не было. Возможно, живя в мире магии, он насмотрелся и на более диковинные средства передвижения.
– Это… э-э-э… телега, – сказал я. Заминка объяснялась тем фактом, что обозвать мой любимый агрегат «телегой» язык не поворачивался.
– Понятно, – сказал доишник. – А где у этой «э-э-э телеги» «э-э-э лошадь»?
Бабушка учила меня всегда говорить правду, и я изредка прислушиваюсь к этому совету, но только для того, чтобы в очередной раз убедиться, как мало добродушные старушки понимают в устройстве этого мира.
– Внутри, – сказал я.
– Понятно, – сказал доишник. – Где внутри?
– Там. – Я показал на капот.
– Могу я посмотреть?
– Конечно, – сказал я.
Как вы понимаете, с открытым капотом «Гелендвагена» вы видите ровно столько же двигателя, сколько и с закрытым, ибо под крышкой капота находится скрывающая силовой агрегат плита, вскрыть которую могут только квалифицированные сервисмены, обладающие соответствующим оборудованием. Именно ее и увидел доишник.
– И там помещается целая лошадь? – спросил он.
– Даже не одна, – сказал я.
– Не одна? – удивился он. – А сколько?
– Триста двадцать, – сказал я.
– Триста двадцать? – переспросил он, закатывая глаза и производя в уме какие-то подсчеты. Я явственно слышал, как скрипят несмазанные шестеренки мозга в его черепной коробке. – Это же целый табун.
– Похоже на то.
– А вы знаете, что перегон табунов лошадей по дорогам общественного пользования без соответствующего разрешения местного отделения ГИБДД строго воспрещен?
– Но здесь же нет ни одной лошади, – возразил я.
– Здесь, как вы сами заявили, триста двадцать лошадей, пусть магическим образом уменьшенных и помещенных в этот ящик, – сказал доишник. – Но в законе нигде не сказано о том, какие это лошади, заколдованные или нет. Я вижу факт нарушения закона.
– А вот ты его уже не видишь, – сказал я, выкладывая на капот золотой.
– Вижу, – сказал доишник уже не столь уверенно.
– Не видишь. – Я прибавил к первому золотому второй.
– Вижу, – сказал доишник. – Но уже не так ясно, как раньше.
– А теперь? – спросил я, поднимая ставку до трех золотых.
– А кто у вас внутри? – спросил доишник, убирая золотые в карман.
– Друзья, – сказал я.
Как ни назови человека, стоящего на дороге с полосатой палкой в руках – инспектором, инквизитором или кем еще, – суть его никогда не изменится, и прозвище, данное этим людям в мире Двенадцати Королевств, подходило им всем.
– Счастливого пути вам и вашим друзьям, – сказал доишник, отворачиваясь и крутя жезл на пальце.
– Хорошей службы, – пожелал я.
– Ты переплатил, – сказал сэр Реджи, когда фигура инквизитора скрылась за поворотом.
– Прости мне мою неопытность, – сказал я. – Я возмещу тебе расходы, как только у меня появится такая возможность.
Лицо сэра Реджи побагровело, но он удержал себя в руках. Как я узнал позже, нет худшего оскорбления для чести дворянина, чем заведенный с ним разговор о деньгах.
– Забудь об этом, – сказал сэр Реджи. – Дело не в том, что мне жаль золотых драконов, что ты ему заплатил. Просто каждый мздоимец должен знать размер мзды, которую он может взять, и никогда не должен его превышать, иначе все в этой стране полетит к чертям. Никогда не давай доишникам больше двух монет.
– Не буду, – пообещал я.
Но сэр Реджи уже забыл о происшествии и погрузился в очередной рассказ о днях своей бурной молодости, которая все никак не могла закончиться.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ,
в которой герой встречает людей, живущих по понятиям, вытаскивает меч из камня и участвует в небольшой стычке
Монастырь, в котором хранилась Валькирия, показался поздно вечером, но въехали мы в него глубокой ночью, потому что показался он очень издалека. Так можно видеть на горизонте горы и целый день ехать в их направлении, а под вечер наблюдать на том же горизонте тот же самый далекий пейзаж. Не подумайте, что я хочу сказать, будто стены монастыря были высокими, как горы, потому что такое сравнение было бы неточным, ибо горы бывают разными. Просто представьте перед своим мысленным взором Великую Китайскую стену, отпилите от нее фрагмент в несколько километров и закрутите этот фрагмент в кольцо, поместив в середину несколько индийских пагод и японских додзе.
Именно так и выглядел монастырь, к которому мы приближались для того, чтобы предначертанное начало исполняться.
Маг и волшебник, идейный вдохновитель и главный крестоносец нашего похода бессовестно продрых всю дорогу на заднем сиденье, не обеспечивая никакой магической поддержки или волшебного прикрытия. Это было хорошим знаком. Если главный знаток военной магии не содержит себя в состоянии повышенной боеготовности, это говорит о том, что в ближайшем времени нам ничего не угрожает. Или что он манкирует своими служебными обязанностями.
