Ознакомительная версия.
– Раэн захотел большего, – догадался Ди Блайи. Знакомый поворот событий. Об этот подводный камень разбиваются все благие начинания. – Видимо, у него уже имелась власть над людьми, а он пожелал власти над драконом?
– Не только пожелал, но и почти заполучил, – подтвердил мысли барда Монброн. – Дело в том, что у драконов начались неприятности. Людей стало слишком много, они выживали зверей с исконных гнездовий, им приходилось переселяться, а все подходящие для проживания земли, конечно, были уже заняты. И Геллир, опасаясь враждебно настроенных сородичей, отдал на сохранение своему другу-человеку какую-то вещь, очень ценную для драконов. От нее каким-то образом зависело продолжение их рода. Легенды не объясняют, что это было, – извиняющимся тоном добавил Монброн. – Раэн поклялся, что в случае необходимости вернет этот предмет законным владельцам. И время настало – семья Геллира была изгнана из холмов. Кто-то из них погиб – то ли чужие драконы убили, то ли люди. Дракон потребовал возвратить сокровище их рода и, разумеется, Раэн не вернул.
– Рискованно, – высказался Сигурд. – Смело, но рискованно.
– И что, дракон это проглотил? – поинтересовался Блайи.
– Насколько я понимаю, дело обстояло так: или дракон соглашается стать слугой Раэна, или может убираться на все четыре стороны, – медленно проговорил Маэль. – Старая дружба была позабыта. И то, что свое могущество Раэн получил именно благодаря дракону, тоже забылось.
– Я бы на месте дракона обиделся, – заявил Сигурд. – Очень обиделся.
– А дракон улетел. Ничего не сказал, развернулся и улетел в холмы, – внушительно сказал Монброн и потянулся за кружкой. – Раэн стал правителем Танасула и, кстати, сумел осуществить свою мечту. Он всегда хотел создать оружие, могущее противостоять любой магии. Если верить легендам, у него получилось. Только не спрашивайте, где это оружие сейчас находится и сколько его было. Где-то затерялось… Раэна с тех времен прозвали Раэном Танасульским. Говорили, что для своего времени он был величайшим магом. Так вот, прошло пять долгих лет…
– Геллир вернулся? – теперь Блайи точно знал – он сделает из фамильной легенды балладу. Такую, что завистники ахнут, чувствительные девицы зальются слезами, а все остальные забудут дышать. Остается только узнать, чем все закончилось. Впрочем, он волен придать истории любое завершение, какое будет ему по вкусу и какое ожидают его слушатели. Остается прибавить пару-тройку персонажей, придумать несколько ярких черт характеров мага и дракона, разбавить сухое изложение давних событий лирической историей – и готово!
– Вернулся, – кратко подтвердил Маэль.
– И уж наверняка не затем, чтобы пожелать старому другу доброго утра, – язвительно предположил Сигурд. – От города как, что-нибудь осталось?
– Город почти не пострадал, зато в нашем древнем поместье сгорело все, что могло гореть, а что не могло – расплавилось или испарилось, – сухо сказал наследник Монбронов. – Погибли все, кто в то время был в замке – слуги, дружина, родственники, гости…
– А маг и дракон? – нетерпеливо спросил Сигурд. – Что стало с ними? Кто победил?
– Их не нашли, – после долгой паузы сказал Маэль. – Ни тел, ни каких-либо останков, ни-че-го! И предмета, из-за которого заварилась вся каша, тоже не нашли!
– Как – не нашли? – не понял Ди Блайи. – Даже если в крепости был пожар, хоть что-то должно было остаться!
– Осталось множество обгоревших трупов и хорошо прокопченный замок, который было невозможно восстановить, – невозмутимо уточнил Монброн. – А Раэн и Геллир исчезли.
– У-у… – разочарованно протянули слушатели. Общее мнение высказал Сигурд:
– Хорошая сага, но… Без конца. Кто-то должен был погибнуть, а кто-то победить. Либо дракон, либо волшебник. Иначе не бывает.
– Не бывает, – очень серьезно сказал Маэль. – Но я еще не договорил. Дело в том, что после гибели Раэна уцелевшие Монброны дали клятву мести – уничтожать всех драконов. И старательно исполняли ее в течение почти пятисот лет. Потом драконы перевелись. А теперь, по слухам, объявились снова.
– И что? – Ди Блайи уже догадывался, что услышит в ответ, но не удержал язык за зубами.
– А то, что я – Монброн, – с тоской сказал молодой человек. – Значит, эта дурацкая клятва пятисотлетней давности распространяется и на меня. И то, что на Полуденном Побережье уже несколько раз видели огромное крылатое животное, которое может быть только драконом. И еще то, что мне предстоит эту подлую тварь отыскать и каким-то способом прикончить! Понятно?
– Вот это я и называю – «не повезло», – сочувствующе протянул Сигурд. – Влип ты, почтенный, по самые уши. Не спорю, исполнение клятвы предков – достойное дело, но ты хоть представляешь, с какого конца начинать?
– Нет, – уныло признал Маэль. – Но, во всяком случае, я попытаюсь. Скорее всего, все закончится тем, что я выставлю себя полнейшим болваном. Но я уж как-нибудь это переживу. Будет что рассказать детям: «Представляете, ваш папочка был настолько глуп, что поверил слухам и отправился к берегам Закатного Океана – ловить несуществующего дракона!»
– Можешь не горевать – на Побережье отыскались еще несколько подобных дураков, – неожиданно зло буркнул Сигурд и встал: – Спасибо за рассказ. Захотите повеселиться – пересаживайтесь к нам, – он махнул рукой в сторону шумно радующейся жизни морской братии.
– О чем это он? – недоуменно спросил Ди Блайи. – Объявлен сезон охоты на драконов? Почему я ничего не слышал?
– Понятия не имею, – Монброн, похоже, впал в черную тоску, развеять которую были не в состоянии ни обильная еда, ни выпивка. – Ерунда все это. Вот плюну и поеду домой…
Блайи медленными движениями расчехлил виолу, взял для пробы несколько аккордов, потерявшихся в общем гаме таверны. Ему очень понравилась поведанная история. Однако бард был полностью согласен с этим неизвестно откуда свалившимся жутковатым северянином – у сказания семейства Монбронов не было достойного завершения. И Блайи, твердо решившему превратить случайно услышанную повесть в рифмованные строчки, пока не приходило в голову ничего подходящего. Развязка, при которой погибали все действующие лица, его совершенно не устраивала.
…За шумом разговоров никто не заметил, как просидевший весь вечер в углу молодой человек, чьим единственным спутником и собеседником была мрачная бойцовая собака, поднялся. Оставив на столешнице горсть серебряной мелочи, он прошел к двери и выскользнул во двор.
Снаружи плыла душная черная ночь, наполненная далеким шорохом прибоя и мельтешением крупных зеленоватых светляков. Из таверны донесся перезвон виолы и бархатистый, несколько вкрадчивый голос менестреля – похоже, Ди Блайи все же решил блеснуть своим искусством. Или его уговорили.
Ознакомительная версия.
