— Ну, спасибо за подарочек! — пропыхтел Хагрид, падая на табурет и наливая в огромную кружку остывший чай, — кажись, остаток жизни я проведу как Хагрид Праведник!
Гарри и Гермиона прыснули.
Вдруг раздался резкий стук. Все замолчали. Хагрид глазами поискал арбалет, потом пригляделся и распахнул окно, в которое тут же влетел большой филин. Филин сел на колени Гарри и подставил лапу. Гарри снял с неё пергамент, погладил филина и тот, сильно оттолкнувшись, вылетел в окно.
Гарри развернул свиток, прочитал и молча передал его Гермионе, которая просмотрела письмо и протянула его Хагриду. Хагрид, засмущавшись, долго шарил по карманам, наконец, нашёл и неловко нацепил очки и вслух прочел:
«Драко Малфой извещает администрацию школы Хогвартс, что завтра утром он будет иметь честь встретиться с ее директором». Ниже текста на пергаменте был оттиснут герб Слизерина.
— Дела-а…, — сказал Хагрид и снял очки. Глаза у него были круглыми, как у боуги.
— Сэр, к вам посетитель, мистер Малфой, — доложила горгулья.
— Пусть войдёт.
Со времени, прошедшего после окончания войны с Волан-де-Мортом, Гарри почти не виделся с Драко Малфоем, они встречались только на платформе 9¾, провожая своих детей в Хогвартс, или встречая их на каникулы. За эти годы они не сказали друг другу ни слова, только обменивались сухими кивками. Драко, насколько знал Гарри, нигде не работал и не занимался бизнесом. После того, как вокруг всех, кто, так или иначе, сотрудничал с Тёмным Лордом, образовалась стена отчуждения, Малфои замкнулись. Люциус Малфой бесследно исчез, его не смогли найти лучшие мракоборцы Британии, не помогло и объявление Люциуса в международный магический розыск. Драко угодил под трибунал Визенгамота, был осуждён, но хорошо оплаченные адвокаты смогли смягчить наказание — Малфой младший получил всего лишь пять лет домашнего ареста с отбыванием наказания в своем замке. Больше Гарри о Малфоях не знал ничего.
Драко вошел в кабинет и бывшие враги молча уставились друг на друга.
Драко, как обычно, был одет во все чёрное. Подражая отцу, он носил черную трость с набалдашником в виде оскаленной головы кобры, но вот роскошные серебристые волосы Люциуса сыну не достались — он лысел, и поэтому был вынужден стричься коротко.
— Ита-ак, это правда, — растягивая слова, с нескрываемым отвращением произнес Драко, первым нарушив молчание.
— Доброе утро, мистер Малфой, — спокойно сказал Гарри.
— Ита-ак, это правда, — не обращая внимания на Гарри и глядя сквозь него, повторил Малфой. — Кресло, нагретое старым безумцем, — Малфой ткнул тростью в сторону портрета Дамблдора, — занял ушибленный герой. Для комплекта не хватает еще грязно…
Трах!
Драко с изумлением огляделся. Каким-то непонятным образом он опять оказался перед горгульей у входа в директорский кабинет. Помотав головой, Малфой зло выругался, размахнулся, собираясь треснуть набалдашником трости по голове горгульи, но в последний момент передумал, опасливо покосившись на дверь кабинета. Малфой крутнулся на каблуках, собираясь уйти, но вдруг вспомнил, что дело, ради которого он пришел, так и осталось несделанным. Хочешь не хочешь, а пришлось возвращаться.
— Вот что, Драко, — сказал Гарри, когда Малфой во второй раз вошел в кабинет, — советую тебе очень внимательно думать над тем, что собираешься сказать. В следующий раз я вышвырну тебя на середину озера, и добирайся тогда до берега как сможешь. Ты хоть плавать-то умеешь?
— От… откуда у тебя такая магическая сила?! — не сдержал изумления Драко.
— Вот, Малфой, вместо того, чтобы на уроках лазать под юбку Пэнси Паркинсон (Малфой скривился, но промолчал), лучше бы ты учителей слушал. Ты что, не знаешь, что если один волшебник побеждает и убивает другого, сила побежденного переходит к победителю? А теперь вспомни, кого убил я. Иногда, знаешь ли, мне бывает довольно трудно сдержаться. Мой тебе совет: не рискуй попусту. (Вышвырнуть Малфоя дальше, чем за дверь, Гарри, на самом деле не мог, но Малфою об этом знать было вовсе не обязательно).
Щеки бледного от природы Драко посерели, а лицо окаменело.
— Ну, х-хорошо, Поттер…
— Называй меня «профессор Поттер» или просто «сэр», ты же аристократ, Драко, где твои манеры?
— Не дождешься, Поттер! — обозлился Драко. — Я пришел сказать, что мой сын больше в Хогвартсе учиться не будет. Завтра он не приедет. Я забираю его из школы.
— Твое право, Драко, — пожал плечами Гарри, — но подумай, правильно ли ты поступаешь? На факультет Салазара Слизерина поступает все меньше и меньше школьников, если ты заберешь сына, их останется еще меньше. И потом, все Малфои от века учились в Слизерине…
— Скорпиуса распределили в Пуффендуй! — сорвался на крик Драко, — ты что, не знал? Зачем ты издеваешься надо мной?
— В Пуффендуй?!! — Гарри был страшно удивлен, — но почему?
— Откуда я знаю? Спроси вон у неё! — Малфой кивнул на Распределяющую шляпу.
— А что, это идея, — кивнул Гарри, — давай сейчас у неё и спросим. Не хочешь присесть?
— Нет!!!
— Ну, как хочешь… — Гарри встал и подошел к Шляпе, которая, как всегда, дремала на шкафу. «Чёрт, как к ней обращаться-то? Сэр или мэм?»
— Гм… — кашлянул он, решив обойти скользкий вопрос, — позвольте вас побеспокоить.
— Да-да, — тут же отозвалась Шляпа, хотя до этого казалось, что она спит. «Подслушивала! — решил Гарри. — Ну и пусть!»
— Не могли бы вы помочь разрешить нам один вопрос? Видите ли, ко мне пришел отец одного из учеников, Скорпиуса Малфоя. Дети этой семьи всегда учились в Слизерине, а Скорпиус попал в Пуффендуй. Вы не могли бы объяснить нам, почему?
— Скорпиус Малфой? Ах да, помню-помню, — после небольшой паузы сообщила Шляпа. — Но относительно него не было ни малейших сомнений, мальчик должен учиться в Пуффендуе!
— Да почему, почему в Пуффендуе?! — рявкнул Малфой.
Гарри предостерегающе поднял руку, но Шляпа, не обратив на невежливый выкрик гостя ни малейшего внимания, спокойно объяснила:
— Потому что Скорпиус — поэт.
— Кто-о-о?!! — ошеломленный Драко плюхнулся в кресло и схватился за сердце.
— Поэт. Превосходный поэт, сказала бы я. Я ведь тоже не чужда поэзии! («Все-таки, «мэм», — отметил Гарри) И, вы знаете, возможно, он прославит себя и свое время. Если ему повезет. Мальчику совсем не место среди зелий, ядов и прочей гадости.
Такого удара Малфой не ожидал. Он сильно провел пальцами по лицу, как бы отбрасывая невидимую паутину. На коже остались красные полосы, оконтуренные белым.
