Маг щелкает пальцами, и мне на колени падают две ромашки.
— Наслаждайся, — рекомендует чернокнижник, ехидно улыбаясь. Я же растерянно подношу цветы к лицу. Они пахнут зеленью и пылью.
— Спасибо, — говорю, — особенно их количество меня радует. Хотя на похороны особ королевской крови цветов обычно приносят больше.
Маг разводит руки в стороны.
— Смена династии, что же ты хотел?
Поднимаю на него взгляд и долго всматриваюсь в плохо прорисованное в темноте лицо волшебника. Терин выглядит уставшим, вернее даже, каким-то измученным. Ну, корона — это не просто ювелирное украшение.
— Маг, — а оно тебе надо? — спрашиваю я, не успев даже толком обдумать возможные последствия такого вот вопроса.
— Что? Власть?
— Да.
— Сама по себе — не очень.
Забавное признание.
— А зачем тогда?
Лицо Терина становится каким-то неестественно веселым.
— Ну, считай, что я провожу эксперимент. Пытаюсь доказать, что маги тоже могут править, — заявляет он и, не дожидаясь моей реакции, испаряется.
Впрочем, реакцию бы ему долго ожидать пришлось. Сначала вот мне челюсть на место надо поставить. А то все отвисает, да отвисает. Эксперимент… А я, значит, ненужный побочный эффект? Или, может, катализатор химической реакции? Терин вступил со мной в контакт, и в его голове образовалась взрывчатая смесь. Так, пожалуй, правдоподобнее.
Не очень хочется верить в то, что меня израсходуют без остатка. Хотя все сводится к тому. Ну и что тогда? Продать жизнь дорого мне явно не удастся, так постараюсь хотя бы получить удовольствие от ее остатков.
Я возлежала по самую шею в горячей ароматной воде. Брианна организовала мне помывку в огромной лохани. Ну, то есть, Брианна эту штуку ванной назвала, а по мне так деревянный тазик это самая настоящая лохань, даже если тазик этот выглядит как изящное творение вдохновенного резчика по дереву и прочих деревянных дел мастеров. Все равно лохань! Но признаться честно, в ней намного комфортнее, чем в чугунном монстре, который стоит в моей хрущебе и называется ванной. А эта… хм… ну ладно, ванна из какого-то гладенького и приятного на ощупь дерева сделана, да и побольше хрущевской ванны будет. Я себя в ней чувствовала чуть ли не царевной какой-нибудь персидской, которую верные слуги купают перед сном. В роли верных слуг выступала Брианна, готовая в любой момент подать мыло или полить мне на голову из кувшина. Впрочем, на голову уже лить было не надо, волосы я в первую очередь вымыла… ой, их еще расчесывать надо и сушить, а это нелегкое занятие без наличия фена!
— Бри, — ласково так позвала я, — а не расчешешь ли ты мне волосы?
— С удовольствием! — Брианна, кажется, даже обрадовалась моей просьбе. — Они у тебя до того хороши, так и хочется прикоснуться! Длинные, густые и цвет такой… цвет твой родной? Или к магу обращалась?
— В моем мире нет магов, — напомнила я, — это родной цвет. Мама у меня красавица была, а я вот в папу пошла, от мамы только волосы и достались. Единственное, можно сказать, мое богатство и красота. Только вот мороки с ними много. А как ваши девушки волосы сушат?
— Кто как. Те, что победнее, у камина над огнем сушат. Богатые при себе волшебников держат, они им ветерок делают.
— О, типа магический фен! — обрадовалась я, — а Туська этот ваш слабонервный может такой ветерок делать?
— Ты что, Дуся! Таурисар маг высшей категории, член Совета чародеев! Он не опустится до таких жалких фокусов! Да и к тому же не нравишься ты ему. Я не совсем поняла, но когда его уносили, он все время твоего папу поминал нехорошими словами. Разве мог он знать твоего отца?
— Не знаю, и знать не хочу! Этот ваш Туська псих какой-то, лечить его надо! — поставив диагноз слабонервному магу, я с чувством выполненного долга, прикрыла глаза, наслаждаясь теплой, вкусно пахнущей водичкой и размеренными движениями расчески, которой водила по моей гриве Брианна.
Да, мне было приятно, я расслабилась, но засыпать не собиралась. Надо было думать, что делать дальше?
Дураку понятно, что здесь мне ничего не светит! Ни курева — неприлично и вредно видите ли! Ни возвращения домой, потому что маг ихний с ума сошел! Да и Василий мой остался где-то на территории дворца. Это я сглупила, за "королевой воинов" последовав и позабыв про котика моего. Эх, хреновая из меня кошковладелица! Чуть не бросила друга своего пушистого! А если бы Туська этот психованный вернул меня домой? Вот я бы головой об стену билась, вспоминая, что Васенька мой в иномирье остался! Он, конечно, умный кот и здесь бы не пропал, но что мое то мое! Если приручила, надо в ответе быть пока смерть не разлучит нас… или как там Экзюпери говорил? Умную вещь ведь сказал мужик! Вот, по хорошему, мне бы и принца спасти надо, да только фигушки! Его абонемент на спасение закончился! Один раз спасла и хватит, и домой пора! Работу я уже потеряла… да, дела мои хуже некуда! И все из-за этого Терина недотраханного! Если бы он ко мне Вальдора не заслал, то не приключилось бы этого безобразия! А вот, кстати, раз Терин принца в мой мир заслать смог, то и меня обратно отправить может… и пусть только попробует не отправит!
Итак, приняв решение делать ноги из этого убежища свергнутого короля во дворец на поиски Васьки, а также Терина, который пусть только попробует мне не поможет, я со спокойной совестью задремала.
Нисколько не сомневаюсь в том, что натравливая на меня зомби и прочую нечисть, Терин так пытался мне свою силу продемонстрировать. Мол, кто ты против меня и моей армии тухлых и вонючих. Хотя я вот в таком положении еще немного посижу и тоже буду таким же. Вонючим точно. А потом еще и тухлым. Так и слышу: "Ой, Ваше высочество, мне кажется, или от Вашей ноги кусок мяса отвалился". И я в ответ: "Не обращайте внимания, милочка, у меня мяса этого еще килограмм восемьдесят". Бред какой-то. Сижу и сам с собой хихикаю.
— Я рад, что ты в добром расположении духа, — слышу я.
Чернокнижник собственной персоной, и физиономия у него подозрительно довольная. Надо же, вспомни о чем-нибудь неприятном, оно и материализуется. И если в прошлый раз я уже почти готов был принять мага за человека, то сейчас это как раз тот гад, который в мышь меня превратил.
— Ты сиди-сиди, — произносит он, — мы же с тобой почти братья, не нужно церемоний.
Терин ставит перед собой табуреточку, присаживается на нее. Потом он делает своеобразное движение пальцами, и в воздухе справа от него загорается достаточно яркий огонек. Я щурюсь. Отвыкаю уже от света. Плохо. Еще немного, и начну с палочкой передвигаться. А, с другой стороны, я ж в подземелье. Может, я здесь и жить останусь. А тогда слепому даже лучше — начну по звуку ориентироваться. Как мышь, только уже летучая.
