– Расскажи о главном, – сказал Верлойн, – ибо я спешу и вскоре вновь покину замок.
Скардид чуть не поперхнулся вином. Отставив кубок, он удивленно посмотрел на барона.
– Это правда или вы испытываете меня, мой господин?
– Это правда, – спокойно отвечал Верлойн. – Я расскажу тебе обо всем попозже. А пока говори ты.
Скардид потер подбородок, качая головой.
– Что ж, – сказал он. – Попробую я вас попозже отговорить от вашей затеи, какова бы она ни была. А если кратко рассказывать, то было у нас всего два громких конфуза. Первый случился прямо после вашего отъезда. Приехали из Гмиэра посланники короля, важные вельможи, сделали вид, будто ищут вас, прослышав о смерти барона Остина, хотя, уверен, знали прекрасно, что король отправил вас на юг. Я им объяснил, что вас в замке нет, что вы уехали, а куда и насколько – не сказали. Так они и отправились восвояси ни с чем. А на следующий день смотрю я из окна – целый отряд гмиэрских рыцарей собрался у моста, а впереди них – один из давешних вельмож. И этот самый расфуфыренный петух заявляет, что, мол, замок является его, вельможи, собственностью, коли законный наследник земель Фолкских сгинул без следа. Ну я его и спрашиваю – кто ж это удумал такое? А он отвечает, что, мол, королевский приказ. Я осерчал сильно, говорю: ступайте прочь, не верю я, чтобы сюзерен такое постыдное дело задумал. А коли правда это, пусть сам приезжает и мне лично о том скажет, даже бумагам с королевскими печатями не поверю! Вельможа тоже рассердился, побагровел весь да как заорет, мол, изменник, предатель, воли короля противишься, да мы, мол, сейчас твой замок спалим, да тебя на виселице как последнего вора вздернем. И чем больше он кипятился, тем спокойней мне становилось. Я смекнул, что не король приказал этому чурбану сюда явиться, а сам он порешил, что раз хозяина замка нет, то его втихую можно к рукам прибрать. А как смекнул я это, говорю ему, мол, давай, попробуй-ка замок спали, посмотрю я на тебя. Тот ругаться опять начал, слюной землю избрызгал, потоптался-потоптался, да и убрался вон. Видно, решил, что, прознай король о таком вот гнилом деле, не сносить ему его вельможьей головы.
– Как звали этого вельможу? – спросил Верлойн хмуро.
– А кто ж его разберет? – пожал плечами Скардид. – По мне, так они все на одно лицо. Имя свое он, стервец, не назвал, а то бы я лично в столицу поехал, к королю, и посмотрел бы, как этого поганца плетьми отделают. Ну да ладно, в общем, уехал он. Забыл я об этом конфузе, хозяйство веду, все вроде бы гладко да хорошо. И тут полгода назад опять дельце. Приезжают рыцари к замку. Смотрю на них, дивлюсь. Ни гмиэрские они, странные какие-то. Все в черном.
Верлойн напрягся и подался вперед. Скардид, не замечая этого, продолжил:
– Один из них, высоченный такой детина, рубака, видать, знатный и говорит, мол, впустите обогреться. Ранняя весна была, холодно, снег еще в лесах лежал. Ну я-то, опытом горьким наученный, сразу спрашиваю – как звать, мол, откуда сами и куда едете? Он говорит, что имя его Рильд, сам он рыцарь Черного Ордена Нуброгера, едут они в Баксард, к королю. Проезжали мимо, решили, что гостеприимный хозяин, я, стал быть, их обогреет да едой накормит. Льстивы его речи были, сжалился я да всякую бдительность потерял. Ну и пустил их в ваше, мессир, родовое гнездо. Они, правда, спокойны были, учтивы, даже на служанок не зарились, хоть и невиданное это дело. Поели, вина попили, я их расспрашивать начал, мол, чего в мире творится. Рильд этот, который у них вроде как старший был, отвечал, что в мире все спокойно, что, мол, тишь вокруг, спокойствие одно. И невзначай так спрашивает, мол, не Верлойн ли я?
Барон задумчиво поджал губы, а Скардид тем временем продолжил свой рассказ:
– Тут-то я и насторожился, сам не знаю почему. Говорю, что нет. Не Верлойн я. А что, спрашиваю, вам от Верлойна надобно? А Рильд и отвечает: король, говорит, наш хотел бы предложение барону Верлойну сделать. Заманчивое, говорит, предложение. Ну я и отвечаю, что, мол, доложи это предложение мне, я своему хозяину все передам. А Рильд только головой качает, мол, не велено. Я плечами пожимаю, говорю: тогда ждите мессира Верлойна, да только неизвестно, когда он будет, может, завтра, а может, через год. Рильд расстроился, да виду не подал. Отвечает, что, мол, некогда нам хозяина твоего ждать. Передай ему, говорит, что, когда вернется, пусть к королю Нуброгеру кого-нибудь пошлет. Тогда и предложение повелителя Тьмы узнает. Сказав так, собрал Рильд своих рыцарей и убрался восвояси. Дрюль пошел провожать их до ворот. Уж больно подозрителен дримлин наш, везде ему заговоры мерещатся. И потом рассказал мне, что рыцари, перед тем как уехать, все по сторонам головами крутили, не иначе как рассматривали наши укрепления. А это, как известно, знак дурной. Да только уехали они, и не слышал я о них больше.
Верлойн откинулся в кресле и потер виски.
– А весточки стали приходить, – продолжал Скардид, – что не все в мире-то спокойно. Говорят, на западе, у границ, заколдованные места появились, гиблые. Поле полем, а кто туда пойдет, так бесследно и пропадает. Звуки оттуда какие-то доносятся, словно войско там стоит призрачное. Люди те места стороной обходят, дурная слава у тех мест. И отряды Нуброгера, вроде того, какой к нам приезжал, говорят, рыщут по всему королевству, не пойму, куда наша стража глядит. Чужестранцев, да еще и вооруженных до зубов, да еще и целыми отрядами в наши земли пускать – виданное ли это дело. И с севера тоже вести страшные доходят, будто бы Нуброгер войско собирает грозное. Не иначе как к войне дело идет.
Верлойн молчал, продолжая тереть виски.
– Да, – наконец сказал он. – Странные дела на земле происходят. Странные и страшные... Расскажи-ка мне о Дрюле. Кто таков и откуда взялся?
Скардид улыбнулся тепло, словно Верлойн спрашивал о его внуке.
– Дрюль наш – дримлин из восточных земель. Родился в форте дримлинском у Черных скал, сын воеводы местного. Молод был – отправился странствовать вроде вас, да и забрел сюда. Я его приютил, да и оставил подле себя. Уж больно он у нас деловитый. Хозяйство вести помогает, строгий в меру, а шалун какой! Веселый очень. Дуется он только, важничает, а на самом деле хороший он, добрый, верный. Лучшего помощника я себе нигде бы не нашел. А он сам пришел, судьба это, видать. Вас-то он вон как встретил. Он же вас не видел никогда, а мне никогда в голову не приходило вашу внешность ему описать. Хорошо хоть один из стражников, Ильд, вас опознал – он-то давно у нас на службе, вас еще пацаненком знавал. А то Дрюль бы велел вас за ворота выпроводить. Это я ему наказал – чужаков всех спроваживать, если вид у них подозрительный. Судя по всему, вид у вас, сударь, подозрительный был, вот Дрюль и дал маху.
