– … неужели ваш покровитель…
Илна, подобно Кассису, уже знала окончание фразы. Она достала из левого рукава моток нитей, который постоянно носила при себе. Ее пальцы сплели узор с той же быстротой, с какой вода пробивается сквозь речные пороги.
– … не согласится обеспечить потребный фонд, если вы попросите…
Девушка шагнула вперед и поднесла свою плетенку прямо к лицу Велайо. Он попытался вскрикнуть, но звук застрял у него в горле. Изо рта пошли пузыри. Веки замерли, не способные моргнуть. Никто из его спутников не пошевелился, не произнес ни слова.
Содрогнувшись, Илна сжала узор в руке и отступила.
В лучах летнего солнца от нее исходило мерцание. Она слышала, как рвало приходящего в себя Велайо.
Обращаясь к станку – несколько мгновений она не решалась посмотреть Велайо в лицо, – Илна произнесла:
– У меня ужасный характер, мастер Велайо. Я до сих пор расплачиваюсь за то зло, которое совершила в прошлом в приступах гнева.
Прочистив горло, она обернулась. Кассис поддерживал Велайо, чтобы тот не сполз на землю.
– Вам только что довелось увидеть, куда мой гнев отправит любого, назвавшего меня шлюхой, – сказала Илна. – Но не стоит пугаться: я больше не позволяю гневу владеть мною.
Она откашлялась, поперхнувшись произнесенной ложью.
– Ведь вы же не собирались меня оскорбить, не так ли?
Велайо покачал головой. Говорить он не мог, и ему пришлось прикрыть руками глаза, прежде чем в них исчезло ощущение стеклянной сухости.
Кассис нервно пихнул Эрманда локтем, направляя его к выходу. Велайо он повел туда же.
– Мы оставляем вас наедине с вашей работой, госпожа, – произнес он самым вежливым и любезным голосом (так лавочник говорит с богатым клиентом). – Смею уверить вас, что с пожертвованием проблем не будет. Нам не составит труда найти покровителя, профинансирующего вашу работу.
– Жду вас завтра, – с трудом ответила Илна. У нее тоже пересохло в горле. Она была потрясена своей реакцией, которую обычно не позволяла себе проявлять.
Ей не место в этом мире! Кто дал ей право вести себя подобным образом? Не ее это дело исправлять дурное поведение людей. Да, она обладала силой, но использовать эту силу против обычных людей – это все равно что пытаться починить молотком любую поломку. Иногда молоток – подходящий инструмент, но чаще он только усугубляет проблему.
Стражники вернулись в атриум, когда Илна вывела гостей через заднюю калитку. С непроницаемыми лицами они открыли дверь советникам. Если у Кровавых Орлов и было свое мнение о происходящем, то они профессионально держали его при себе.
– Почему нас никто не предупредил, что она маг?! – заныл советник Эрманд, едва они переступили порог.
Илна, все еще стоявшая за станком, благодаря своим способностям могла видеть сквозь опоры дома. Она безмолвно смотрела в спину потрясенным людям, удалявшим по аллее из грушевых деревьев.
Слуга с жезлом из черного дерева, знаком церемониймейстера, поспешил обогнуть троицу по дороге к жилищу Илны. Кровавые Орлы также заметили его. Молодой повернулся, вопросительно глядя на Илну.
– Да, конечно, я приму его, – кивнула она в ответ на невысказанный вопрос стражника. Пошла в атриум. Не так уж много людей, имевших в посланниках церемониймейстера, претендовали на ее время.
Королевский слуга достиг порога. Ему еще не случалось доставлять Илне сообщений, поэтому он ожидал увидеть привратника. Встретив двух Кровавых Орлов и настороженную девушку, одетую слишком просто для дворцовой служанки, он замер в нерешительности.
Наконец, глядя мимо Илны на пустой интерьер дома, церемониймейстер объявил:
– Леди Теноктрис просит госпожу Илну ос-Кенсет срочно присоединиться к ней и ее друзьям в апартаментах принца Гаррика. Немедленно… если ей это будет удобно.
Илна кивнула. Последние слова означали, что Теноктрис не считает сложившиеся обстоятельства – в чем бы они ни заключались – критическими. С другой стороны, старая волшебница не стала бы собирать Илну «и своих друзей» ради одной только светской беседы.
При мысли о Теноктрис девушка слабо улыбнулась. Да уж, пожилая дама еще меньше подходила для жизни во дворце, чем сама ткачиха.
– Конечно, – сказала Илна. – Раз уж вы здесь, помогите нам, пожалуйста, внести станок внутрь на случай дождя. Он двойной ширины, поэтому очень громоздкий.
Церемониймейстер открыл рот, но сказать ничего не успел. Старый Кровавый Орел сжал его плечо мозолистой от меча ладонью.
– Давай, это твоя работа, парень, – произнес он с северным акцентом. – Так же как и наша. Ты эту красивенькую палку поставь и пойди помоги нам. А потом можешь сидеть на заднице хоть весь остаток дня.
Илна быстро вернулась к рабочему месту, чтобы закрепить челнок, прежде чем будут двигать станок. И услышала, как старый солдат за ее спиной добавил хриплым шепотом:
– Если, конечно, ты не предпочитаешь до конца своих дней прыгать зеленой жабой. И это еще не худшее, что с тобой может случиться, если будешь выпендриваться вместо того, чтобы помочь леди. Понял?
Илна вздрогнула, но сделала вид, что не слышала комментария.
Тело Гаррика продолжало спать на скамье в зале заседаний, но его сознание отделилось и покинуло здание. Он совершенно не контролировал свои движения и даже не задумывался об этом: юноша считал, что видит сон.
Ноги привычно отмеряли широкий шаг, но двигался он гораздо быстрее обычного человека, перемещаясь не только в пространстве. Места казались знакомыми, но многие из них располагались не в Вэллисе, а в Барке… а то и вовсе за пределами обычного мира.
Люди, которых встречал Гаррик, выглядели тенями, но тем не менее они обращались к нему, а он отвечал. Однако даже своих собственных слов не слышал.
Впервые с того момента, как отец вручил ему коронационный медальон короля Каруса, Гаррик остался наедине с собой. В тот момент, когда старинный золотой диск оказался на груди Гаррика, они с Карусом оказались связаны теснее, чем близнецы или супруги, разделяя друг с другом каждый миг жизни. Но теперь…
Юноша потянулся к медальону. Тот по-прежнему лежал на груди спящего. Тогда он расправил плечи и позволил сновидениям унести себя в неведомую даль.
Он достиг моста и ступил на него. Позади остался Вэллис, вдали же… что? – Гаррик не мог с уверенностью определить. Временами юноша видел сияющие стены, в других видениях те же здания лежали в руинах. Поверхность под ногами была тверже камня, хотя Гаррику казалось, будто он идет по светящимся голубым линиям – волшебному бесплотному свечению.
Гаррик добрался до дальнего конца моста. Там стоял день, хотя в Вэллисе, когда он покинул скамью, едва стемнело. Перед ним раскинулся город, который во времена своего расцвета, должно быть, поражал великолепием; он и сейчас производил впечатление. Гаррик направился туда.
