Дальше я двинулась крадучись, считая про себя шаги.
Раз.
— …ите нам…
Два.
— …что…
Три.
— …ас был шанс, — то ли прорычал, то ли прошипел один из говорящих.
Наконец-то я оказалась на краю поляны, и моим глазам открылась довольно неприглядная картина, действие которой проходило на месте нашего лагеря. И она мне очень-очень не понравилась. Небольшую горстку людей, стоящих в центре поляны, окружало около полутора десятков тварей, издалека похожих на привставших на ноги гончих. Действующие лица обеих противоборствующих сторон готовились к бою.
Я уже было собралась броситься на выручку товарищам, когда позади хрустнула ветка, и одновременно с этим мой рот закрыла чья-то широкая ладонь.
— Тихо, тихо, тихо, — скороговоркой проговорил Терм. Я попыталась освободиться от его рук, но тщетно. Ни сколько не обращая внимания на мои жалкие попытки вырваться и ввязаться в разгорающийся на наших глазах бой, мужчина добавил, — без нас справятся.
— И это говоришь ТЫ?! — укусив и наконец-то избавившись от закрывающей рот ладони, крикнула я.
"ТЫ!.. ты… ты…"- разнеслось по ночному лесу.
На мгновение драка прекратилась, чтобы в следующее мгновение разгореться с новой силой. Но уже без тех пяти тварей, что, ощерившись, кинулись в нашу сторону.
— Бежим, — выкрикнул камерлинец и потянул меня за руку.
— Кто это? — спросила я, задыхаясь от быстрого бега. Нас хорошо тренировали, но как нёсся Тёрм…
— Каргариты, — зло сплюнул он, увеличивая скорость. Я едва успевала переставлять ноги.
— Что им нужно?! — ветка ударила по моему лицу.
— А ты как думаешь?! — резко ответил он и наконец-то отпустил мою руку.
И тут же, потеряв дополнительную опору, я зацепилась ногой о лежащую посреди дороги ветку, запнулась и грохнулась на землю.
— А, чёрт.
Пробежав еще немного вперёд, Терм обернулся…
— Вот ведь угораздило, — сдвинув брови, буркнул он и повернул назад.
А каргариты были уже совсем близко…
…я с ужасом наблюдала, как камерлинец поднимает для очередного удара успевший окраситься в красное меч. Еще более жуткое чувство вызывало понимание того, что встать самостоятельно уже не смогу, не успею. И если Терм погибнет… К горлу подкатил комок… В этом случае погибну и я. Но о себе ли я думала в эту минуту?
— Хрр, — прохрипел зверь, падая от удара камерлинского меча. И почти тотчас следующая тварь неестественно повалилась на переломанный хребет, и ещё, и ещё одна…
Кажется, всё закончилось.
Я кое-как высвободила из корневищ подвернувшуюся ногу. А тяжело дышащий Термарель вытер окровавленное лезвие о пучок травы и прислушался. Сомнений не было — со стороны лагеря, улюкая и завывая, приближались новые противники.
— Пойдем, — сказал он и, поджидая меня, не спеша двигаться вперед.
— Терм… — окликнула я. Камерлинец остановился. — Дай руку…
Я думала, он спросит зачем и посмеется. Но он, взглянув на мои расширенные от боли глаза, лишь вздохнул.
Таким образом мы пробежали чуть меньше лиги. Каждый в меру своих возможностей. Я — неуклюже спотыкаясь, Терм — терпеливо таща меня вперед. Но продолжаться вечно это не могло. Каргариты не теряли нашего следа, и вскоре камерлинец остановился. Плавно отвел руку, героически тащившую меня, назад, и я чудесным образом оказалась за его спиной. Мужчина же напряженно сжал меч, готовясь к схватке — к нам приближалось не менее десятка этих уродливых образин.
Пока Термарель держал позицию, я медленно, но верно отходила к дереву, надеясь, прижавшись к нему, обезопасить свою спину. И обезопасила. Более чем. Клейкая, прочная до безобразия смола, пропитав мою одежду, накрепко приклеила меня к стволу. Я попыталась освободиться. Увы.
Когда уставший, но все же довольный исходом поединка камерлинец, подошел ко мне, я поняла, что прилипла к дереву намертво.
— Те-ерм!.. — с видом попавшего в ямку щенка заскулила я.
— Ну что еще? — мрачно бросил он.
— Я, кажется, приклеилась…
— ЧТО?! — глаза собеседника стали круглыми от удивления. — О, несчастье на мою голову, как ты умудрилась?!
Я, виновато опустив взгляд, пожала плечами:
— Ну-у, понимаешь ли, я отступала, отступала… — и чего я ещё опасаюсь? Поругают? Поколотят? В конце концов, я деревенская дурочка или кто? Дурочкам можно всё! Уверовав в свою святую неприкосновенность и слегка приободрившись, я уже почти спокойно скороговоркой добавила, — я прижалась к нему спиной, а весь ствол оказался улит смолой. Вот!
Терм закрыл ладонями лицо. Минуты полторы он просто молчал, видимо переваривая сказанное, затем его плечи вздрогнули и потихонечку он начал хихикать, пока окончательно не залился смехом.
— Ой, не могу! — я битый час наблюдала за тем, как он, облокотившись о стоявший по соседству чернодуб, медленно сползает на землю. Чернодуб! Блин не судьба была выбрать в качестве защиты его? Не выбрала.
Насмеявшись вдоволь, Терм уселся поудобнее и уже серьезно (ну почти) уставился на мою персоналию:
— Авель, наверное, только окончательная ду… дочка кузнеца может найти приключения там, где их и быть-то не могло…
"А я что говорила?" Но не соглашаться же мне с ним? И я обиженно засопела.
— Ладно, — он улыбнулся, — не дуйся. Вот только скажи мне, как ты отсюда собираешься выбираться?
Я подумала. В последнее время это получалось все хуже и реже — в смысле и думать, и выбираться из передряг. Не найдя способа, призналась:
— Не знаю… А у кого-то есть идеи?
Идеи были. И по всей видимости много, так как я еще раз наблюдала, как этот гад умирает со смеху.
— Ну, все, хватит! Ты собираешься меня вытаскивать или нет? — не выдержала я.
— Увы, к моему большому сожалению придётся, — признался Тёрм и с задумчивым видом уставился себе под ноги. Глубокомысленное раскидывание мозгами продолжалось не меньше минуты, после чего началась удивительнейшая и забавнейшая история спасения "прекрасной дамы".
Сначала он просто пытался меня оторвать. Потом предложил спилить дерево, "а там ты и сама дойдешь". Увы, и эту идею пришлось отклонить. Затем решил, что проще будет «забыть» меня в лесу. Но после подробнейшего описания того, что будет с неким Термарелем, когда я все же выберусь из чащи, он задумчиво почесал за ухом и с совершенно серьезным видом сказал, что "память обо мне будет храниться в его сердце вечно". Впрочем, он всё же был не настолько жесток, и дальше мы уже раздумывали вместе. Перебрав десяток способов моего освобождения, я всё же пришла к выводу, что лучше испортить платье, чем остаться здесь на веки вечные.
