Затем она неожиданно почувствовала, что в мозгу раздался невыносимо громкий крик, на мгновение оглушив ее. Но когда Стужа пришла в себя, она злорадно улыбнулась: в далеком Шардахе колдун Зарад-Крул навсегда ослеп на один глаз.
Креган вышел из оцепенения и принялся срывать с себя путы. Он яростно отдирал толстые жгуты растений от своих щиколоток и бедер. Ашур и Нери уже вырвались на свободу, и единорог старательно истоптал цветы.
Стужа улыбалась, но ее радость была недолгой. В воздухе послышался шум, от которого все внутри у нее оборвалось. Она взглянула в небо, потом посмотрела на Крегана. Он тоже слышал его — мерное хлопанье легких крыльев.
— Это те самые бабочки? — Страх прозвучал в его голосе.
— Скачи! — прокричала она Крегану, взлетая на спину Ашура. — Скачи так, будто за тобой черти гонятся!
Они неслись по равнине, и их тени, летевшие впереди них, искажались на каменистой земле. А справа, заслоняя звезды, летела еще одна тень, и сопровождавшее ее ритмичное хлопанье преследовало их по пятам. Креган бросил через плечо полный ужаса взгляд и прокричал что-то, пытаясь перекрыть свист ветра.
— Если мы продержимся до рассвета, они оставят нас в покое, — крикнула она в ответ.
Единорог шел все так же ровно, его выносливость была поистине сверхъестественной. Но Стужа боялась за Нери. Хотя у маленькой лошадки было храброе сердце, она слишком устала, чтобы долго выдерживать такую скачку.
Однако, задолго до того как в небе вспыхнули первые лучи солнца, хлопанье крыльев стало стихать. Стужа оглянулась и увидела удаляющуюся в сторону севера тень. Она придержала Ашура, не веря своим глазам. Рой бабочек держал путь на север. Она подала знак Крегану. Они остановились.
— Еще далеко до рассвета, а они почему-то улетели. — Шондосиец поскреб подбородок. — Сегодня ночью Зарад-Крул выбился из сил, — наконец предположил он. — Без глаза он вынужден управлять этими насекомыми одной только волей, а на таком расстоянии это требует невероятного напряжения.
Бабочки скрылись из виду, их поглотила тьма. Стужа и Креган спешились и повели животных на поводу. На Нери сегодня ночью уже нельзя было ехать верхом.
— Его безумие пустило глубокие корни, — заключил шондосиец. — Существует множество способов видеть на огромном расстоянии, но чрезмерная тяга к внешним эффектам заставила Зарад-Крула избрать для этой цели часть своего тела, что сделало его уязвимым.
— Тем не менее это позволило ему проверить свои возможности, — заметила она. — Эти цветочки не похожи были на простую демонстрацию силы.
— Это точно, — согласился он. — Практикуя такого рода магию, нельзя просто сидеть в безопасности в своей башне и пялиться в хрустальный шар. И все же он недооценил находчивость своих противников. Я шондосийский маг, а ты вообще нечто особенное.
Стужа пропустила его последние слови мимо ушей.
— Что же он сделает в следующий раз? Креган пожал плечами:
— Разве можно предугадать действия безумца? По крайней мере, в первом бою благодаря тебе мы одержали победу. Наверное, колдун просто умирает сейчас от боли, ведь остаться без глаза — это не шутка.
— Всего лишь маленькая победа в большой войне, — ответила она мрачно. — А раненое животное всегда смертельно опасно.
Стайка ночных птиц пролетела у них над головами, держа путь на юг, в сторону Календского моря.
Стужа вспомнила тех крылатых тварей, которых она видела сидя у костра в Кундалаконтире. Посланники, как сказал Креган. Шпионы — так поняла она.
Твари легко их выследили. Стужа и Креган так спешили, что даже не пытались сбить их со следа, а теперь делать это было поздно. Зарад-Крул уже узнал, куда они направляются, к тому же одежда Крегана выдала шондосийца. Не надо быть магом, чтобы догадаться, куда они держат путь.
— Долго еще? — спросила она.
— Трудно сказать, слишком темно. Около суток верхом. Если будем идти пешком, то дольше.
— Я хочу пересечь границу еще до захода солнца, — сказала она своему товарищу. — Нери выдержит?
— Выдержит, — уверенно ответил он. — Только ей надо немного отдохнуть. Но через реку Кокитус, по которой проходит граница между Роларофом и Шондо, можно переправиться всего в трех местах.
Стужа нахмурилась и склонила голову набок:
— И где ближайшая переправа?
— В Зонду. Там есть дамба, только ее охраняют, в Зонду ненавидят шондосийцев, и поэтому мне там появляться опасно. Две другие переправы — это броды, река в тех местах не очень бурная, и, соблюдая осторожность, через нее можно перейти. Они расположены дальше к северу.
— Тогда скачем в Зонду.
— Для тебя это тоже определенный риск, — предостерег он. — Хозяин «Скорбящей вдовы» наверняка сообщил наши приметы, а по законам чести, лорд Рольф должен отомстить за смерть сыновей, неважно, что зачинщиками стычки были они. В Роларофе такие обычаи, там верят, что всякого, кто не отомстит за родственника, ждут вечные муки.
— О чем ты говоришь? — перебила она его нетерпеливо.
— Если весть о драке в таверне достигла Зонду, нас схватят и продержат под стражей до тех пор, пока не появится Рольф.
— Мы же ехали очень быстро и почти не отдыхали.
— Меняя лошадей и не делая остановок, гонец из Шазада мог попасть в Зонду гораздо раньше нас.
Однако у них все равно не было выбора. С наступлением ночи Зарад-Крул нападет снова. А в Шондо они будут в относительной безопасности. Там есть все необходимое для ведения войны, а братья по ордену помогут Крегану. Вместе они придумают, что делать с Книгой. Как ни рискованно было появляться в Зонду, им нужно еще до ночи попасть на родину шондосийца.
Когда первые лучи солнца вспыхнули в небе, они остановились на краю скалистого гребня. Перед ними раскинулась пустынная равнина. Не было видно ни одной фермы, ни единого деревца или кустика не росло на выжженной солнцем земле.
— Зондауэр, — произнес Креган, обводя равнину широким жестом.
— Последнее предостережение, — перевела Стужа.
За ней несла свои ядовитые воды Кокитус, Река Плача. В ней не водилась рыба, ни одного животного не было видно на ее илистых берегах, на них не росло ни лесов, ни рощ. А за рекой лежит Шондо. Страна, жители которой не были обычными людьми, страна, где занимаются колдовством. Демоны и невиданные звери спокойно разгуливают там, питаясь кровью младенцев и производя на свет чудовищ, в чем им охотно содействуют шондосийские женщины. По крайней мере так гласила молва. Но вот это Стужа знала наверняка: для тех, кто в здравом уме, «Шондо» звучит как «преисподняя».
Она сглотнула:
