Пауза затянулась. Наконец молчание нарушил Алекиан:
— Я думаю, нам следует отправить на север сильный отряд под командованием опытного рыцаря. Достаточно сильный отряд, чтобы вразумить нелюдей.
Сказав это, юный император покосился на сэра Брудо — маршал по-прежнему, как в юности, оставался для Алекиана непререкаемым авторитетом. Ок-Икерн откашлялся и промямлил:
— Вообще-то… ваше императорское величество… хм… у нас не так много людей, чтобы… Вчера, отправляясь из замка Рехель, я велел распустить пешее ополчение. Толку от сброда немного, а прокорм его стоит дорого. В общем, войска у нас по сути дела сейчас нет, а когда сумеем собрать — наших сил едва хватит на один-единственный поход. Я хочу сказать, нам следует сосредоточиться на главном.
— Гева, — это прозвучало утвердительно.
— Да, ваше величество, так я думаю. Что бы ни происходило, откуда не исходила бы непосредственная угроза, но стоит копнуть поглубже — и обнаруживаются тайные нити, неизменно ведущие в Геву. Даже в измене Гратидиана Фенадского косвенно повинен гевец.
— Гюголан, в сущности, натравил гномов на Фенаду, на Малые горы… и Гилфингу известно, как далеко простирались планы короля-под-горой, — подтвердил Кенперт. — А то, что гномы выступили по совету Гюголана одновременно с мятежом здесь, в Впанетинии, говорит вполне красноречиво: гевец — соучастник заговора.
— Да, верно! — Алекиан пристукнул по столу.
Придворные с тревогой переглянулись — юный монарх в точности повторил отцовский жест. Прежде такой привычки у молодого принца не было. Всем вдруг показалось, что из-под мягких черт юноши проступило волевое лицо покойного Элевзиля…
— А что доносят из других провинций? Тогер с Тилой воюют…
— Да, — торопливо заговорил маршал, — они там сцепились не на шутку, но, быть может, это и к лучшему. По крайней мере, пока они там, за горами, заняты друг другом, неприятностей ждать не приходится. На севере все готовятся к войне, ждут нашествия эльфов. Увы, мы не можем послать туда войско…
— Но мы должны символически проявить заботу, — заметил Алекиан. — Если нет возможности отправить войско, то хотя бы небольшой отряд под имперским знаменем… И непременно под командованием авторитетного сеньора. Пусть поможет подготовить замки к обороне, склонит северян действовать сообща против нелюдей… и постоянно шлет нам сообщения. О происходящем на севере мы должны получать сведения из первых рук.
— Разумно, ваше величество, — кивнул ок-Икерн. — Быть может, сэр Валент из Гранлота?
— Нет, он недостаточно известен на севере. И выберите кого-то познатнее. Что на западе?
— Андрух склоняется к союзу с Гевой, Ленот и Болотный Край традиционно верны… но помочь нам не смогут. Они слабы. О Дриге и Фегерне вовсе ничего не известно.
— Сантлак?
— О, Сантлак… Пока их король в наших руках, с запада не следует ждать беды. Они обязаны верностью Метриену, а он у нас в плену. Пока жив Метриен, Сантлак не опасен.
— Да? — Алекиан поджал губы, его лицо отразило недовольство, — а я-то намеревался четвертовать его на площади… Но, раз так, пусть поживет… пока. А что с семьей предателя Каногора?
— Везут сюда, — доложил Войс. — Они пытались сбежать, жена Каногора и его дочки, но их перехватили в Эгенельском графстве. Должно быть, собирались скрыться вместе с Ирсом в Сантлаке.
— Хорошо, — Алекиан откинулся на стуле и прикрыл глаза ладонью, — семью Каногора привезти сюда, в Ванетинию, и казнить.
После этих слов будто ветерок пронесся по залу, дрожащее пламя факелов на стенах стало темней и тусклей…
— Но дети?..
— Сэр Войс, это необходимо, — тихо, но отчетливо произнес император. — Ирса также казнить, равно как и всю их свору, всех, кто был в дружбе с заговорщиками. Земли Эстаков конфисковать, все, что можно — распродать. Кстати, сэр Войс… неплохо бы создать такую комиссию, куда честные подданные смогут подать доносы на мятежников, все сведения будем собирать и виновных — безжалостно казнить. Я хочу, чтобы моих вассалов пугала сама мысль о мятеже!
Все замерли, только Гиптис Изумруд удовлетворенно кивнул — ему пришлась по душе идея жесткого отмщения. Семья Изумрудов понесла чересчур большие потери во время мятежа, от клана осталась жалкая горстка…
В дверях возник гвардейский солдат.
— Прошу прощения… Ваше императорское величество, найдены тела… покойного императора и архиепископа… в подвале…
— Идемте туда! — Алекиан порывисто вскочил, пламя свечей заколебалось от ветра поднятого полами алого плаща императора. Гигантская тень монарха вырисовалась на дальней стене, огромная, темная, зловещая. Голова тени сливалась с мраком, сгустившимся под высокими сводами тронного зала — будто тень поддерживает плечами тьму…
* * *
Когда покончили с приветствиями и привычными шутками, Кендаг завил:
— Ингви, я хочу кое-что сказать… Только ты не шути. Так вот, эти люди, которых ты велел стеречь… Забрал бы ты их сюда, а?
— Это ты о ком? — Ингви сперва растерялся. Потом припомнил. — А, парочка из Ничейных Полей и ученик Гериана… Ученика я, разумеется, возьму, пусть живет при дворе. Мне колдуны нужны, а вот те двое…
— Что, боишься пленников? — ухмыльнулся неугомонный Филлиноэртли.
— Не боюсь, — спокойно ответил лорд. — Хочешь, ты их забирай. Ингви, поручи ему стеречь бродяг. Я их привез с собой, пусть хорек их забирает.
— Не хочу, они скучные. Да, а ты — жаба.
— Их надо прикончить, — спокойным тоном завила Ннаонна. — Они дедушку убили.
— Только старший, — заметил Ингви, — младший-то был со мной, там… Ну, там… На нем будто бы Гилфингова печать, он не простой человек.
— Гилфинг теперь злой, — девушка твердо стояла на своем. — И младший, если ему служит — тоже злой. А старший? На нем тоже печать? Я бы его припечатала…
— Он говорит, что был против нападения, и я ему верю. Он интересный. Кстати, насчет младшего — вампиры тоже злые, разве нет? Убивать за одну лишь злобу? Нет…
— Он опасен, его нужно прикончить. Видишь, даже Кендаг с Филькой стеречь пленников не хотят. Ингви, зачем тебе этот прохвост? Ты же видел, какой он скользкий? Ну, пусть младший живет, пусть. Но этот бородатый бродяга… Знаешь, как он на меня смотрел?
— Ну и как?
— Как на товар, смотрел, будто прикидывал, сколько стою.
— На, я вернулся с миром, я не хочу, слышишь? Я никого не хочу убивать. Даже Токса, а уж этого бродягу — тем более.
Никлис приоткрыл дверь (сразу стал слышен многоголосый шум из коридора), всунул голову и многозначительно откашлялся. Ингви воспользовался поводом, чтобы не отвечать Ннаонне, которая вдруг стала кровожадной и настойчивой.
