Пока я обдумывал все это, загадочный незнакомец извлек правую руку из складок просторного черного плаща и протянул что-то сержанту в ладони. Ладонь также была затянута в перчатку – черную, разумеется. Сержант смутился еще больше и забормотал вполголоса, косясь в мою сторону и разводя руками. Затем сержант, то и дело оглядываясь на незнакомца и продолжая что-то бубнить, бочком направился к моей лавке. Его безмолвный собеседник не сказал ни слова, более того – ни поводьями, ни, скажем, коленом не дал своему коню приказа – тем не менее, вороной зашагал, неспешно переставляя копыта, за сержантом. Цок-цок-цок да глухое бормотание сержанта… Я, словно завороженный, следил за приближением незнакомца. Когда его конь остановился перед входом в лавочку, я тоже почувствовал то, что напугало стражника – некое ощущение холода и зловещего спокойного равнодушия, исходящее от всадника. Это не было магией в обычном понимании, уж магию я бы как-нибудь узнал… Нет – это было воздействие другого рода, что-то потустороннее, зловещее и грозное, струилось в воздухе… Из-под крыльца моей лавки с писком вылетела крыса и затрусила по улице прочь от зловещего всадника. Крысы очень чувствительны к магии и всяким таким штукам, я давно заметил… Я машинально проследил взглядом за удаляющимся зверьком, к действительности меня вернули слова сержанта, произнесенные тихим голосом, почти что шепотом.
– Глянь, Хромой, что за монета. Я ему говорю – мол, два гроша. Я говорю, въезд в Ливду для благородных персон… А он, ни слова не сказав… Глянь, что за монета такая чудная? Золото, что ли?
– Похоже, что золото… – так же шепотом ответил я и добавил громче, – Подождите, ваша светлость, минуту, я сейчас соберу местные деньги для обмена, – мне тоже передались ощущения сержанта – я хромая и, пожалуй, излишне суетясь, нырнул в лавку.
Так же поспешно я наскоро проделал все обычные операции, какие позволяют определить истинную цену монеты, торопливо отсчитал серебро и медь и выскочил на улицу мимо замершего на пороге Эрствина. Мальчик уж точно ничего не понимал в происходящем и удивленно взирал на мою суету. Но он тоже не мог не почувствовать зловещую ауру пришельца…
– Пожалуйста, господин… – я ссыпал деньги в подставленную черную ладонь и затем, не глядя, протянул сержанту его два гроша.
Сержант торопливо принял монеты и чуть ли не бегом бросился к воротам. Он явно был рад, что для него эта история закончена. Пришелец все так же неторопливо, как он проделывал все до этого, сунул руку с монетами под плащ, затем выпростал ее… Конь, невозмутимый и спокойный, как и его хозяин, медленно зашагал по улице… Черная фигура легко покачивалась в седле в такт цоканью копыт…
Я поднял руку и вытер со лба обильную испарину.
– Хромой, – окликнул меня Эрствин, – слышишь, Хромой, а что это было?
– Не знаю, друг мой. Не знаю, но хотел бы узнать. Все это очень странно…
– Что странно? Что у проезжего нет мелкой монеты? Может, это очень богатый человек? Ну, такой, что не заботится о монете, о мелкой монете… Ведь есть же настолько богатые, а?..
– Да? Очень богатый? Такие богачи не ездят в одиночку. И потом его деньги… Это была не просто монета.
– А что же в ней такого особенного?
– Это монета из Семи Башен! Новенькая золотая крона из Семи Башен!
– …Из Семи Башен? Ну и что?
– Ты не понял, Эрствин? – на самом деле я сам мало что понимал, – это новенькая монета из Семи Башен… Хотя, с другой стороны, это золотая крона… Монеты такого номинала могут спокойно лежать в какой-нибудь сокровищнице веками… И их никто не потревожит… Тогда они и будут выглядеть, как новенькие… Нет – что-то здесь не то!..
Здесь в самом деле что-то не так. Это совсем не те шуточки, при помощи которых я привык морочить голову селянам.
Я сам не заметил, как начал рассуждать вслух. Все же происшествие с черным всадником было настолько необычным… От него так и несло зловещими тайнами прошлого – как будто мне мало было зловещих тайн сегодняшней ночи! Но этот загадочный пришелец… Он явно не похож на человека, взявшего в дорогу горсть золота из фамильной сокровищницы. Да, представьте себе – какой-то аристократ собрался попутешествовать, натурально – он спускается в подвал своего замка, набивает карман золотом и… Какая чушь – важные особы пускаются в путь в сопровождении целой своры слуг, лакеев и телохранителей. То есть это если вообще допустить, что в Мире бывают такие существа, как таинственные аристократы, склонные к романтическим странствиям! И то сказать – романтическое путешествие в Ливду! В эту всемирную клоаку! Нет, если подобные люди и бывают на свете – то наш странник и на такого человека не похож. Да Гангмар меня возьми – он вообще не похож на человека!
– А что здесь не то? – прервал мои размышления Эрствин, – ну странствует он один, ну вышла у него в пути мелкая монета…
– Эрствин, друг мой, а как по-твоему путник, набитый золотом, может в одиночку проехать по Сантлаку, пересекать владения здешних дворян… Да его должны были десять раз убить и ограбить.
– Да с чего ты взял, что он именно набит золотом? Может, у него только эта крона и…
– С того… – признаваться не хотелось, но ведь Эрствин меня не выдаст, – с того, что я не додал ему примерно четверть стоимости его кроны.
Я продемонстрировал мальчику несколько монеток, которые держал в левой руке.
– Видишь? Если бы он возмутился – я бы дал ему и эти. И не смотри на меня с таким укором, дружок. Это была проверка. Теперь я точно знаю, что господин в черном швыряет золото, не считая. А от него не убудет… Говорю же тебе – здесь определенно дело нечисто!
– Да ну, Хромой! Ерунда какая… По-моему, ты сам это выдумываешь. Постой, а не ты ли мне всегда твердил, что почти все чудеса в Мире имеют на самом деле совершенно простое и прозаическое объяснение? Наверняка и здесь все разъясняется очень просто. Например, сейчас к воротам подъедет отряд копий в десять – свита этого странника. И вообще, если тебе хочется приключений, почему ты не вернешься в Ренприст?
– Ты опять за свое? В Ренприст, да. И взять тебя с собой? Эрствин, я много раз тебе повторял, что не желаю вновь отправляться туда… Нет! И тебе советую выбросить из головы ерунду.
Эрствин постоянно заводил эти разговоры, насчет Ренприста. Ну, чтобы я отправился туда с ним. Мальчику хотелось стать наемником, это же так романтично. Он не был исключением – в двенадцать лет так хочется верить в то, что ты герой… И что тебе нужен только шанс, чтобы это доказать. Под влиянием моих рассказов Эрствин решил, что его шанс – это Ренприст. Не встреться ему на жизненном пути я с моими рассказами – он точно так же рвался бы в Фенаду, на границу с Королевством-под-Горой или на Север, где за Великой живут в лесах эльфы… Конечно, если торчать с утра до вечера в доме Ливдинского Совета, то поневоле проникнешься мыслью, что здесь, в этом заживо гниющем городе, не может произойти ничего романтического и великолепного. Я и сам так считал, пока не увидел сегодня всадника в черном, не ощутил исходящие от него холод и пустоту…
