повалить человека наземь тычком щита. И прикончить одним ударом пятки.
Она обернулась. Муштраф удивился, видя, что лицо ее покрыто веснушками. Не канези, скорее из фаларийцев. Хотя есть ли разница? Нет. И да. Мало кто считал, что канезцы созданы для армейской службы. Среди них одни художники. Философы, ученые и так далее. Вот так Муштраф составил предубежденное мнение о кулаке своего легиона.
А она оказалась фаларийкой. Если какой народ завоевал себе первое место в истории малазанской армии, то жители Фалар. Буян. Геслер. Йербек. Келлис Выбираю-Место. Бесконечный список.
Она хмуро смотрела на них.
- Кулак? - обеспокоенно спросил Грубит. - Всё ли в порядке?
- Разумеется, нет, капитан, - ответила Севитт. - Но рада слышать, что ваши пропавшие товарищи нашлись. С самого начала боялась, что посылаю ваши три взвода туда, откуда не возвращаются.
- Вполне сносно, мэм, - сказал Грубит. - Вскоре нам придется послать разведку, чтобы определить судьбу компании Балка. Маги Неррузе сообщают, что наводнение имело наибольшую силу к западу отсюда. К тому же лес мог задержать поток воды. Подозреваю, мы видели этих людей не в последний раз.
Она кивнула. - К западу. Верно. - Помедлила, выпрямляясь, не смотря Грубиту в глаза. Тон стал официальным. - Боюсь, мне придется сообщить вам о потере двух батальонов, расквартированных в Нинсанском Рве. Кажется, потоп там был сильнее виденного нами.
- Выживших нет, мэм?
- Насколько нам известно - нет. Думаю, в список потерь можно включить две армии северных туземцев и Теблоров. Ратиды среди вас могут быть последними из своего клана.
Шрейка дернула Муштрафа за локоть, метнула ему взгляд. Кивнув в сторону востока. - Там двое, - сказала она тихо. - Пешие.
Он прищурился. Было слишком темно, чтобы различить детали.
- Знаю, - сурово говорила Севитт, - тоска стала госпожой морпехов. Поняла по себе. Но поняла еще, - добавила она, поворачиваясь к новому морю, - что последствия неизбежны.
Грубит сказал: - Сержант, что так манит ваш... ах, милые мои! - Он поглядел на Севитт. - Кулак, рад доложить, что в моих взводах потерь нет.
Она оглянулась через плечо, глаза сузились. - Отлично, капитан. И последнее: доведите до всех мой приказ. Немедленное выступление. Включая всех беженцев.
- Немедленное, мэм?
- Да. Нужно быть на дороге к Блуэду как можно скорее, желательно к полудню. Беженцев поставить впереди. Как можно дальше от береговой линии.
Муштраф нахмурился, удивляясь, что же пропустил. Поглядел на капитана: тот вдруг сильно побледнел.
- Понятно, мэм.
- Можете идти.
Грубит махнул рукой, веля сержантам идти к трапу. Они шагали навстречу двоим соратникам.
- Как дела у Бенжера? - спросил Грубит спокойно. - Сила не вернулась?
- Говорит, еще в пути, - отозвалась Шрейка. - Пока у нас только Глиняный Таз. Конечно, в других взводах...
- Только при абсолютной необходимости, - отрезал Грубит. - Омс ведь один из нас. Но благие боги, он выглядит ужасно.
"Штырь", мысленно ответил Муштраф, "выглядит не лучше".
- Нужно отыскать фургон и отправить их поутру, - заметила Шрейка.
Капитан фыркнул. - Милая, вы отлично знаете: они откажутся. Нет, мы пришли сюда вместе и вместе уйдем. Или ваше колено готово подломиться? Предсказуемо.
Шрейка криво улыбнулась Муштрафу и пожала плечами. - Всё подмечаете, сэр?
Он кивнул, глаза блестели. - И никак иначе.
О доблести не спрашивай героя
Прости, коль не захочет он
Смотреть тебе в глаза, покуда ищешь
Того, что невозможно объяснить
Изнанка, что открыта лишь ему
И кровь из жил, и ран глухие стоны
Ошибки - их не взять назад
Упущенные шансы, память обо всём
Что видел он, а вот избыть не в силах
Кошмаров алых корни, узел из ладоней
Тех рук, которых он не удержал
Подумай: вот незримое страданье
В нём вечно бьется то, что он свершил
И то, что не успел
Меж вами пропасть, не построить мост
Не спрашивай его, оставь и уходи
Не оглянись, да не увидишь взгляд украдкой
Мол, кто ты и чего сейчас хотел?
Пусть он вернется в тишину
В скрежещущую тишину
В которой он грызет себя - не пожелаешь
Такой судьбы и славы никому
Кого он спас, кого он потерял
На чаши не положишь жизни, взвесив
Что было, ныне есть и вечно будет
Гореть в нем стыд и горькая вина
О доблести не спрашивай героя, да не скажет
Что не сумел
Что сделал слишком мало
И это "слишком мало" - навсегда
"Не спрашивай", Гереслан
- Отправимся в дорогу.
Голос едва шептал в уме Рента. Он успел решить, что железный нож стал для плененного духа тюрьмой безмолвия. Она сама так говорила. Но сейчас ее голос раздался в голове.
- Отправимся в дорогу, сын Карсы Орлонга. Бог с Разбитым Лицом пронизывает тебя, но вряд ли его эманация несет дары. Твоя сила - твоя собственная, как и твои сомнения. Но душа твоя плывет, освобожденная от уз плоти, освободив и меня неведомым путям. Пойдешь со мной?
Они разбили лагерь на холме, далеко от залитого водой леса. Жекки голодали. Наемники отправили отряды к отдаленным селениям, с полными золота Жекков кошелями. Делас Фана сомневалась, что хоть один отряд вернется. Шли разговоры о том, чтобы забить теблорских лошадей, и Пейк Гилд требовала скорее уйти, прежде чем Жекки обезумеют и нападут на них.
Насколько понял Рент, ближайший город был за десятки лиг к западу. После ухода двух малазанских морпехов началась какая-то тревога, командор Балк выслал солдат на преследование. Рент прошел мимо них на пути назад.
И никому не рассказал о том дне. Ведь он убил двух наемников. При одной мысли ему становилось плохо. Но Балку он не доверял. Те мужчины и женщина унесли морпехов в лес и намеревались убить. По приказу Балка? И новые отряды были высланы с той же целью? Весь этот случай смущал Рента.
Он не видел Говера и Нилгхана после панического отступления из затопленного леса. Вода прибывала быстро, но не так стремительно, чтобы обогнать людей. Делас считала, что лес ее замедлял. И боялась думать, что же случилось
