Неужели ты думаешь, что я буду хладнокровно наблюдать, как ты хлопочешь по хозяйству? И вообще, у меня больше практики в этом деле.
– Не волнуйся я тоже, и с братиком понянчилась, и нянечке помогала…
– Эй, молодой барин! Туота… можоть вертаемся? Больно ж пурга сильна, того гляди, дорогу совсем заметет! – прервал их беседу Вейка с трудом подбирая русские слова.
– Нет, нам обратного хода нет! Здесь же верст пять осталось всего? – ответил Саша.
– Ну, дело барское, токмо обратно я вас ждать не стану – ещеть час-два и саням совсем не пройти будеть, да и лошадь поморожу.
– Ничего, нам все равно в церкви надолго задержаться придется, да и у батюшки, может своя повозка будет, – согласился Саша, и возница пустил коня снова вперед.
– Приехали! – раздался спустя полчаса голос извозчика, и сани замедлили свой ход.
Саша откинул полог и спрыгнул в довольно глубокий – по щиколотку снег. Холодный ветер хлестал в лицо поземкой.
– А где церковь? – удивленно оглядывался он, не видя вокруг никаких признаков жилья. С одной стороны был заснеженный лес, а с другой теряющееся в сумерках поле, за которым, кажется, тоже угадывалась кромка леса.
– Так вот, там она и будеть, – указал кнутом куда-то через поле возница. Саша послушно вгляделся и увидел на фоне дальнего леса проглядывающий купол церквушки и даже крест на нем. Извозчик объяснил. – А вот эта дорожка туды и ведет. Мне к церкве чичас никак нельзя проехать – потом сани не повертать будеть! А здеся, на перекрестке в самый раз поворот удастся. Вот. А вы, когда вертаться будете, ловите ломового извозчика, здесь крестьяне частенько в город всякогу товару, да дров возят, а легким санкам чичас и не пройти будеть.
Из саней отважно выпорхнула Шурочка и весело крикнула:
– Спасибо, мы быстро туда доберемся! За четверть часа добежим! – и, схватив Сашу за руку, потянула его на боковую дорогу, проваливаясь почти по колено в легком свежем снегу.
Ему не оставалось ничего делать, как последовать за своей суженой. Правда, юноше удалось притормозить девушку и выйти вперед, чтобы пробивать путь первым.
Пропахав битых полчаса белую пелену, почти напрочь затянувшую дорожку, они все же добрались до церкви. Но уже на подходе, Саша стал волноваться – в темнеющей мгле не было видно никаких признаков присутствия людей в здании. Впрочем, если батюшка один, он мог пока и сэкономить на свечах. Больше всего его беспокоило отсутствие свежих санных следов на дороге. Но с другой стороны, такой снегопад с метелью легко мог скрыть следы, если священник проехал получасом раньше.
Нет, отсутствие признаков просто соответствовало ледяной действительности – на входе в церковь висел большущий амбарный замок. Саша, не веря глазам, подергал его, но тот упрямо преграждал молодым вход к алтарю.
– Подожди, – сказал он, сжавшейся на морозе и удивленно смотрящей на запертые двери Шуре. – Я обойду, посмотрю, нет ли другого входа.
Обойти здание ему не удалось. С одной стороны он почти сразу провалился по пояс в рыхлый снег, где явно никто не ходил, а с другой они нашли небольшой навес с загородкой, видимо для лошадей. Но никаких дверей и оттуда в церковь не вело.
– Что будем делать? – немного растерянно спросила уже основательно замерзшая невеста.
– Давай подождем немного, может, батюшка подъедет. Я пока тебя согрею. А если он вскоре не появится, я попробую проникнуть внутрь здания – там могут быть печь и дрова.
Спустя полчаса, в течение которых он разминал, заставлял шевелиться и обнимал Шурочку, полностью вверившую ему свою жизнь, Саша понял, что священника больше не будет, так как темнота начала окончательно скрывать все вокруг. Он решительно приступил к штурму здания, но через десяток минут убедился, что пролезть в узкие переплеты окон он не в состоянии, как и отжать какие-нибудь створки или сломать замки. Под рукой у него даже палки толковой не оказалось.
Единственным путем к спасению из этой снежной западни было идти к тракту.
Удрученно посмотрев на совсем продрогшую невесту Саша понял, что нужно срочно вызволять ее отсюда. Снега еще прибавилось, но они упрямо брели к основной дороге. Пока они шли, по большаку не прошло ни одной повозки. Наконец, выбравшись, они стояли на большаке и решали, куда идти.
– Сможем ли мы пройти обратно пять верст, чтобы добраться до населенных мест? – спросил Саша замерзшую девушку.
– Может, в другую сторону есть деревня поближе, ведь для кого-то эта церковь строилась? Попробуем? Да и идти по ветру.
– Да, ты права, снегу еще навалило, нам просто никуда не дойти в сторону города.
Давай рискнем, а если будет повозка, то все равно мимо не проедет. Только давай, я сниму куртку из-под пальто, и ты оденешь ее. Что-то я смотрю, у тебя шубка не больно толстая, а под ней ничего теплого нет. Только быстро! Смотри, как только я сниму пальто, ты скидывай шубу, а я надеваю на тебя куртку.
Бедная Шурочка не отказывалась, видимо начиная серьезно мерзнуть. Переодевание неплохо удалось, но тепла много прибавить не сумело. Главной проблемой девушки были изящные, но не достаточно теплые сапожки.
Они пошли в ночь и метель, не зная сами куда. На самом деле, дойти до какой-нибудь деревни у них были неплохие шансы. Ребята выросли, привычные к холодным зимам и могли пройти, даже сейчас, голодные и замерзшие не одну милю, если бы не досадная случайность…
Саша идущий впереди и тянущий за собой Шурочку, вдруг услышал ее вскрик и почувствовал, как ее рука выскользнула, оставив в его ладони вязанную рукавичку.
Резко обернувшись, он увидел, как девушка сидит на обочине, схватившись на щиколотку.
– Что случилось?! – подскочил он к ней и взялся за ногу в невысоком сапожке.
– Ой! Ничего, – всхлипнув, произнесла девушка. – Я, кажется, ногу подвернула.
Тут ледяная колдобина под ногу попалась. Сейчас, уже проходит, я встану…
Но встать ей удалось только на одну ногу. Она виновато, мерцая в темноте блестящими от слез и снега глазами, смотрела на Сашу.
– Что же я наделала? Как мы пойдем дальше? – в голосе Шуры свозило отчаяние.
– Ничего! – Саша попытался придать уверенности голосу, чтобы поддержать девушку.
– Я понесу тебя, сколько смогу, а ты за это время отдохнешь и согреешься.
Глядишь, и нога успокоится, и мы пойдем дальше, как и шли.
Он подхватил на руки свою любимую и мужественно отправился вперед. Через десяток минут Шура попросила его остановится, но он продолжил идти. Тогда она выпрямилась и вывернулась из его, по правде сказать, ослабевших рук.
Приземлившись на одну ногу в снег, она сказала:
– Послушай, у тебя уже стали трястись руки. Ты все рано больше меня не пронесешь.
