— А ты со Славкой разве уже не работаешь?! — пропуская Светлану вперед, поинтересовался Кирилл с деланным изумлением. — Я надеялся, мы в горы двинем!
— Да нет, у нас все по-старому. Мы и Свету подключили, когда она обратно в «рай» засобиралась, — сказала тетя Вера как-то без настроения. — Мать ее три раза приезжала, совсем ума у бабы нет, — сообщила она, раздражаясь. А спустя мгновение в голосе ее прозвучали теплые нотки. — Света шлифует изделия и расписывает глазурью, у нас теперь ни один камень не пропадает, все в дело идет. Ты и не представляешь, как она рисует!.. — и тут же сердито вскинулась, застывая и раздражаясь бранью: — Надо же, опять он бочку опрокинул! Ну не собака, а сущее наказание! Туз, ну-ка, иди сюда!
Заметив Кирилла, Туз с повизгиванием метнулся вдоль забора, легко перемахнул, и виновато виляя хвостом, обошел тетю Веру за пару шагов, прыгнул на Кирилла, преданно заглядывая ему в глаза.
— Ах ты мой старый друг! — Кирилл потрепал пса, заметив, что подбородок его стал совсем седой. — Думаешь, заступлюсь? — он достал из рюкзака кость из жил, предназначенную динам для чистки зубов с запахом свежего мяса. Тузу она, наверное, тоже должна была понравиться.
— Все воспитание свел на нет! Чем огурцы поливать? — рассердилась на него тетя Вера. Она подняла железную бочку, сунула в нее шланг и включила воду. — Пойду, матери позвоню, а то заждалась тебя.
Тетя Вера ушла, оставив его со Светланой наедине. Светка была смущена. Прикусывая губу, она сосредоточено пыталась подняться по лестнице, отдыхая на каждой ступеньке. Кирилл без слов хотел приподнять ее, но она механически выставила руку, отстраняя.
— Я сама! — упрямо и холодно произнесла она.
— Сама так сама, — Кирилл слегка удивился, почувствовав, что во дворе чего-то не хватает. Точно здесь только что кто-то был и ушел, и его аура все еще была тут, потихоньку рассеиваясь.
— А где Сашка и Мирослава? — он удивленно окинул взглядом гостиную, заметив, что часть мебели исчезла. — Опять! — выдохнул он, начиная закипать.
— Нет-нет… мать сама отдала, они и брать-то не хотели! — махнула рукой тетя Вера, поправляя стулья вокруг стола. — Им дом дали на той стороне реки, поближе к работе… Как-то неожиданно, через пару дней, сразу после того, как ты уехал. Он же у нас теперь начальник, — она глубоко кивнула, испытывая гордость. — А мы тут втроем… Но частенько приезжают, почти каждый вечер. Или мы к ним. Анька теперь и ночевать-то редко домой приходит, так в больнице и живет. Мы ее уж и жалеть перестали, пускай горит, горбатого могила исправит.
— А ты говоришь, по-старому… — огорошенный известиями Кирилл не находил слов. — А им чего им тут не жилось?!
Тетя Вера рассмеялась.
— Ну, сам посуди, Сашка второго ребенка ждут. Подумал и решил, что если еще ты жениться надумаешь, мы тут по головам ходить будем. Этот дом, как ни крути, из старого переделан, а тот из кирпича из нового, да не меньше нашего. Да переживает еще, что сделал глупость, когда с Иркой связался. Чувствует вину-то, столько отдал, но обиду, сказал, не держит, Мирославу встретил. У-у, как она его держит в ежовых рукавицах! Мирослава опять же в упрек начала ставить, что Олежку избаловали и занянчили. Он же криком исходится, чтобы бабушки прибежали, когда внушение делает, — тетя Вера снова тяжело и горестно вздохнула. — А я считаю, что сам Александр и избаловал. Он же с рук его не отпускает.
— Да ладно?! — изумился Кирилл, раскрывая рот от радости, немного удивившись. Это было именно то, чего он добивался — счастливая ячейка общества. — Это же хорошо!
— Я знаю… Но пусто стало в доме. Об Олежке сердце болит, каждую минуту о нем думаю — вышла в огород и слушаю, не заплачет ли. Какие из ни родители? Им же на танцы, погулять…
— Наплодились — родители! Ты, тетка Верка, замуж выйди — и заимей своих! Заметив, как тетя Вера болезненно сжалась, понял, что сболтнул лишнего. — Или нас со Светланой удочери! А и в самом деле, отчего бы не взять из детдома? Тебе сорок, вся жизнь впереди! Лет сорок, тьфу, тьфу, тьфу, сто еще есть! Женщина ты обеспеченная, а если что, поможем.
— Да ты что?! — вскинулась тетя вера сердито. — Я жду не дождусь, когда ты в город переедешь, а тут, с матерью. Квартиру я на тебя перепишу.
— Да на что мне твоя квартира?! — рассмеялся Кирилл, снимая с себя рюкзак и вытряхивая его содержимое. — Плохо же ты меня знаешь! Я заболею, если твоими квартирами начну думать! Не смей обо мне вспоминать, когда планируешь свою жизнь. Я тебя люблю, и если ты от чего-то откажешься, я буду винить себя до конца дней! Неужели ты повесишь на меня такой камень?
— Кирилл, ты давно голову проверял? — испытующе взглянула на него тетя Вера, слегка обидевшись. — С каких это пор моя квартира стала болезнью?
— А с таких, что один раз живем, — рассмеялся Кирилл. — Я тебя знаю лучше, чем ты меня. У тебя горит все внутри, когда ты с Матвеем Васильевичем, а когда он сделал предложение, сваляла дурочку. Даже сейчас думаешь о нем, когда вы расстались. А я-то думал, почему он в гости не заходит…
— А как ты узнал? — остолбенела тетя Вера, замерев с поднятой рукой.
Кирилл слегка растерялся. Прочитал. Случайно вышло. Крик души. Тетка Верка, как и он, была вдовой. «Много нас таких!» — испугался Кирилл собственных мыслей. Войны и потрясения никогда не проходят бесследно. Чистая тетя Вер была изгоем всю свою жизнь, у нее никогда не ладилось с мужчинами, которые редко задерживались, как бы она не любила и не привязывалась, никогда не рассматривая, как спутницу. И вот, наконец, кто-то испытал те же чувства, а ни он, ни она не чувствуют друг друга, переживая каждый сам в себе, замкнувшись. Неужели же и он обречен вариться в собственной каше, ни разу не испытав то, что чувствовали Макс и Маша. Ян и Ядвига, Никола и Дарина — и многие его друзья, с которыми он учился?! Будущие его перспективы не стали открытием, он давно это знал, но по спине пробежал холодок.
— У тебя на лице все написано, — бросил недовольно Кирилл. — Я и мать любим тебя, нам больно видеть, как ты разрываешься между собой и нами. Если ты была бы счастливой, — и ты это понимаешь! — мы все только выиграли бы. Еще один мужик в семье не помешал бы…
Кирилл раскрыл еще один пакет, доставая сухую траву в целлофановой обертке, и приготовленные Авдотьей Захаровной готовые пакетики.
— Свет, это тебе, здесь есть инструкция, которой нужно строго придерживаться. Многие травы ядовиты, — предупредил он. — Сама ты сможешь ходить уже через пару недель. Твоя болезнь осталась вот здесь, — двумя пальцами Кирилл постучал себя по лбу. — Даже не думай, что полюблю тебя такой! — подразнил он ее. — Встанешь на ноги, присмотрюсь. Но не обещаю, это как в кино, мисс Вселенная, конкуренция фактически не оставляет тебе шансов.
