Голос её снова угрожающе зазвенел.
Он быстро оделся, собрал свои вещи и пристегнул меч. Затем, с гулко колотящимся сердцем, снова повернулся к ней, в последний раз, однако от ненависти в её глазах у него сжало горло.
Она указала ему на дверь.
- И не вздумай вернуться. Если он нас убьёт, знай: наша кровь на твоих руках.
Он и сам это знал.
Вскинув на плечи свой мешок, он возвратился к Атре.
И так было всегда.
АЛЕК едва не прозевал момент, когда темный силуэт вынырнул из-за угла дома. Для Брадера что-то низковат. Он улыбнулся немного хищной улыбкой: Атре! Тем лучше. Когда тот стал красться к задворкам дома, Алек мог запросто пустить ему в спину стрелу, но ведь Атре был им нужен живым, чтобы смог отвести туда, где припрятал душу Иллии. Времени идти за своей лошадью и друзьями у него не было, так что всё, что он смог теперь предпринять, это крикнуть совой, авось да сработает. Силуэт уже почти скрылся из виду, когда в темноте, сзади, беззвучно появились Серегил и Микам.
- Он один, — сообщил Алек, отправляясь вслед за Атре.
- Я бы за это не поручился, — пробормотал Серегил, озираясь.
Взять след оказалось не так-то просто.
Неверный отсвет зари и гулкое эхо пустынных улиц не давали приблизиться настолько, чтобы не упускать его из виду. Миновав пару-тройку кварталов, Атре начал теряться среди домов, то ныряя во дворы, то перескакивая через невысокие стены оград.
- Он идёт не к Корзинщикам, — процедил Серегил.
- Он может идти и окольными путями, — прокряхтел Микам, тяжело перевалившись через каменную ограду. Человек он был, конечно, выносливый, но даже Себранну не удалось до конца залечить раны, оставленные дирмагносом на его бедре.
Серегил кинул взгляд на небо.
- Скоро совсем рассветет. Стал бы он драпать при свете дня? Тут что-то не так. Планы меняются. Берём его!
С этими словами он рванул вперёд и с легкостью перемахнул через очередную стену.
- Давай, я за вами следом. Догоню, — сказал Микам.
Алек кивнул и ринулся вдогонку за Серегилом.
Оставив всякие предосторожности, они быстро нагнали свою жертву и на полном скаку налетели на него.
Каким бы шустрым ни был Атре, но Серегил оказался быстрее: он сумел сбить его с ног, когда тот забежал в один из кухонных палисадников, и оба покатились по земле, прямо по грядкам с чесноком и репой.
Атре сражался, как дикая кошка. Но когда в разгар потасовки его капюшон соскользнул, Алек увидел, что Серегил поймал Тейбо, а вовсе никакого не Атре.
- Проклятие Билайри! Так и знал, — зарычал Серегил, хватая парня за грудки. — Где Атре?
- Не знаю! — заплакал Тейбо и закрылся рукой, думая, что Серегил хочет его ударить. — Не знаю, что там у них такое, но Брадер сказал «беги» и я побежал!
- Атре один, или с ним Брадер?
- Я не знаю, милорд! Оба были дома, когда я уходил.
Серегил отпустил его и поднялся на ноги.
- Нужно было догадаться, что он кинет нам пустышку. Идём!
На полпути обратно наткнулись на спешащего к ним Микама.
- И что дальше? — запыхавшись, выдохнул он.
- Нет смысла больше хитрить. Нас вычислили.
Они кинулись на Улицу Корзинщиков, и первые настоящие рассветные лучи уже начали превращать восточную половину города в чёрные силуэты на фоне неба. Примерно в полумиле от неё, когда они летели по узкому Гусиному переулку, какой-то темный силуэт с длинным мечом в руке вдруг выступил на середину дороги и решительно преградил им путь. Намерения его были ясны: то был Брадер, который в полной боевой готовности, видимо, приготовился драться со всеми троими сразу.
- У нас нет сейчас времени! — рыкнул Микам.
- Серегил, беги! — крикнул Алек, останавливаясь на полном ходу.
Микам выхватил меч и обрушился на Брадера в лобовую, Серегил же, нырнув вправо, побежал дальше вдоль стены.
За его спиной раздался звон стали.
* * *
- Удачи во тьме, да поспеши! — пробормотал Алек, глядя, как Серегил врезается в толпу ранних прохожих.
На улице сейчас было уже слишком людно, чтобы Алек решился пустить в дело свой лук. Так что, выхватив свои мечи, они с Микамом вдвоём пошли на Брадера, рассчитывая на быструю победу, ведь их было двое против одного.
Однако тот удивил их: против Микама была его молодость, против Алека — масса, но не только это: Брадер был искусен и быстр, как Серегил.
Завидев драку, люди подняли крик и кинулись врассыпную. Маневрировать тут было практически невозможно, что не давало шансов подойти к Брадеру с боков. Вместо этого они лишь толкались, и Брадер по большей части отбивал все их удары.
Хочет потянуть время ради Атре, понял Алек, нанося очередной неудачный удар по ногам Брадера.
Он был настолько сосредоточен на драке, что почти и не расслышал цокота копыт и криков подъехавших жандармов.
Несколько всадников вдруг выскочило из переулка. Воспользовавшись этим минутным замешательством, Брадер ринулся по направлению к театру.
Алек с Микамом рванули, было, за ним, но дорогу им преградили появившиеся ещё и пешие жандармы.
- Убегай! — крикнул Микам.
Нырнув в ближайший переулок, Алек кинулся наутёк, чувствуя прямо за своей спиной топот лошадей жандармов. Зная, что от них ему так просто не уйти, он нырнул в какую-то только что открывшуюся таверну, а оттуда, через заднюю дверь, выскочил в маленький дворик. Здесь стояла тележка молочника и сам молочник беседовал с хозяйкой и её прислугой. Когда бог весть откуда взявшийся Алек, лавируя между всеми, ринулся к задней калитке, женщина испуганно закричала.
Пробежав несколько переулков, перемахнув через вереницу стен, он, наконец, подлетел к театру.
***
Это Брадер придумал отправить Тейбо, на случай, если Лорд Серегил и его компаньоны, или кто бы там ни был, вдруг засели в засаду снаружи. Когда же его опасения подтвердились, Брадер тайком последовал за ними, тогда как Атре, переодетый в простого работягу — в грубой рубахе, штанах и повязав голову тряпкой, — задними дворами заспешил на Улицу Корзинщиков.
Без помех добравшись туда, Атре вошёл через заднюю дверь с аллеи и кинулся к своей мастерской, в чулан.
Очутившись внутри, он зажег огонь и принялся собирать склянки со стойки, складывая их в свой мешок.
Некоторые, конечно, разобьются, но тут уж ничего не поделать. Собрав всё, что было возможно унести в руках, он открыл ларец под столом и стал горстями выгребать оттуда драгоценности, отправляя их туда же, к флаконам. Подзаправившись, он вытащил свободный камень из стенки и достал железную шкатулку, в которой хранились драгоценное матушкино ожерелье из костей и бутылочка с перстнем кавишевой девчонки. Шкатулка была слишком тяжелой, чтобы рискнуть положить её вместе с бутылями, так что он вышвырнул её, а ожерелье накинул себе на шею.
