надо. А его, больше раза, никто не выдерживал. Так мы нашли выход! Обернули, так сказать, недостаток в пользу! В группу захвата его определили. Там способность человека в бараний рог скрутить только приветствуется. Вот так-то, брат! Так что, главное уметь что-то полезное, а уж без работы по профилю не оставим. Пастухова уже доставили?
— Так точно!
— Хорошо. Матренин у себя?
— Да. Уже работает. Сказал, что ждет вас.
— Ну хорошо. Пошли — посмотрим, что там с Никифором.
Матренин оказался именно таким, как Майор себе и представлял. Невысокий, с блестящей лысиной, седыми усами и бородкой клинышком, он походил на доброго ветеринара из детской книжки. Вязаная жилетка выглядывающая из под белого халата только дополняла сходство. Склонившись над лежащим на кушетке Пастуховым, он копался в скрывающем его голову сферическом шлеме, покрытом множеством клемм. Рядом стояла худенькая девочка лет двенадцати с молочно белой кожей. Ее волосы и брови были неестественного ультрамаринового цвета, а глаза отливали такой бездонной синевой, что пугали.
Увидев вошедших, она повернулась к ним и, неуклюже отдав воинское приветствие, представилась.
— Младший специалист Лескова Яна Павловна, код “Сирин”.
— Харченко Семен Николаевич. Госбезопасность. А это майор Коваль. Много о вас слышал. Рад наконец познакомится. Как Пастухов?
— Лучше, чем мог бы быть, — Матренин отошел от кушетки и поздоровался, — Он пока в “Изоляторе”, но мы уже кое-что нашли. Пойдемте — покажу.
Матренин подвёл всех к висящей на стене доске в которой Майор, одно время увлекавшийся фотографией, с удивлением опознал огромных размеров фотопластину. Только изображение на ней состояло из огромного количества точек и тонких мазков, некоторые из которых были обведены мелом.
— Вот… Видите?
— Сан Саныч? — добродушно укорил Матренина Семен Николаевич, — Ну вы прям нам льстите. Видеть-то мы видим, понять нашего ума не хватает. Вы уж нам, дуракам, растолкуйте поподробнее.
— Простите — варюсь в своей среде. Привычка… — нацепив пенсне Матренин взял указку, — Вот это вот — Пастухов. Точнее, его личность. Довольно примечательная, должен сказать, особенно учитывая должность. Но вот это? Это-то у нас что?
— Что?
— А это, батенька, тоже личность!
— Две личности?
— Именно! Именно, любезные вы мои! Что, как вы понимаете, полная чушь и нонсенс!
— То есть, он страдал раздвоением личности?
— Нет! Чепуха! Я лично его проверял! Он был абсолютно здоров и адекватен. Кроме того, картина не характерна для данного типа психического расстройства.
— Тогда откуда это?
— А вот это мы сейчас и попытаемся выяснить. И любезнейшая Яна Павловна нам в этом поможет!
— Это безопасно?
— Мы постараемся свести ущерб к минимуму. Судя по тому, что я тут вижу, они изолированы. Кроме того — для начала мы, так сказать, прозондируем почву. Легко и осторожно. Яночка — ты готова?
— Так точно!
— Хорошо… — Матренин взял в руки секундомер, — Десять секунд — не больше!
— Есть десять секунд…
Яна послушно хлопнула глазами, щелкнул секундомер, а потом Коваль и Семен Николаевич почувствовали, как их пробил пот. Голова закружилась словно на карусели, а перед глазами зарябили яркие “мушки”. Снова щелкнул секундомер.
— Ох тыж… Это побочка?
— Что вы говорите, батенька?
— Я про ощущения.
— Это с непривычки. Все таки, вы не каждый день имеете удовольствие наблюдать подобный уровень способностей в деле.
— А какой это, если не секрет? Первый?
— Обижаете! “Первый” — это Катенька ваша. Твердая “Единичка”. Можно сказать эталонная! А Яна у нас “Литера”!
- “Литера?” Это буквенные которые? Вы уж простите — не все могу в голове удержать.
- “Литерный уровень” — это когда просто по категориям поделить не выходит. Тут уже на первый план выходит специфика. Одни, если можно так сказать, по площадям работают, другие — точечно, но с такой силой, что измерению поддается слабо. Третьи филигранно, ювелирно можно сказать. Яна у нас “Сирин”. “Эска” то есть. Специалист по снятию слепков. Может целиком выдернуть личность и сохранить для изучения.
— Целиком личность? А с человеком что будет?
— Ну вы Фролова видели?
— Нет.
— И не стоит, батенька. Грустное зрелище. Полное отсутствие высшей нервной деятельности.
— А с Пастуховым так не будет?
— Нет. Как я и сказал — личности изолированные и мы просто слегка пощупали ту, вторую. Сейчас поймем, что это за феномен. Яночка?
Яна, промакивающая платком кровь, которая пошла из носа, кивнула и, подойдя к доске, подчеркнула мелом что-то понятное только ей. Матренин удовлетворенно покивал.
— Интересно, интересно… Первый раз с таким сталкиваюсь… Хотя, теоретическая возможность была обоснована одним моим ассистентом довольно давно…
— Так что это?
— Это, товарищи, ни что иное как “гомункул”. Искусственный и никогда не существовавший брат-близнец нашего бедного Никифора Александровича, который, тем не менее, связан с ним нерушимыми родственными узами.
— Теперь понятно, как он проходил проверку! — звонко щелкнул пальцами Семен Николаевич, — Мы проверяли его и всех близких родственников, но то, что никогда не существовало, мы проверить-то не можем никак!
— Именно, батенька! И проверку при входе в учреждение он тоже проходил с легкостью, ибо сам чист как стеклышко.
— Но остается вопрос — откуда “это” взялось?
— Вопросов, на самом деле масса. Например я не вижу связи с “Творцом”. Как то же они должны были получать информацию?
— И как?
— Ответ один — обычными способами, как ни странно.
— Обычными?
— Да. Вербально, письменно, жестами. Как угодно.
— Но вы же говорите, что он никогда не существовал?
— Гомкнкул — да. Но если найти тело без личности, вроде того в которое превратился Фролов, но в остальном дееспособное, то оно не будет оставлять на гомункуле свой отпечаток. Это важно! Любая, даже неразвитая личность, является в данном случае источником помех.
— И как нам его найти?
— А это, батенька, уже задача в вашей компетенции, а не в моей. Я могу, конечно, попросить Яночку выдрать её с корнем, но тогда организаторы поймут, что все кончено и найти их будет куда сложнее. Если они уже это не сделали…
Крик вахтенного: «Земля на горизонте!»? заставил экипаж побросать свои занятия. Все кинулись на нос смотреть. Впереди и правда, через голубую дымку, просвечивала тонкая зеленая полоска. Капитан, забыв о предупреждениях Доктора пока воздержаться от нагрузок, взлетел на мостик и, достав бинокль, прильнул к нему.
— Точняк! Острова! На сутки, почти, раньше расчётного…
— О! Скузи! Моя вина товарищ капитан… — печально склонил голову Марио, — Я правда не знаю, как так получилось.
— Серьезно? Эй, Слободан? Подскажи ему, почему мы дошли раньше расчетного.
— Потому, что мы сейчас в Торговом Течении. Он не учел его скорость.
— Мамма-миа! Как я мог забыть об этом!
