— Послушай, Мэтт, — сказал он. — Мне кажется, или Стена действительно исчезает?
Голос конюшего донесся к нему из темноты:
— Вам не кажется. Если то, что вы говорите, правда, если Морг действительно появился среди нас, тогда, я уверен, он постарается разрушить Стену изнутри… из королевства.
Принц почувствовал укол зависти. Мэтт с легкостью показал свою особую чувствительность к магии. Его магии… После этого они какое-то время шли в полном молчании. Потом Гар снова нарушил его:
— Ты это чувствуешь?
— Да, — отозвался Мэтт. — А теперь, Гар, нам лучше придержать язык. Ночью звуки распространяются лучше, чем мы думаем.
Гар услышал, как позади него фыркнул Дарран, возмущаясь тем, что кто-то осмелился разговаривать с принцем подобным образом. Разве можно называть его высочество просто «Гар»? Он прикусил губу, размышляя, стоит ли сейчас заводить об этом разговор… Впрочем, поговорить надо, причем до того, как они доберутся до места назначения. Вряд ли там у них будет много времени для разговоров. Итак, сейчас…
— А ведь ты обманул меня, Дарран, — тихо произнес Гар.
Все так же шагая вслед за повозкой и не поднимая глаз от дороги, секретарь после секундной заминки произнес:
— О нет, уверен, что я этого никогда не делал, ваше высочество.
— Не усугубляй свое положение, Дарран. Ты солгал. Эшер не простил меня. Он меня ненавидит. Думаю, если бы мог, он бы меня убил собственными руками.
Наступила неловкая пауза. Потом Дарран сказал:
— Ваше высочество ошибается. Я точно помню, как…
Гар поднял палец, предостерегая слугу:
— Не надо. Не говори ничего, если действительно любишь меня.
Теперь тишину нарушали только скрип колес, шарканье подошв да натруженное дыхание животного.
— Я лишь хотел облегчить ваши страдания, господин, — произнес наконец Дарран шепотом. — Эшер все равно стоял на пороге смерти… Я подумал, что не будет большого вреда, если…
— Я знаю, почему ты это сделал, — мягко перебил его Гар. — И благодарен тебе за заботу. Но, к сожалению, это ничего не меняет. Эшер мне доверял, а я предал его… Теперь он меня ненавидит, и я не могу его за это осуждать.
— Зато я могу. — Глаза Даррана сверкнули. — Вы сделали то, что должны были сделать! Любой король…
— Вот именно. Я поступил, как король… А Эшеру нужен был друг.
— А вы и были для него самым лучшим другом. Когда Эшер появился в Доране, он был никем, пустым местом!
Гар покачал головой.
— Ну, что ты говоришь! Теперь он вынужден скрываться, он приговорен к смерти и все это из-за меня. Понимаешь, Дарран, я ведь клялся защищать его, а вместо этого нарушил свое слово и отрекся от него. Мне остается только молиться, чтобы, когда мы снова встретимся, он попытался хоть на время забыть о своей ненависти ко мне ради избавления от Конро… от Морга.
— Нет, он не забудет, — подал голос Мэтт. Конюший оглянулся и сурово посмотрел на принца. — Он может ненавидеть принца Гара, но когда услышит то, что вы собираетесь ему сказать, сделает то, что требуется. И это правильно.
— Почему ты так в этом уверен? — спросил Гар.
— Потому что он — Невинный маг.
Гар нахмурился.
— И что это значит? Мэтт, по-моему, сейчас самое время, чтобы ты наконец рассказал, что происходит. Ты ведь знаешь, не так ли?
В сумерках теперь виднелся только силуэт Мэтта. Однако Гар увидел, что он кивнул.
— Да, знаю.
— В караулке, у стражников, ты упомянул о каком-то круге. Что ты имел в виду?
— Это означает, что я не один. — Мэтт оглянулся и продолжил: — Я, Дафна, люди, которые помогли спасти Эшера, — мы все маги. Не такие как доранцы. Природа нашей магии совсем другая. Но мы владеем магической силой так же, как ваш народ. Мы тайно объединились, чтобы служить Пророчеству и Эшеру. То есть Непорочному магу.
— А Эшер об этом знает?
— Не знал, но думаю, что ему уже сказали. Сейчас, я думаю, он уже знает обо всем.
Когда Гар видел его в последний раз, Эшер стоял на коленях у плахи, и над его головой уже был занесен топор палача. Что же случится теперь, когда он увидит перед собой того, кто и привел его на эшафот, и благодаря кому его едва не казнили? Об этом не хотелось даже думать.
Мэтт, похоже, был уверен, что Эшер все поймет и простит. Однако сам Гар вовсе не испытывал такой уверенности. И его опасения только возрастали с каждой минутой по мере того, как они приближались к месту назначения.
— Послушай, Мэтт, — наконец произнес он, не желая далее скрывать тревогу. — Если мы хотим быть уверенными в том, что Эшер будет нам помогать, а не выступит против нас, тогда, мне кажется, самое время, чтобы я тоже все узнал…
Увидев Дафну, Эшер отшатнулся и без сил повалился снова на кровать, возле которой с невозмутимым видом сидела суровая Вейра. Тяжелые подозрения завихрились в его мозгу.
Ей с трудом удалось посмотреть ему в глаза.
— Дафна? — произнес он растерянно. — Дафна, что ты здесь делаешь? Что вообще происходит?
Вместо ответа она отвела глаза и опустила голову. Теперь в комнате горела лампа, и в ее свете он отчетливо видел девушку. Она выглядела испуганной. А он никогда прежде не видел ее в таком состоянии. Сердитой, нетерпеливой, неуверенной — да. Но не напуганной. Откуда этот страх? Она стояла у двери и молчала.
Отступив назад, в темный угол комнаты, Вейра села в разбитое кресло и также молча наблюдала за ними. Эшер почти совсем забыл о ней.
— Дафна, скажи мне. Как я здесь оказался? Кто такая эта Вейра и кем она тебе приходится? Кто она для меня? Скажи мне!
Старая женщина подала голос из своего темного угла:
— Ну, что же, девочка, ты сама начала все это. Мне кажется, ты и должна закончить.
Дафна посмотрела на него. В глазах ее плескался страх.
— Эшер, ты меня любишь? — спросила она.
Он поморщился.
— Мы с тобой поженились, разве не так? Хотя сейчас я начинаю думать, что совершил ошибку.
Она вздрогнула, словно от удара. Собственно, это и был удар, однако Эшеру было уже наплевать. Если Дафна была напугана, то он просто кипел от ярости.
— Я должна тебе кое-что рассказать, Эшер, — прошептала она. — Обещай выслушать меня до конца и только потом судить о том, что услышишь.
Первый Принцип Юриспруденции Тивита. В груди разгоралось пламя гнева. Уж не смеется ли она над ним, взывая к соблюдению законности после всего того, через что ему пришлось пройти?
