Г ар подбросил вверх лезвие меча первого из тех, кто бросился к нему, после чего врезал ему кулаком под ложечку, от чего тот отлетел под ноги к своему товарищу. Оба с грохотом рухнули на пол. Гар подскочил к ним, пинком отбросил в сторону их мечи. Великан развернулся и бросился на помощь Дирку.
А Дирк и сам неплохо управлялся. Ему удалось обхватить одного из нападавших левой рукой за шею и превратить его в живой щит, а правой рукой он яростно отбивал атаки врагов. Вот отступил еще один министр, зажав раненую руку. Меч вывалился из его онемевших пальцев. Гар подставил двоим врагам подножки, после чего швырнул их поверх поверженных товарищей, которые как раз начали подниматься. В результате все четверо кучей повалились на пол.
А у Майлза дела шли гораздо хуже. Три полученные им раны кровоточили, враги сбили его с ног. Закрывшись мечом, он отчаянно пытался оттолкнуть от себя два нацеленных в его грудь клинка. Гар и этим врагам подставил подножки, и их отправил в выраставшую на глазах кучу «отходов производства». Еще двое, пошатываясь, поднялись на ноги, но мечи в руках пока держали крепко. Дирк вскрикнул, и враги развернулись к нему. Несколько минут Дирк отчаянно фехтовал, и этого Майлзу хватило, чтобы встать и криком обернуть одного из врагов, осаждавших Дирка, против себя. Министр замахнулся для удара, но Майлз парировал его. Враг замахнулся вновь, а Майлз пригнулся, поднырнул под лезвие вражеского меча и ранил противника в плечо. Тот взвыл от боли и выронил меч. Майлз заехал ему по макушке дубинкой. Министр повалился на пол. Через пару мгновений пал и противник Дирка.
— Помогите мне тут маленько, — позвал Гар товарищей. Стоя возле лежавших на полу врагов, он занимался тем, что подхватывал их, как только кто-то из них пытался подняться, и швырял его обратно. Майлз и Дирк подбежали к другу, и как только с пола поднялись двое врагов, они чуть было не напоролись на острия мечей, наставленных на них. Министры остолбенели от ужаса, а Гар ухватил их за волосы и хорошенько стукнул головами друг о дружку. Оба, лишившись чувств, опустились на пол. Без чувств лежали и еще двое. Этим сильно не повезло: падая, они ударились затылками об пол. Те враги, что еще держались на ногах, здорово растерялись.
— Сдавайтесь, — спокойно посоветовал им Гар. — К слову сказать, зря вы это все затеяли.
Медленно, затравленно министры бросили оружие и подняли руки вверх.
— Всем лечь на живот. Руки за спину, — распорядился Дирк. — Майлз, свяжи их.
Майлз сорвал с пленных ремни и принялся связывать им руки и ноги. Дирк стал помогать ему, но вдруг поднял голову и озабоченно спросил:
— А где Защитник-то?
Гар обвел взглядом опустевший зал.
— Дирк, ты тут заканчивай, — бросил он через плечо. — Майлз, пошли со мной.
Майлз, охваченный тревогой, поспешил за Гаром. Он смутно понимал, что ранен, но понимал и другое: это не должно остановить его.
Они торопливо шагали по коридорам, разгоняя и расшвыривая на своем пути лакеев и дворецких, визжавших от изумления и страха. Друзья бегом спустились по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Выбежали из распахнутых настежь дверей и… угодили в сущую сумятицу: на площади гвардейцы дрались с гвардейцами.
— Пробиваемся! — крикнул Гар. — В бой не вступаем!
И они принялись, уворачиваясь и пригибаясь, пробивать себе дорогу среди дерущихся, с трудом ухитряясь уклоняться от остро заточенных мечей. Наконец друзья оказались в толпе единомышленников, со всех сторон окруженные…
Людьми в мантиях.
Майлз и Гар в ужасе вертели головами.
— Как же мы найдем его? — вскричал Майлз. — Все до одного — в парадных мантиях!
— Его мантия побогаче, чем у остальных! — прокричал в ответ Гар. — К тому же она у него лиловая, а не красная и не синяя!
— Да как же тут отыщешь лиловую посреди целого моря красных и синих? — в отчаянии крикнул Майлз.
— Другие мятежники узнают его — ведь он им незнаком!
— Узнают? Как же они его узнают? Тут магистраты и шерифы из стольких городов, они и друг дружку не знают!
Чистая правда. Майлз в своей подпольной деятельности перестарался. Если только кому-то из мятежников не пришло бы в голову в пылу сражения задуматься о том, что означает лиловый цвет мантии, Защитник мог надежно затеряться в толпе. Разве сейчас, когда все были поглощены единственной мыслью: выстоять в бою с врагами, кто-то задумался бы всерьез о цвете мантии соседа?
— Посторонись! Посторонись! — кричал Гар, пробиваясь через толпу, стреляя глазами во все стороны. Краски метались перед ним, он видел только красные и синие пятна. В отчаянии великан замахал руками над головой, обращаясь к тем, кто находился в самой гуще толпы: — Защитник! Защитник! Ищите человека в лиловой мантии!
Гвардейцы обернулись и в страхе замерли, потрясенные видом великана, возвышавшегося над толпой. Совладав с собой, они продолжили бой, а Гар продолжал выкрикивать:
— Защитник! Ищите Защитника! Лиловая мантия!
Мятежники, никогда прежде не видевшие Гара, узнавали его по рассказам — человека, который был прародителем их восстания. Они расступались, давали ему дорогу. Но он нигде не видел лиловой мантии.
А потом… послышался одинокий крик, который тут же подхватил десяток голосов, а потом — десятков пять. Гар резко развернулся и пошел в ту сторону, откуда доносились крики. Мятежники, расступившись, открыли перед ним путь к цели. Защитник пытался вырваться из рук седого сержанта.
Гар подхватил его на руки и поднял над толпой, вскричав:
— Вот он, ваш Защитник! Бросайте оружие, или он умрет!
По всей площади солдаты, потрясенные этим заявлением, оборачивались и видели своего повелителя, беспомощно бившего по воздуху руками и ногами. Воспользовавшись всеобщим замешательством, мятежники сбивали с ног зазевавшихся гвардейцев, но, опомнившись и сообразив, что надо бы дать солдатам возможность сдаться, повстанцы отступили. Гвардейцы увидели Защитника в руках Гара и застонали от отчаяния. Со звоном начали падать на мостовую пики и алебарды, раздались выкрики:
— Сдаюсь!
— Сдаемся!
Гар опустил Защитника на мостовую.
— На несколько дней вы станете нашим почетным гостем, Защитник, — сообщил он.
— Да, пока вы наберетесь храбрости повесить меня! — сквозь стиснутые зубы произнес Защитник и обернулся к тому гвардейцу, что схватил его. — А ты, сержант Эйлсворт! Ты ведь был моим личным телохранителем целых четырнадцать лет! Почему же ты теперь ополчился против меня?
Сержант смотрел на Защитника в упор. Лицо его словно окаменело.
