Рианета, чья рука также серьёзно пострадала, подхватили Ашадин и девушки, не давая главному герою этого раунда упасть. А через секунду рядом с ними из пустоты шагнул Лазарис, и в уши всем четверым было отправлено краткое сообщение:
- Молодцы, вы всё сделали отлично. Дальше я уже сам. От вас требуется просто быть, а ещё… надеюсь, верить в меня.
Следующие слова Мастера Хаоса уже разнеслись по всем трибунам.
— Итак, у нас есть победители! Поаплодируйте им, поприветствуйте их, как подобает! Какая разница, из какой вы страны? Они показали вам великолепное зрелище — не пожалейте оваций!
И вот на этот раз большая арена и в самом деле задрожала от слитного рёва четверти миллиона глоток. Начался хаос. Люди орали, размахивали руками, срывали голоса, вскакивали с мест, пытались пробиться вперёд, наступали друг другу на головы, падали, их давили, а они всё равно продолжали напирать, врезались в барьер вокруг арены, вдавливали свои тела в невидимую преграду, пытались карабкаться по плечам соседей… всё, чтобы оказаться как можно ближе к Рианету и остальным. Подобная совершенно ненормальная реакция от толпы испугала четвёрку, однако долго испуг не продлился, потому что вскоре произошло то, что заставило их напрочь забыть обо всём.
— ТЫ ВСЁ ВИДЕЛ! — голос Лазариса, обращающегося куда-то в небеса, с лёгкостью перекрывал рёв многотысячной толпы. — Я ВЫИГРАЛ, И ВЫИГРАЛ ЧЕСТНО! Я ТРЕБУЮ ВСТРЕЧИ С ТОБОЙ!
Понять, к кому обращается Мастер Хаоса, понять четверым Магистрам было несложно, однако настоящим шоком для них стал раздавшийся с затянутого густыми тучами неба ответ. Нет, это не был могучий божий глас, вообще не прозвучало ни звука, однако они, да и наверняка все, кто находился на арене, смогли ощутить одно-единственное слово.
“Позже”.
Казалось, что на этом всё. Какие аргументы можно было привести в споре с надмировой сущностью? Однако Лазарис на это только рассмеялся.
— ДВЕ ТРЕТИ МОЕЙ ЖИЗНИ БЫЛО ПО-ВАШЕМУ! НО НА ЭТОТ РАЗ — НЕТ! ВСЁ БУДЕТ ТАК, КАК Я ЗАХОЧУ! ХИАЛЛА, ДАВАЙ!
Глава 28
За год до финала Великого Турнира, сразу после сражения шести главных представителей империй с Лазарисом.
— Терпеть не могу, когда посторонние вмешиваются в разговор, — поморщился Мастер Хаоса, переводя взгляд с шокированной Хиаллы, энергия которой после уже, казалось, неизбежного подрыва почти мгновенно пришла в норму, на вращающийся над свободной ладонью ключ Зверя. — Тебе стоило бы сказать спасибо, ублюдок намеревался подорвать благословение Хаоса в тебе, чтобы хотя бы так меня достать. Хорошо, что у меня есть эта штучка и кое-какие навыки. Вокруг нас нулевой щит, одно из моих лучших заклинаний, дополнительно усиленное ключом. Даже Грехи не смогут узнать, что здесь происходит и договорить нам никто не помешает. Так, на чём мы остановились? А, точно! Ты собиралась выдать какую-нибудь пафосную чушь. Вы, культисты, хоть бы придумали какие-нибудь другие фразочки. “Он непобедим!”, “Он всесилен!”, “Он освободится и мир содрогнётся под Его властью!” Блевать тянет. Ирония в том, что своими действиями ты превратила все эти лозунги в бессмысленное тупое мычание. Если бы ты искренне верила в то, что говоришь, мы бы не пришли к тому, что имеем сейчас. Все вы шестеро сидели бы в моём доме и мы бы, не без напряжения, но мирно обсуждали бы грядущий Турнир. Вместо этого один будет пару десятилетий восстанавливаться от травмы души, второй в обозримом будущем вряд ли сможет открыть рот, третий остался с последней конечностью из шести, а ты, Хиалла, если не получишь помощь, даже без моего участия вскоре сдохнешь. Уверен, Зверь, наблюдавший за твоими недавними выкрутасами, рвал и метал от гнева на свою когда-то преданнейшую слугу. А всё почему? Потому что ты не веришь в его победу. По крайней мере не до конца. Ты засомневалась в своём боге, в том, что он способен на всё, что у него всё под контролем. И это сомнение стало причиной предательства. На самом деле уже само сомнение стало предательством. Всё во имя Его, естественно. Но предательство — это предательство. И Зверь тебе его не простит. Уже не простил.
Ирония куда бо́льшая, чем отрицание ваших собственных догм, заключается в том, что, послушай он тебя хотя бы раз, вы бы победили. Перейди империя Зверя в тотальное наступление на Дикие Земли в самом начале, когда я ещё не успел набрать себе армию и обустроиться — огромными жертвами, но вы, скорее всего, смогли бы меня одолеть. Убей вы меня после Элтора, когда я без сознания и воли к борьбе оказался у вас в руках — проблема разрешилась бы раз и навсегда ещё тридцать лет назад. Задействуй культ все свои ресурсы, не считаясь с потерями и тратами ещё на пару лет раньше, чтобы обнаружить меня, Айну и Фауста, только-только попавших в Сфарру и ещё ничего не понимавших — и вам бы даже не пришлось раскрывать себя. Но, вот чудеса, Грех и его верные псы оказались слишком подвержены грехам. Зверь и вы все были слишком жадны, чтобы тратить лишнее, слишком ленивы, чтобы перестраховаться и сработать наперёд, слишком горделивы, чтобы признать свои ошибки, слишком гневливы, чтобы трезво взглянуть на ситуацию. Почти уверен, что из всей верхушки культа тебя и твои совершенно здравые и правильные мысли поддерживали считанные единицы. Обидно, что и говорить. И втройне обидно, что Зверь, осознавший, что среди смертных я стал непобедим и что он опоздал с принятием тяжёлых, но необходимых решений, вместо того, чтобы признать свою ошибку и твою правоту, как должен был поступить хороший лидер, просто бросил тебе в лицо очередной приказ, а попытку спасти его божественную задницу наверняка счёл страшным оскорблением. Ну что, госпожа министр, было ли в моих словах хотя бы слово неправды?
— И что… ты… хочешь? Чтобы я… предала его… ещё… раз?
— А ты умна, — улыбнулся в ответ Лазарис. — Впрочем, это мы уже давно выяснили. Всё верно. Такого человека как ты пытать нет смысла. Даже те особенные хитрости, что доступны исключительно мне, не сработают, я в этом не сомневаюсь. Единственный путь, что для меня доступен — это путь слов. Кстати, вот тебе ещё одна ирония. На тех из вашей братии, в отношении кого я уже вполне уверен в успехе пыток, убеждение вряд ли сработает, они, в отличие от тебя, считают Зверя непогрешимым абсолютом.
— Это лестно… слышать…
— После того, как он решил тебя просто выбросить, все возмущённые восклицания застревают в горле, правда? — насмешливо переспросил Мастер Хаоса и Хиалла дёрнулась, как от пощёчины. — Я не знаю твоей истории, но несложно догадаться, что ты отличаешься от большинства культистов. Те, кто служат Зверю, либо пришли в культ сами в поисках власти, даруемой силой, деньгами или влиянием, либо попали туда из-за неспособности защитить себя от чужих силы, денег или влияния. Ты, очевидно, не из вторых. Но я собрал на тебя обширное досье и, могу сказать с почти полной уверенностью, ты и не из первых. По крайней мере тебя совершенно не интересуют деньги, а свои силу и влияние ты никогда не использовала для себя. Могу предположить, что ты обязана чем-то культу. Чем-то глобальным, что не окупить ничем кроме вечного служения. Однако, продолжая уже немного заезженную аналогию, то, что человек нашёл и взял к себе умирающую от холода и голода собаку, не даёт ему права измываться над ней.
— И что же… изменится? — хрипло захихикала Хиалла. — Ты, кажется… не собираешься… чесать мне… пузико. Пять минут назад… убить… собирался…
— Я и сейчас не против тебя убить. Если наши переговоры зайдут в никуда — я тебя убью, не переживай. Потому что ты мне будешь не нужна. И в этом разница между мной и Зверем. Я говорил это уже столько раз, и повторю ещё сколько понадобится. Я не лгу и не люблю ложь во всех её проявлениях. И ты можешь верить моим словам. Ты мне не нравишься, Хиалла, но это в первую очередь потому, что мы из разных лагерей. Недовольство к тебе у меня существует потому что Зверь, которого я как раз ненавижу всей душой — твой хозяин, со всеми вытекающими. Сама по себе ты мне, пожалуй, даже симпатична, по крайней мере наши интеллектуальные баталии в прошлом доставили мне немало удовольствия.
