Главный эльфийский целитель мастер Дивиэль уезжал с большой неохотой. Хотя я довольно уверенно шла на поправку, мой наставник очень беспокоился, что без него никто не сумеет правильно приготовить нужные зелья, отвары и настои и уж тем более не проследит за тем, чтобы его непутевая ученица вовремя их выпила. Ко всяким магическим штучкам, с помощью которых меня лечили наши чародеи, он по-прежнему относился с опаской и, думаю, предпочел бы, чтобы их вообще не было. Впрочем, даже на него произвело впечатление то, как умело и, главное, быстро Дар восстановил мою разрушенную ауру, отдав часть своей. Да и против использования целебной силы крови моей второй половинки возразить было нечего.
Прощаясь, Дивиэль взял с нас с Даром клятвенное обещание, что мы приедем в Священный Лес не позднее, чем через месяц — для осмотра и получения новых снадобий. Мы с мужем переглянулись — в наших покоях и так уже скопилось в общей сложности ведер пять самых разнообразных зелий, приготовленных деятельным эльфом, хоть ты в них ныряй. Однако спорить с целителем мы не стали.
Собственно, седмицы через три я почувствовала себя совершенно здоровой. Настолько здоровой, что уже могла не только сидеть над книгами и готовить целебные отвары для регулярно простужающихся приближенных великого князя, но и ходить вместе с Даром на долгие прогулки, а также ездить верхом — соскучившаяся Айрат вела себя примерно и наконец-то признала во мне хозяйку. Кроме того, княжеским поварам даже удалось добиться невозможного и слегка меня откормить. По крайней мере, хорошенький замшевый костюмчик, привезенный из эльфийского леса, стал тесноват.
Как только я смогла держаться в седле совсем уверенно (всё-таки, кротовину можно проложить не везде), мы с Даром навестили Черный Лес. Исступленная радость моих домовиков и Тинки растрогала меня до слез, а леший, на шее у которого я повисла с восторженным визгом, и сам начал подозрительно хлюпать носом. Степка нахально щурился, трещал без умолку, врал напропалую и всё порывался в гости к русалкам. Остановило его только то, что зимой речные девы крепко спали, а водяной от скуки мог и притопить пытающегося их разбудить наглеца. Горыныч ехидно предложил коту остаться у Микеши под крылышком и подождать весны, но в ответ узнал о себе столько нового, что немедленно устыдился.
Из Черного Леса мы сразу отправились в Запутье. Ванятка, Тешен и Радош уехали туда полторы седмицы назад. Моему названному братишке не терпелось увидеть родителей, а его учитель хотел своими глазами посмотреть, чем можно помочь заколдованным чародеям. Радош же просто согласился поработать проводником. Судя по светлячку, нагнавшему нас у Мутных Бродов, дела в Шепчущей роще пошли совсем не так хорошо, как хотелось бы. Поэтому мы поклялись друзьям вернуться при первой же возможности и через созданную Даром кротовину умчались в Запутье прямо от порога моей лесной избушки.
Тешен и Радош пребывали в крайней степени растерянности. Три дня назад Ванятка, с некоторых пор ставший непривычно молчаливым и задумчивым, повздыхав, объявил, что никуда из Запутья не уедет. Раз мама с папой обречены на то, чтобы доживать свой век в Шепчущей роще, то и он, Ванька, останется с ними. Выстроит у корней их дерева себе шалаш и будет там жить-поживать. Учеба? Да Боги с нею, коль скоро для того, чтобы овладеть искусством волшбы, необходимо покинуть заколдованный лес, в котором томятся его родители. Поселиться в самом Запутье и навещать рощу? А разве папе с мамой доступна такая роскошь, как теплая изба или горячие пироги? Ну и ему ничего такого не надо. Вот так и никак иначе. Уступчивый покладистый ребенок внезапно уперся почище любого барана.
Тешен аж посерел от переживаний. Ведь это именно он, привыкший общаться со своими учениками с абсолютной откровенностью и прямотой, догадался честно сказать мальчику, что вряд ли существует способ расколдовать несчастных Уту и Остромира, а также остальных магов, чьи души вселились в деревья, поскольку их собственные тела давно и безвозвратно мертвы. Впечатлительный Ванька крепко призадумался, а затем выдал такое решение, что хоть стой, хоть падай.
Никакие уговоры не помогали. Парнишка терпеливо выслушал меня, Дара, собственных родителей, пришедших в ужас от решения сына, ещё раз Тешена, старосту Шукшу, кузнеца Ермила, у которого мы снова остановились, его жену Малушу, живописно закатывающего глаза Степку, однако продолжал твердо стоять на своем.
Уж не знаю, до чего бы мы договорились и какие ещё доводы попытались бы пустить в ход, если бы не молчавший до сих пор Радош. Хитроумный оборотень долго слушал наши споры, что-то про себя прикидывал, а затем негромко поинтересовался у стоящего рядом Дара:
— Скажи, а души чародеев теперь накрепко привязаны к деревьям, или же их возможно куда-нибудь переселить?
Наутро Дар, всю ночь пропадавший с Тешеном и Ермилом в кузне, положил перед нами на стол две покрытые магическими рунами подвески на крепком гайтане. Полые изнутри, они оказались довольно легкими.
— Ну, вот, — устало сказал мой чародей, — думаю, Ута и Остромир не станут возражать против того, чтобы их пристанище стало более маневренным.
— Это что же, — я осторожно прикоснулась к ещё теплому металлу кончиком пальца, — что-то вроде филактерии? Как у личей?
— Ну да, — кивнул Тешен, — принцип тот же. Только в нашем случае "сосуд души" вместит всю душу мага, а не ее осколок.
— А почему не камень? — я вспомнила переливающуюся груду филактерий, которую мне однажды довелось увидать в сером замке.
— Слав, — укоризненно вздохнул Дар, — ну где я тебе найду в Запутье подходящий самоцвет? Кстати, металлы, если их правильно обработать, ничуть не хуже справляются с этой ролью.
Ута и Остромир пришли в восторг, узнав, что им предстоит покинуть опостылевшую рощу, да ещё и вместе с сыном, и Тешен немедленно (и с огромным облегчением!) приступил к проведению сложнейшего ритуала перемещения. Кстати, остальные чародеи тоже выразили желание расстаться со злополучным лесом, пусть даже и не в собственных телах, а в холодных филактериях. Их рьяно поддержал староста Запутья, сообразивший, что не видать ему покоя, пока эти "праведники" будут торчать у него под боком. Непыльная на первый взгляд работенка обернулась сплошной головной болью. Вон, сам князь-наместник ездить повадился. Не приведи Боги, какой непорядок углядит. Так что, заберите вы своих бесовых колдунов куда угодно, да поскорее, ради всего святого! Мы уж лучше по старинке станем подати платить, чем сторожить свихнувшиеся деревья, от которых даже волки шарахаются!
Бедняга Шукша даже не подозревал, что в ближайшие месяцы сующий повсюду свой нос "князь-батюшка" едва ли не поселится в Запутье. Да только для того, чтобы переместить все души чародеев в филактерии, Дару вместе с другими синедольскими магами пришлось приехать раз пятнадцать — настолько трудоемким было заклинание переноса! Помимо этого, Дар всерьез занялся развитием ремесел на подсунутых ему землях, и Ермил охотно стал одним из столпов намечающегося прогресса. Чтобы неожиданный энтузиазм кузнеца не пророс завиральными идеями, требовалось аккуратно направлять его в нужное русло, для чего мой чародей навещал своего подопечного чуть не по два раза на седмицу.
