Подняли их задолго до рассвета, и они тут же тронулись в путь. Между деревьев по обе стороны мелькали долины внизу. Эта часть долины реки Шенан была не заселена, и только к концу дня, когда они подошли к дальнему склону горы, внизу в долине, на западном склоне горы, они заметили большой военный отряд, который медленно направлялся на север.
Иногда они пересекали старые дороги. На одной из них, по которой, судя по следам, ходили и до сих пор, Эдмунд остановился и о чем-то переговорил с Ганни. В результате Ганни крикнул:
– Разойтись! Разбить лагерь!
Легионеры составили оружие и начали возводить временные фортификационные сооружения. Первый декурий вместе с лучниками принялся рыть рвы и ставить частокол, остальные отделения занялись рубкой деревьев. Лагерь располагался в самом конце тропы, вход в лагерь был со стороны вершины.
Во время работ барон Эдмунд стоял на небольшой вершине, расположенной с южной стороны. Ближе к вечеру он вдруг удовлетворенно кивнул, поднял спрятанное в руке небольшое зеркальце и поймал лучик садившегося солнца. После этого он чуть ли не бегом прибежал в лагерь и внимательно огляделся.
– Ганни, оставь в лагере один декурий. Остальные три и лучники пойдут со мной.
– Хорошо, милорд, – ответил Ганни. – Первый, третий, четвертый, готовьтесь на выход.
– Какого черта? – пробормотал Круз, когда усталые, выпачканные грязью легионеры бросились к оружию. Они лишь на секунду видели идущий на север вражеский отряд, да и уже давно.
– Выполняй приказ, Круз, – ответил Герцер, подхватывая копье и все остальное.
– Снимите шлемы и наденьте плащи! – приказал Эдмунд, когда все были практически готовы. Он и сам сделал то же самое. – Я не хочу, чтобы нас выдал блеск доспехов.
Идя вниз по ущелью, Герцер вспомнил слова Эдмунда и улыбнулся. Гора была очень высокой, врага можно было заметить лишь на расстоянии четырех миль. Герцер обратил внимание, что и вражеский отряд был заметен только по блеску доспехов, повозок или когда они разводили костры. Если отряд легионеров и лучников спустится с горы, закутанными в серые плащи, враги внизу не смогут их различить.
Они осторожно двигались вниз, тем временем солнце село и вокруг стемнело. Тучи развеялись, так и не пролив дождя, горбатый месяц освещал им путь. Они прошли по тропе почти до самых предгорий и вышли на небольшое плато около шестидесяти метров шириной. Барон подозвал к себе Герцера и Магиббона и подвел их к краю плато.
– Герцер, Магиббон, вы сможете при этом свете установить легкие укрепления? – спросил Эдмунд.
– Да, сэр, – прошептал Герцер. – Но только ров. Чтобы рубить деревья, света недостаточно.
– Шептать необязательно, Герцер, – усмехнулся Эдмунд. – А как ты, Магиббон?
– Установить щиты и подпорки мы сможем, – ответил лучник. – Больше вряд ли.
– Выройте ров у входа в ущелье, – спустя секунду сказал Эдмунд. – Его надо как-то закрыть. Постарайтесь, как сумеете, замаскировать его. Щиты не устанавливайте. Пока что рано. Но будьте готовы к этому в любой момент.
– Вон растет огромный каштан. – Герцер указал вниз по склону. – Если его срубить, обвязать веревками, а потом затащить наверх и уложить у входа в ущелье, оно будет блокировано. Ведь вы именно это хотите сделать, так?
– Отлично. – Эдмунд снова огляделся. – За работу.
Герцер отправил одну манипулу третьего декурия рубить каштан, остальные принялись за рытье рва по периметру плато. Когда ров был готов, он приказал резать кусты и маскировать возведенные препятствия, а заодно подыскивал небольшие деревца для частокола. Они многое оставили в верхнем лагере, так что пришлось обходиться подручными средствами. Постепенно он привык к сумраку и нашел небольшую тополиную рощу – как раз то, что им нужно. Он тут же снарядил отряд легионеров в рощу, они рубили тополя и таскали их на укрепления. Неожиданно их остановил Эдмунд.
– Пока хватит, – кивнул Тальбот. – Расставь часовых, остальным спать. Утром нас ждет большой бой.
Герцер дал сигнал отбоя и долго думал, кого выставить часовыми. Для большинства легионеров предстоящая битва должна была стать первой в их жизни, и он знал, что, несмотря на усталость, заснуть им будет нелегко. Он и в себе-то не был уверен. Однажды Герцер уже был в бою, он остался в живых, но никогда еще не ждал предстоящего боя. Он созвал три подразделения и постарался выбрать тех, кто, по его представлению, все равно не заснет, назначил их часовыми, остальных же отправил спать.
Когда все улеглись, Герцер один прошел вдоль линии укреплений, проверил, все ли в порядке. На полпути он столкнулся с сэром Эдмундом, занятым тем же самым.
– Тебе надо немного отдохнуть, – заметил барон.
– Про вас можно сказать то же самое, сэр, – отозвался Герцер. – Значит, засада?
– Увидим, – загадочно ответил Эдмунд. – Иди поспи, Герцер. Подъем до рассвета. Никаких костров. После рассвета воины в доспехах не должны выглядывать за укрепления.
– Передам это остальным и пойду спать, сэр, – сказал триарий. – Разрешите идти? – И он отдал честь.
– Иди. – Эдмунд отсалютовал в ответ.
Юноша скрылся во тьме, а Эдмунд покачал головой, улыбнулся и тоже отправился спать.
Утром все проснулись уставшие, не отдохнувшие, на завтрак снова был холодный паек из «шимпанзятины» и сушеного маиса, но зато выдали немного воды с вином. На востоке заалела заря, запели птицы. Эдмунд послал одного из кавалеристов в ущелье, шепнув ему на прощание несколько слов, а потом отдал приказ всем занять позиции. С обоих концов укреплений размещались лучники, посредине стояли три декурия Кровавых Лордов. Там, где тропа поднималась на плато, в стене оставался проем, но они так привязали огромный каштан, что могли опустить его в любой момент.
Отряд в серых плащах продолжал работы по маскировке стены. Но вот показался вражеский авангард.
Враги были не больше чем в миле от плато. Легионеры сняли шлемы, чтобы не выдать себя, и внимательно наблюдали за военным отрядом из Рованы. Впереди ехала легкая кавалерия, ехала так, словно никакой угрозы нападения и быть не могло. Кавалеристы держались уверенно и выглядели мрачно.
Вслед за кавалерией шел отряд пехоты. Такого легионерам видеть еще не приходилось. Если эти пехотинцы изначально и были когда-то людьми, то все прошли очень серьезные Изменения. Все были намного ниже человеческого роста, немного сгорбленные, с длинными мощными руками и кривыми ногами. В руках они несли самое разнообразное оружие – топоры, боевые и обычные, короткие мечи, копья, дубинки. Они не столько шли, сколько двигались вприпрыжку, иногда даже помогая себе костяшками рук – на четырех конечностях у них получалось идти гораздо быстрее. Большинство были без доспехов, но через плечо у всех были перекинуты деревянные щиты, кое-кто был в кольчуге, у некоторых на груди блестели нагрудные пластины. Несмотря на утреннюю прохладу, они были практически не одеты. Лишь некоторые были в рубашках, остальные же лишь в набедренных повязках, да и то грязных.
