– А я предупреждал! У вас потери, девочки! – крикнул я и тут же опрометью бросился прочь, уходя с линии возможного удара.
– Кетсу? – позвал Гнилой. – Он блефует?
– Конечно же блефую! Подойди и посмотри сам, как твой дружок лежит в луже крови и… Да он точно обоссался!
– Каменные Пики! Водяные Стрелы!
«Каменный цветок» и град с воздуха ударили в то место, где я недавно стоял. Но я же не дурак – стоять и ждать, пока меня накроет.
Я бежал «гусиным шагом» под контейнеровозами, постоянно перемещаясь. Удары снизу и сверху сыпались один за другим без остановки. Мне оставалось только бежать. Бежать, чтобы жить. Они били рядом, но пока не попадали. В принципе, вопрос попадания был вопросом времени. Рано или поздно подобные ковровые бомбардировки всё‑таки достигнут своей цели.
Пришлось менять тактику. Как не хотелось мне оставаться невидимым до конца, но всё‑таки я выскочил на небольшой пятачок. Выскочил, чтобы метнуть иглы, зажатые в руке. Веер небольших снарядов мелькнул в воздухе и зазвенел, когда наткнулся на каменную преграду.
Впрочем, это мне и было нужно – отвлечь внимание и спрятать взгляды нападающих. Как только из пола выскочила каменная гряда, я тут же крикнул, выпуская оммёдо Кацуми:
– Ледяной Наст!
От меня в сторону двоих нападающих потянулась ледяная дорожка. Она раздвоилась, огибая гряду и, судя по тому, что наружу выскочил только Здоровяк, Гнилой застрял, скованный льдом. Пока он замер, обездвиженный, я воспользовался ситуацией и запустил оммёдо, которое так любил Гнилой:
– Каменные Пики!
Из‑за гряды брызнули струйки крови. Гряда рухнула и моему взору предстал дергающийся на каменных шипах Гнилой. Три брошенных иглы завершили его жизненный путь.
Здоровяк кинулся было к нему, но я снова начал делать мудры. Увидев мои движения, он отскочил в сторону и зарычал:
– Ты убил моих собратьев! Мерзкий хинин, ты убил детей аристократов!
– И что? Они собирались убить меня, – пожал я плечами. – И это не кого не волновало.
– Тогда… Сейчас ты испытаешь всю мощь магии господина Ицуми!
– Защекочешь меня? – я старательно выводил Здоровяка из себя. – Или будешь травить старые анекдоты? Может пернешь в ухо, чтобы я оглох?
– Кое‑что похуже, хинин… кое‑что похуже…
Здоровяк распахнул полу пиджака и выхватил из внутреннего кармана пять шприцов. Прошел всего один стук сердца и по полу весело запрыгали пять колпачков. В следующий стук сердца Здоровяк вонзил себе в бедро все пять шприцов.
– Наркоманишь втихаря? Поминаешь смерть собратьев?
– Это выжимка силы животных! Сейчас пррррридет твоя смерррррть, гррррязный хинин! – вместо человеческого голоса из груди Здоровяка вырвался утробный рык, в котором с трудом можно было разобрать слова.
– А ебало не треснет? Аж пять шприцов забубенил…
В ответ Здоровяк зарычал ещё сильнее. Он согнулся, словно собрался блевануть, а в следующий миг выгнулся дугой. Его костюм лопнул по швам, когда мускулы на теле вздулись корабельными канатами. Всего за пару секунд из большого человека он обратился в невероятно огромного мускулистого монстра.
– Придурок, стероиды до добра не доведут. От них писька стоять не будет!
– Рррры!!!
– Вот! Ты даже слово «писька» выговорить не можешь! – выкрикнул я и начал творить оммёдо.
– Ледяной Наст! – снова выкрикнул я, пуская ледяную дорожку по бетонному полу.
Она заструилась по направлению к обнаженному мускулистому «Мистеру Япония», но тот в последний момент отпрянул. Причем отпрянул так, что отлетел на десяток метров и приземлился на капот синего тягача. Металл под таким грузом жалобно скрипнул и согнулся. Он согнулся ещё больше, когда Здоровяк прыгнул ко мне.
Дистанцию в двадцать метров этот мускулистый летун преодолел одним прыжком. Я успел бросить несколько игл, но они ему были, как слону дробина. Если бы не перекатился назад и не оставил Земляной Щит, то покатилась бы белобрысая голова по бетонному полу в сторону выхода.
– Хрууум!
Когтистая лапа смела верхушку Земляного Щита также легко, как будто он был из зефира. В следующий миг щит разлетелся на куски от пендаля мощной ноги. Я выбросил один за другим десяток огненных шаров. Они всполохами рассыпались по груди, на которой запросто мог бы улечься годовалый теленок.
Здоровяк осклабился и сделал шаг ко мне. Похоже, что ему это нравилось. Его забавляло моё бессилие. Он не торопился прыгать и откручивать мою бедовую головушку, вместо этого он подходил неспешной походкой, как будто подкрадывался к одичавшей кошке.
– Слышь, мужик, может, по пиву? А чо? Я тут место неподалеку знаю. Хочешь, я сам сгоняю? Тебе какого взять?
– Ррррры!!!
– Ну да, ты прав, мне не продадут. Может, сам сходишь? Я подожду, честное слово, подожду.
Я молол языком, нес всякую дурь, а сам оглядывался по сторонам в поисках подходящего оружия или же норы, куда можно забиться и куда этот лось‑переросток точно не залезет.
– Ррррры!!!
– Не, сухарики с хреном не бери, у меня от них изжога!
Я едва не запнулся, обозлился на себя и метнул в Здоровяка лассо из молнии. Он с ухмылкой ждал. Лассо накрыло его синеватой, потрескивающей веревкой, а в следующий миг…
В следующий миг он дернул меня к себе и я почувствовал, что нахожусь в свободном полете. В конце полета ждал кулак размером с мою голову!
Я по‑кошачьи изогнулся, вывернулся и приземлился на кулак ступнями.
Шмяк!
Ноги взвыли от удара, ступни взорвались болью, но зато я отлетел от Здоровяка на двадцать метров и проехался по полу ещё пяток.
Я встал, встряхнул головой. Снова прыжок, и Здоровяк уже ухмыляется перед моим лицом. Оммёдо Грозовых Кинжалов бьет его в грудь. Десяток возникших Кинжалов наносят колотые раны, но он легко смахивает их на бетонный пол. Даже не морщится!
Он заносит кулак, а я наношу серию ударов по корпусу, по лицу, по шее… Едва успеваю поставить блок из соединенных рук, когда в них врезается огромный кулак. Я снова оказываюсь летящим в воздухе…
Это уже не человек! Скорее, это махина, состоящая из сплошных канатов и рельс. Его удар сотряс меня от основания до самых кончиков волос. И он снова неспешно двинулся по направлению ко мне. Шел, урод, уверенный в своих силах, а я…
Я начал складывать мудры. То самое оммёдо, которым я победил на первом «Черном Кумитэ». Самое кровавое и самое жестокое. Оно трудное по своему созиданию, но зато эффективное. Здоровяк шел, помахивая оторванной от тягача выхлопной трубой. Похоже, что меня сейчас будут метелить жестко и безжалостно. Если я не успею сотворить оммёдо.
– Взмах Крыльев Золотого Орла! – выкрикнул я, направляя руки к Здоровяку.
С пальцев срываются воздушные потоки. Они белесыми струями мчатся к Здоровяку и окутывают его легкой сеткой. Миг ничего не происходит, а в следующую секунду его подбрасывает в воздух, а после разрывает на мелкие куски. В разные стороны бьют еле видимые тонкие стены воздуха. Каждая стенка оказывается острее дамасской сабли. Спустя секунду на бетон падает мелко порубленный фарш, вперемешку с клочьями рваной одежды.
– Минус три, – выдыхаю я.
В ответ мне никто не отвечает. Я поднимаю взгляд к «офису» второго этажа. В голове снова барабанным боем стучит: «Шак‑ко в бе‑де! Шак‑ко в бе‑де!»
Железные ступени вторят в такт: «Шак‑ко в бе‑де! Шак‑ко в бе‑де!».
Дверь на втором этаже со скрипом открывается и моим глазам предстает девушка, чей радужный блеск глаз порой снился по ночам. Она привязана к стулу, во рту кляп, но даже в таком положении она каким‑то образом ухитряется оставаться обаятельной…
Глава 21
Мгновение спустя кляп вылетел изо рта, а я принялся развязывать руки девушки.
– Изаму‑кун… Изаму… Но как же так? А люди Ицуми? – говорила Шакко непослушными губами, уставшими от сжимания тряпочной скрутки.
– А что люди Ицуми? Они уже не люди, а перешли в другое состояние, – пожал я плечами. – Они взяли и все резко умерли.
