Заметно нервничая, парень остановился возле Темара и нерешительно огляделся. Воины недоумевающе покосились на круг света над лестницей, а двое мужчин с их колдовским огнем, который все разгорался и освещал самые дальние уголки пещеры, разошлись в стороны от входа. Никто не пошел в глубь пещеры, с удивлением отметил эсквайр, предоставив это девице, Ливак. Она сделала один осторожный шаг, потом другой и бесшумной воровской походкой прокралась по песку между тюфяками, матрасами и грубыми постелями из плащей да одеял, уложенными почти вплотную друг к другу; бледный колдовской свет парил над ее головой, освещая неподвижные тела – мужчин и женщин, еще не сформировавшихся юношей и бородатых ремесленников, цветущих дев и степенных матрон, детей, свернувшихся калачиком в бессознательном воспоминании о том первом, коротком, наполненном грезами сне в животе матери. Темар смотрел, как зеленоглазая медленно идет меж застывших фигур, и у него в затылке стало покалывать от опасения.
Большинство застывших выглядели спокойными, как во сне, у иных же лица были хмурые, перекошенные от страха и горя, хрустальная слеза блестела в уголке глаза, а рот приоткрыт в последнем протесте. На некоторых белели повязки в черных и коричневых пятнах засохшей крови. Однако эти люди не спали – на их щеках не было теплого румянца, сопровождающего здоровый отдых. Его заменяла холодная бледность, неестественная окоченелость.
Ливак легонько притронулась к щеке молодого человека и вздрогнула.
– Словно касаешься мраморной статуи, – еле слышно молвила она, и эхо разнесло ее шепот по всей пещере, взметнув его выше, в темноту потолка.
– Где может быть Гуиналь? – Паррайл робко подергал Темара за рукав, в тусклом свете его глаза казались огромными и черными.
Юноша хмуро сдвинул брови.
– Не знаю. Она оставалась последней, чтобы запечатать пещеру…
Еще не договорив, эсквайр огляделся, и его взгляд замер на одном тюфяке. Он лежал немного в стороне от сомкнутых рядов, уходящих в пещеру, и Темар бросился к нему; отчаянная надежда смеялась над ним, от внезапной боли на глазах выступили слезы.
– Она прекрасна! – выдохнул парень, не отстававший от Темара ни на шаг.
Не в силах вымолвить ни слова, эсквайр смотрел на неподвижную фигуру Гуиналь. Простое кремовое белье, платье из некрашеной шерсти, единственное пятно цвета – роскошные каштановые волосы, застывшие мягкими прядями на лице, таком же далеком и бесцветном, как еще более далекая луна. Хрустальный пузырек с серебряной крышкой блестел меж грудей девушки, под сжатыми руками виднелся туго свернутый пергамент. Темар погладил ее волосы – безжизненные, они не реагировали на его прикосновение, а когда-то струились, чувственные как шелк.
– Если это она, то нечего время терять! – испугала их обоих Ливак.
Она бесшумно подошла и наклонилась, чтобы вытащить пергамент из беспомощных рук Гуиналь.
– Давай, Паррайл, это твоя работа. – Девица бросила на Темара злобный взгляд, и внезапная боль снова толкнулась в его висках.
Паррайл торопливо пролистал свою книгу и стал водить по чему-то пальцем, безмолвно шевеля губами.
– Правильно, – выдохнул он. – Думаю, я могу это сделать.
Он взял хрустальный пузырек и крепко сжал вокруг него белые пальцы Гуиналь. Развернув пергамент, неуверенно сощурился на плавный почерк, откашлялся и начал читать.
– Эйс марган арстели сестринет…
Его запинающиеся слова эхом прокатились по огромной пещере, и ужасная слабость охватила Темара. Он беспомощно упал на четвереньки лицом к лицу с Гуиналь и увидел, что ее белая кожа посерела и под ней проступил блестящий оскаленный череп. Что-то в глубине ума юноши закричало от боли и ярости, но в следующее мгновение тот одинокий, измученный голос потерялся в вое освобожденной от телесной оболочки боли, навалившейся на Темара со всех сторон. Отвратительный дух склепа схватил его за горло, мешая дыханию.
– Нет, – просипел он, – нет, прекрати, ты убиваешь нас!
– У тебя что, нет чувства ритма? Да чтоб тебя Тримон побрал, глухня! – Ругаясь, Ливак выхватила у Паррайла пергамент.
– Эйс марган, ар стели, сесс тринет торр… – Высокий и ясный, зазвучал в пустоте ее мелодичный голос, когда она скандировала слова древнего языка, и, сморгнув бессильные слезы, Темар услышал еще один звук. Первый вздох, слабый, нерешительный, вырвался у спящей Гуиналь, и первый поцелуй жизни вернул ее губам живой розовый цвет. Румянец согрел бледные щеки, неестественная жесткость оставила тело и одежду девушки, мягко упали складки платья, и пряди длинных волос зашевелились от ее дыхания.
Внезапно она задрожала и открыла глаза – вопрошающие и любопытные при виде склоненных над ней лиц. Никто не заговорил. Озадаченная, Гуиналь слегка нахмурилась. Затем протянула руку и коснулась лица Темара, который стоял на коленях, онемев от избытка чувств.
– Ты настоящий? Я видела тебя во сне, в далекой стране, вдали от семьи и друзей. Это еще один сон?
Темар сжал ее тонкую руку в своих ладонях, чтобы согреть озябшие пальцы девушки.
– Это не сон. Теперь ты не спишь, Гуиналь. Вахил прислал помощь, чтобы спасти нас всех!
Гуиналь рывком села, в ее глазах промелькнуло смятение. Хрустальный пузырек скатился по юбкам и разлетелся вдребезги на каменном полу. От сильного запаха духов у девушки перехватило дыхание.
– Я помню, помню! Этот сон, пещера… – Она потрясенно огляделась и вырвала руку, лицо ее исказилось страданием.
– Гуиналь! – Темар потянулся к ней, задыхаясь от слез, но ужас, с которым взглянула на него девушка, резанул его как нож.
– Кто ты? – спросила она, внезапно насторожившись, и бессознательно отодвинулась. – Чего ты хочешь от меня?
– Это я, Темар. – Юноша не понимал, почему Гуиналь его не узнает.
– Д'Алсеннен как-то воскрес в теле одного из наших спутников, – вмешалась Ливак, мельком взглянув на Темара со своей откровенной ненавистью; ей с трудом удавалось говорить медленно и внятно. – Тот меч как-то связан со всем этим, но я не очень понимаю, как. Ты должна отправить Темара обратно в его тело и молиться Аримелин, чтобы наш друг остался цел!
Гуиналь потерла глаза, словно пыталась удалить остатки своего долгого колдовства. Подняв голову, она внимательно изучила Темара и задумалась.
– Да, теперь я вижу: глаза, жесты – все это мне знакомо, но лицо и тело чужие, неудивительно, что я не узнала тебя, Темар.
– Что ты такое говоришь? – Теперь настал его черед обороняться. – Я знаю, что немного изменился, но это все заклинание…
– Погляди на меня. – Гуиналь всмотрелась в его глаза, и юноша увидел удивление на ее лице. – Погляди на свои руки, – потребовала она, – пощупай свои волосы. – Она провела пальцами по жестким кудрям.
