Вот только я относился к данному вопросу не столь однозначно. Конечно, служить княжескому роду — это хорошо, лучше, чем опять идти в солдаты, теперь передо мной открывались некоторые пути в жизни, но глубоко внутри я чувствовал неудовлетворённость. Я хотел что-то другое, а что именно, сам не знал.
Утро следующего дня началось с тренировочного поединка. На территории усадьбы имелся спортивный комплекс, где был большой зал с матами и снарядами для занятий рукопашным боем. Туда-то мы с Геннадием Михайловичем и отправились.
Мы вышли на маты. На мне были длинные боксёрские шорты до колен, а запястья и ступни обмотаны эластичными бинтами. Так же оделся и мой соперник. Геннадий Михайлович обладал мощным торсом, а кулаки походили на две кувалды. Внешне он сильно отличался от своего старшего брата Эдуарда, которые имел более аристократические черты. Геннадий же не только выглядел по-простому, но и вёл себя по-свойски, чем почти сразу и заслужил моё расположение. По крайней мере, из всей княжеской семьи он казался самым нормальным типом.
— Ты не бойся, сильно бить не буду, — ухмылялся Геннадий Михайлович, стоя напротив. — Вполсилы поколочу, — тут он обратил внимания на шрамы на моём теле. — С войны?
— Да, — сказал я, — мина взорвалась рядом.
Он понимающе закивал:
— Тоже довелось повоевать. Куусаммо, две тысячи восьмой.
— Скандинавская кампания? — догадался я.
— Она самая. Тоже ранили. Энергетическим снарядом, — Геннадий показал на шрам на правой стороне груди. — Я тогда имел не столь высокий ранг, а для энергетического снаряда пробить защиту — не проблема. Гаврила, мой двоюродный брат, погиб в той кампании.
— Жарко было?
— Не то слово, — произнёс Геннадий Михайлович, и по глазам его я увидел, что он м мыслями вернулся в те времена. — Вся нагрузка легла на нас, энергетиков. Регулярная армия была разбита. СРК послал всего одну бригаду, которая неделю сдерживала наступление норвежцев и к моменту, когда мы подоспели, та практически полностью утратила боеспособность.
— В Волыни — тоже та ещё задница, — сказал я.
— Там ужас что творится, если судить по новостям.
— Тогда почему княжеские дружины не вмешиваются? Почему обычные ребята подыхают непонятно за что?
— Это непросто объяснить. Политика, да и вообще… Давай уже драться. Потом как-нибудь поболтаем. А то сегодня у нас ещё много дел.
И опять эта странность: Геннадий Михайлович общался со мной не как господин со слугой (уж я-то хорошо знал, как обращаются со слугами), а будто с равным. И с какой стати мне такая честь?
Геннадий принял низкую стойку, он производил впечатление скалы, которую с места не сдвинешь. Но разные весовые категории у нас с ним в данном случае проблемой не являлись. Когда идёт речь о поединке энергетиков, решающую роль играют навыки управления энергией. Впрочем, они у Геннадия Михайловича были на высоте, он имел два открытых канала — альфа и гамма и обладал третьим рангом. С шестым рангом я справился, теперь предстояло тягаться с третьим.
Моя стойка была стандартной, средней. Я обучался комбинированной технике — одной из разновидностей северо-индийского бокса, несколько видоизменённого русскими мастерами. Она включала в себя, как удары руками, ногами, локтями и коленями, характерные почти для любой школы бокса, распространённой на территории СРК и УСФ, так и захваты и броски. Фехтованием я тоже занимался, как и полагалось всем детям дружинников, но в нём не достиг такого мастерства, как в рукопашном бою.
Геннадий не стал долго выжидать. Сделал пару обманных выпадов и ринулся в атаку. Лоукик я блокировал голенью, уклонился от джеба и правого хука, разорвал дистанцию. Геннадий нанёс серию прямых ударов руками, я отбил их. Прямой удар ногой я принял на пресс. Геннадий пока не вкладывал много энергии, и его атаки проблем не доставляли.
Я закрылся от хука и одновременно ударил коленом. В ответ последовал такой же удар, потом — локтем с разворота, который я заблокировал, и подсечка. В неё Геннадий вложил немного больше энергии, и я оказался на матах. Еле успел откатиться от добивающего удара ногой и подняться. Ага, а говорил, сильно бить не будет! Впрочем, чутьё мне подсказывало, этот только разминка и мой противник пока сдерживался. Да и моя энергия ещё не набрала обороты. Я чувствовал, как она циркулирует всё активнее, но управлять данным процессом не умел.
Некоторое время мы кружились, делая обманные выпады и выжидая момент, а потом Геннадий начал теснить меня с новой силой. Он атаковал руками и ногами, я блокировал. Пропустил колено в живот. Следующий удары руками я снова блокировал, но мощный бэк-кик в грудь заставил меня отскочить на несколько шагов. Удар сопровождался световой вспышкой, и я понял, что Геннадий вложил в него значительно больше энергии, нежели раньше.
— Ну что, продолжаем? — Геннадий смотрел на меня и ухмылялся.
— Продолжаем, — ответил я и первым ринулся в атаку, решив перехватить инициативу.
Поднырнув под встречный хук, пробил в корпус, затем нацелился в челюсть, но Геннадий блокировал и длинным хуком ударил мне в голову. Я поставил плечо. Схватив противника за шею и войдя в клинч, я принялся лупить его коленями по рёбрам. Но вдруг меня отбросило, словно взрывной волной, и я покатился по полу. Это уже была какая-то незнакомая мне техника.
Я вскочил. Геннадий на секунду застыл, выставив обе ладони вперёд, но тут же сжал их в кулаки и принял боевую стойку.
— Давай, давай, — подначивал он меня, — почти получилось.
Я изменил тактику. Принялся атаковать ногами. Лоукик, ещё лоукик, боковой удар, который Геннадий отбил. Обманный выпад, и бэк-кик, который, наконец, достал Геннадия. Каждый удар сопровождался световой вспышкой. Энергия бурлила и рвалась на свободу. Но мой соперник твёрдо стоял на ногах, тогда как бойцы более низкого ранга улетали от такого на несколько метров.
Инициативу снова перехватил Геннадий. Он резко сократил дистанцию и принялся атаковать коленями и локтями. Несколько ударов я блокировал, но потом начал пропускать их один за другим. Я потерял концентрацию и никак не мог ни разорвать дистанцию, ни уследить за движениями противника. Несколько раз Геннадий пробил мне локтями в голову, затем коленом — в живот. Обоими предплечьями я встретил очередной удар коленом, но тут же получил локтем в челюсть. Поставил голень на лоукик, нырнул от локтя. Блокировал вторую руку, хотел сделать захват, но не получилось. Отбил голенью ногу противника и ударил локтем назад.
Кажется, Геннадий не ожидал такого, опустил руки, а я вскочил на его выставленное вперёд бедро и в прыжке треснул локтем в макушку. Выход энергии сопровождался яркой вспышкой. Геннадий попятился и чуть не упал. А я решил не сбавлять натиск.
Пробил коленом в прыжке, Геннадий отступил, хук и апперкот он тоже пропустил, и я уже думал, что победа за мной, как вдруг мой кулак провалился в пустоту, и в следующий миг я получил локтем в грудь, вспышка на миг ослепила меня. Затем — хай-кик в голову и с разворота ногой — в печень. Я обнаружил себя сидящим на матах. Вскочил.
— Неплохо! — сказал Геннадий. — Ну как? Сдаёшься?
— Ни за что! — проговорил я или скорее даже прорычал. Энергия циркулировала сильнее, чем когда-либо прежде. Мои руки светились от её переизбытка.
— Как скажешь, — Геннадий снова принял боевую стойку, сжал кулаки, которые тоже источали свет. Кажется, теперь всё будет по-серьёзному.
Бой продолжился. Мы принялись обмениваться ударами. Несмотря на усталость, я держался на ногах и отбивался, не сдавая позиций.
Но вскоре я опять стал пропускать. Геннадий ударил в прыжке коленом, меня отбросило на несколько шагов. Я поднялся, хотел продолжить бой, но Геннадий нанёс удар кулаком по воздуху, и я ощутил, как сильный толчок чуть не сбил меня с ног. Ещё один «воздушный» удар, и меня снова отбросило. Геннадий сделал непонятное движение обеими руками и резко выкинул их вперёд. Невидимая волна шибанула меня так, что я оказался на матах у противоположной стены. Но тут же вскочил и приготовился к бою.
