— Зато у вас есть понимание, кто на что способен. Возьмите, к примеру, мой клан. Наш кеккей генкай не очень хорош против шиноби, обитающих в стране Ветра, однако из-за бьякугана Хьюга в обязательном порядке входят в состав отрядов на западном направлении. Многие мои соклановцы уже погибли.
— Разве в пустыню не правильнее посылать Учиха или кого-то с Ветром?
— Принято считать, что крупный отряд должен быть универсальным. Ядро из капитана, его личных помощников и трёх-четырёх команд чунинов во главе с джонинами, к ним добавляют по мере необходимости полевые команды, состоящие из генинов. Такие отряды часто перебрасывают с места на место, поэтому стараются подготовить их к встрече с любым возможным противником. Это не всегда хорошо.
Парень не особо откровенничал, и всё-таки я была слегка разочарована, когда подошедший Иккаку-сан прервал его и, извинившись, попросил уделить ему немного внимания. Пусть Ироха-кун сам пока не участвовал в боевых действиях, благодаря рассказам родных знал многое.
— Простите за беспокойство, Узумаки-сама. Ваш наставник не смог помочь мне в одном деле, однако сказал, что, возможно, сможете вы.
Я кивнула, поощряя продолжать, и написала на табличке.
— Лучше зовите меня по имени.
— Как скажете, Кушина-химе. Так вот, в Конохе сейчас не достать сложные печати. Клановых мастеров, способных изготовить что-то сложнее запечатывающего свитка, немного, и они обеспечивают только своих, а поставки из Водоворота редки и распределяются в первую очередь среди АНБУ. Отчасти поэтому я обрадовался, когда нас отправили в страну Горячих Источников — надеялся встретить кого-то из Узумаки. Не найдётся ли у вас чего-нибудь на продажу?
Ну, почему бы и нет? Лишний комплект фуин найдется — и подзаработаю, и союзнику помогу.
— Немного, но есть.
Листовик приобрел маскировочный барьер, защитный (одноразовый и потому дешевый), десяток медицинских печатей против чакроистощения и немного всякой мелочевки до круглой суммы. Самым дорогим, конечно, был маскировочный. Мало того, что многоразовый, не менее двадцати активаций, так ещё и проверявший его Хьюга не видел укрытых им сокомандников, стоя едва ли не вплотную. Ироха-кун не лучший из сенсоров, но таких как он — большинство, своих денег барьер стоит.
Расстались мы с Иккаку-саном довольные друг другом. Он заполучил печати, причем дешевле, чем если бы приобрел в Конохе, а я стала богаче на тридцать тысяч. В последний факт специально ткнула носом Шу. Это же уму непостижимо — Узумаки, не умеющий рисовать печати! Парень игнорировал всё, кроме нин и тай, требовал от учителя крутых техник и не желал учиться ничему другому. Может, хоть так заинтересуется.
Говоря о деньгах — стало попроще. Принадлежность к правящему семейству вынуждает поддерживать определенный уровень, ниже которого скатываться нельзя. Обязательна служанка, необходимо несколько раз в год посещать дворец правителя, бывать в храме Шинигами и делать пожертвования, поддерживать родичей из младших ветвей и делать тому подобные жесты. Мне приглашения на приёмы не присылали, мне парадные кимоно не нужны, а вот Юмико-сама и Мику-чан в гости звали. Правда, реже, чем раньше.
Волны от моего отказа становиться джинчуурики утихнут не скоро… Да до смерти всех участников той истории они не утихнут! Сестренка рассказывала, подруг у неё стало поменьше, в школе некоторые учителя начали относиться прохладнее, чем раньше. Сильно подозреваю, что карьеру в официальных структурах ей теперь не сделать и, кажется, Юмико-сама считает так же, потому что созданию печатей учит нас обеих. Как оно там дальше повернётся, неизвестно, а мастер фуин без куска хлеба с мясом не останется.
Мику на возросшую нагрузку не жаловалась. Она теперь вообще редко жалуется.
— Чего реветь-то? — задумчиво растягивая гласные, пояснила она свою позицию. — Вот у Хикари-чан отец погиб — это горе. У Макото-сенсея дочь туманники убили — тоже горе. Тебя чуть в побочную ветвь не отправили. А у меня так, ерунда.
— Меня хотели изгнать из старшей ветви? — удивилась я.
— Угу. Закона подходящего не нашли. Ты что, не знала?
— Впервые слышу.
Если бы изгнали, пришлось бы намного туже. Так меня хоть статус защищает. Значит, Узукаге разозлился очень сильно, но прецедента не нашел, а издавать личный указ по такой неоднозначной причине не решился. Изгонять ребенка? Да ещё когда в клане существует оппозиция, всерьёз предлагающая отказаться от союза с Конохой? Мы, конечно, поддерживаем Сенджу, однако сейчас во главе Листа стоит Сарутоби, чья политика неоднозначна. Некоторым старейшинам дай только повод, они его наизнанку вывернут, но используют к ослаблению власти правителя. Он у нас только на словах абсолютный, в действительности ограничений много.
— Знаешь, я хочу стать сильной! — продолжала Мику. — Прожить долго-долго, защищать вас и своих детей! Ну, что ты улыбаешься?! У меня будет много детей, вот увидишь!
— Сначала подрасти.
— Мне уже двенадцать! Через три года можно замуж выходить! — и другим тоном, покровительственно. — Просто ты ещё маленькая и не понимаешь.
Я состроила печальную мордочку и грустно закивала. Дескать, куда уж мне.
— Вот ты смеешься, а Казуко-тян уже просватали, — сообщила Мику. — Она, между прочим, твоя ровесница. Так что о семье лучше подумать заранее, чтобы потом не оказаться замужем за каким-нибудь столетним стариком. Или за малолеткой из союзного клана.
— Казуко-тян — внучка Узукаге.
Странно, что её не просватали прямо в колыбели.
Хотя в целом сестрёнка права. Учитывая отношение ко мне правящей верхушки, вполне могут приказать выйти замуж за кого-то определенного и не самого приятного. Может, и в самом деле присмотреться и подобрать, кто понравится? От иллюзий про Великую Любоффь я давно избавилась, а ведь говорят, что брак по расчету самый лучший, если расчет правильный.
Надо подумать.
На очередном занятии отрабатывали каварими.
Иногда сенсею взбредет в голову, и мы начинаем повторять, причем основательно так, простейшие приемы из школьной программы. Происходит такое не часто, примерно раз в месяц. Мальчишки злятся, фырчат, но помалкивают, ибо уже поняли, что спорить бессмысленно и очень болезненно. Я же к упражнениям на базу отношусь более чем уважительно и готова спорить, что после того, как наше каварими наставника удовлетворит, мы начнём осваивать шуншин. Последний хоть и не относится к пространственным техникам, однако требует хорошего равновесия и быстрой реакции.
Мастер у нас умница, просто так ничего не делает.
После того, как тренировка закончилась, я задержалась на полигоне. Отрабатывала новый приём. Для лечения глубоких ран в некоторых случаях медики используют особые нити из медицинской чакры, и один из раненых шиноби в больнице сказал, что видел нечто подобное у песчаников. У Суны есть особый класс бойцов, так называемые марионеточники, сражающиеся с помощью боевых кукол. Вот благодаря нитям из чакры они своими куклами с расстояния и управляют.
На марионеточника я не потяну. У нас по ним практически никакой информации нет, кроме того, что им требуется прекрасный контроль и куклы стоят дорого, их изготавливают из особых материалов. Собственно, мне и не нужно, нити я планирую использовать в качестве обычной лески. Метнул кунай или сюрикен, дернул обратно — и он снова у тебя в руке, а если ещё и траекторию полёта можно менять, то вообще прекрасно. Среди полевых ирьенинов многие владеют чем-то подобным, просто не афишируют.
— Кушина-химе, — подошедший поближе Шу забыл, о чём хотел спросить, уставившись на натянутую между большим и указательным пальцами сверкающую нить. — Что это ты делаешь?
Вместо ответа я обвязала нитью рукоять куная и метнула его в мишень. С глухим стуком лезвие вонзилось в дерево. Слегка изменить структуру чакры, потянуть обратно — и переставшая растягиваться нить выдернула кунай обратно мне в руку. Бинго! Ещё бы скорость увеличить и научиться прикреплять нити не к оружию из чакрапроводящей стали, а то больно уж оно дорогое.
