Ознакомительная версия.
— Понимаю.
— К счастью, я охолонула.
— К великому твоему счастью, — серьезно кивнул он. — У проблемы императорской женитьбы все признаки государственной аферы, борьбы партий или фракций. Если б ты раскрылась, подпортив планы каким-то влиятельным силам, то не избежала бы кинжала или яда.
— Я тоже это поняла. И забыла. Намертво забыла. Признать, кто я такая, означало смерть. Я могла не раз убедиться в этом. Но не будем забегать вперед.
Они какое-то время молчали, занимаясь шкурками. Несколько дней назад улов оказался довольно богатым, в ловушки и капканы попало множество ондатр и нутрий, две выдры и один бобер. Так что работы хватало.
— И ты догнала Хотспорна? — наконец спросил Высогота.
— Догнала. — Цири отерла лоб рукавом. — Очень даже быстро, потому что он не шибко-то спешил. И совсем не удивился, увидев меня!
***
— Мазель Фалька! — Хотспорн натянул поводья, танцуючи развернул вороную кобылу. — Какая приятная неожиданность! Хотя, признаться, не столь большая. Я ожидал, не скрою, ожидал. Знал, что вы сделаете выбор. Мудрый выбор. Я заметил вспышку интеллекта в ваших прекрасных и полных прелести глазах.
Цири подъехала ближе, так, что они почти соприкоснулись стременами. Потом протяжно отхаркнулась, наклонилась и сплюнула на песок дороги. Она научилась плевать таким манером, отвратительным, но эффективным, когда надо было остудить пыл предполагаемого обольстителя.
— Понимаю, — слегка улыбнулся Хотспорн, — вы хотите воспользоваться амнистией?
— Ты плохо понимаешь.
— Тогда чему же следует приписать радость, доставляемую мне лицезрением прелестного личика мазели?
— А надо, чтобы было чему? — фыркнула она. — Ты на станции болтал, будто любишь компанию в дороге?
— Неизменно, — шире улыбнулся он. — Но если дело не в амнистии, то не уверен, что нам по пути. Мы находимся, как видите, на пересечении дорог. Четыре стороны света. Выбор… Символика, как в хорошо знакомой легенде. На восток пойдешь, не вернешься. На запад пойдешь, не вернешься… На север… Хм-м-м… К северу от этого столба — амнистия.
— Не морочь мне голову своей амнистией.
— Как прикажете. Тогда куда же, если дозволено будет спросить, дорожка ведет? Которая из дорог символического перекрестка? Мэтр Альмавера, искусник иглы, погнал своих мулов на запад, к городку Фано. Восточный тракт ведет к поселку Ревность, но я определенно не советовал бы выбирать этот путь…
— Река Ярра, — медленно проговорила Цири, — о которой шла речь на станции, — это нильфгаардское название реки Яруги, верно?
— Ты такая ученая, — он наклонился, заглянув ей в глаза и переходя на «ты», — а этого не знаешь?
— Ты не можешь по-человечески ответить, когда тебя по-человечески спрашивают? — не осталась в долгу Цири.
— Я пошутил, зачем же сразу злиться? Да, это та самая река. По-эльфьему и по-нильфгаардски — Ярра, по-нордлингски — Яруга.
— А устье этой реки, — продолжала Цири, — Цинтра?
— Именно Цинтра.
— Отсюда, где мы сейчас стоим, далеко до Цинтры? Сколько миль?
— Немало. И зависит от того, в каких милях считать. Почти у каждой нации свои, ошибиться нетрудно. По методу всех странствующих купцов такие дистанции удобнее считать в днях. Чтобы отсюда доехать до Цинтры, понадобится примерно двадцать пять-тридцать дней.
— Куда? Прямо на север?
— Что-то тебя, мазель Фалька, очень уж интересует Цинтра. К чему бы это?
— Собираюсь взойти на тамошний престол.
— Прелестно, прелестно. — Хотспорн поднял руку, как бы защищаясь от удара. — Тонкий намек понял, больше вопросов не будет. Самый короткий путь в Цинтру, как это ни парадоксально, ведет не прямо на север, потому как там кругом бездорожья и болотистые приозерья. Сначала следует направиться к городу Форгехаму, а потом ехать на северо-запад, до Метинны, столицы аналогично называемой страны. Потом следует ехать через равнину Маг Деиру, торговым трактом до самого города Нойнройт и только уже оттуда направиться на северный тракт, ведущий к долине Марнадаль. А долина Марнадаль — это уже Цинтра.
— Хм-м-м… — Цири уставилась в зеленый горизонт, в размытую линию темных взгорий. — До Форгехама, а потом на северо-запад… Это значит… куда же?
— Знаешь, что, — Хотспорн едва заметно улыбнулся. — Я направляюсь как раз к Форгехаму, а потом до Метинны. Вот этой дорожкой, что между сосенками песочком золотится. Поезжай за мной, не заблудишься. Амнистия амнистией, но мне будет приятно общество прелестной девушки.
Цири смерила его самым пренаихолоднейшим из всех своих холодных взглядов. Хотспорн шельмовски закусил губу.
— Ну так как?
— Едем.
— Браво, мазель Фалька. Мудрое решение. Я же говорил, ты столь же мудра, сколь прелестна.
— Слушай, Хотспорн, кончай меня мазелить. У тебя это звучит как-то обидно, а я не позволяю обижать себя безнаказанно.
— Как прикажете, мазель…
***
Многообещающий прекрасный рассвет не оправдал возлагавшихся на него надежд. Наступивший день был серым и промозглым. Влажный туман приглушал цвета осенней листвы склонившихся над дорогой деревьев, отливающих тысячами оттенков охры, пурпура и золота. Во влажном воздухе стоял аромат коры и грибов.
Они ехали медленно по ковру опавших листьев, но Хотспорн часто подгонял вороную кобылу, время от времени заставляя ее идти галопом либо рысью. В такие моменты Цири восхищенно глядела на них.
— Ее как-нибудь зовут?
— Нет, — сверкнул зубами Хотспорн. — Я отношусь к верховым лошадям чисто потребительски, стараюсь не привыкать к ним. Давать коням имена, если не содержишь конного завода или табуна, я считаю претенциозным. Согласна со мной? Конь Воронок, собачка Дружок, киска — Мурка. Претенциозно!
***
Цири не нравились его поглядывания и многозначительные улыбки и уж тем более насмешливый тон вопросов и ответов. Поэтому она пошла по самому простому пути — молчала, говорила кратко, не провоцировала. Если, конечно, удавалось. Правда, удавалось не всегда. Особенно когда он заговаривал об амнистии. Когда же в очередной раз — и довольно резко — она выразила недовольство, Хотспорн на удивление «сменил фронт» — принялся доказывать, что в ее случае амнистия излишня, более того — ее вообще не касается. Амнистируют преступников, а не их жертвы.
— Сам ты жертва, Хотспорн! — зашлась смехом Цири.
— Я сказал совершенно серьезно, — заверил он. — Не для того, чтобы вызвать у тебя птичье щебетание, а чтобы посоветовать, как спасти шкуру в случае, если тебя поймают. Конечно, на барона Касадея это не подействует, да и на Варнхагенов тоже вряд ли, от них снисхождения не жди, эти в самом лучшем случае просто линчуют тебя на месте. Быстро, и если прытко пойдет, то безболезненно. Но вот если ты попадешь в руки префекту и предстанешь перед судом, суровым, но справедливым лицом имперского закона… О, вот на этот случай я порекомендовал бы тебе такую линию защиты: заливайся слезами и настаивай на том, что ты невинная жертва стечения обстоятельств.
Ознакомительная версия.
