потом как будто пишет что-то. Джон вновь у неё что-то спросил, и она радостно
закивала.
- Надпись на чешском, — сказал он.
Резко свет включился над нами, а затем потух. Девушка начала отступать от нас,
явно испугавшись. И одними губами что-то сказала и исчезла.
- Что это было? – медленно спросила я.
- Она сказала, на чешском «помоги», — произнёс Джон и над нами включился
свет.
- Вот это да, — выдохнула я и опустилась на пол.
Ноги меня не держали, тело наполнилось адреналином и не принадлежало мне.
Я смотрела на тетрадь в руке и рассмеялась такой удаче. И первый раз в жизни я
поверила в потустороннюю силу, которой мы были рады помочь.
Глава 8.
- Не верю, мы что-то приняли, что видели это? – прошептал Джон, опускаясь
рядом со мной на пол.
- Нет, вроде, но я верю своим глазам и вот подтверждения, — я покрутила в
руках тетрадь.
- И она хочет, чтобы мы разгадали надпись, но свет опять поиграл и она
испугалась, — констатировал он.
- Значит, другой не хочет, чтобы мы копались в этом, и может быть, поэтому
закрывал и не впускал нас в башню, — рассуждала я.
- Да, — вздохнул Джон. — Я что, упал в обморок?
- Она тебя усыпила, — соврала я, не нужно ему знать, что его это настолько
потрясло, что сильный и уверенный в себе парень отключился.
- Мне надо выпить, — прошептал он.
- У тебя есть ручка и лист, попробуем понять, что написано, — произнесла я.
- В рюкзаке…
- Отлично, принеси, а я пока побуду тут, — предложила я.
- О, нет, одну я тебя не оставлю, Лори. Тут призрак и не один, я не хочу, чтобы с
тобой что-то случилось, — он упрямо сжал губы.
- Тогда пошли вместе, — я встала и ободряюще улыбнулась ему.
Мы быстро поднялись наверх и спустили наши рюкзаки к портрету, свет
продолжал гореть, и мы разложились на полу.
- А если перевернуть надпись, — предложила я очередной вариант после трёх
часов пыхтения над портретом и каракуль на листах. – Вот это отчётливо буква
«а», — указала я на подтверждение своих слов на надписи.
- Давай попробуем, — Джон встал, и мы, перевернув головы, вглядывались, пока
он переносил все на бумагу.
- Какой-то набор букв, — нахмурился он, когда мы сели на пол, рассматривая
чёрточки.
- А ты можешь сложить из них слова? – спросила я его.
- Мой чешский не настолько хорош, но я попробую, — вздохнув, сказал он и лёг
животом на ковёр и принялся что-то выводить на листе.
Я подошла к портрету, рассматривая его.
- Почему ты не нашла успокоение? – спросила я девушку. — Неужели тебя на
самом деле убил человек, который был твоим мужем. Жестоко, очень жестоко с
тобой он поступил. Нет, Джон, ты только представь если то, что рассказал Георг
правда. И это означает, что она просила помощи, чтобы освободиться. Ведь
получается, её убили насильственной смертью, и она не успокоилась. А второй,
кто не даёт ей просить помощи, наверно, её ублюдок-муженёк, который и после
смерти не отпускает её. Урод.
Я ходила около портрета и рассуждала, злясь на этого Яна, который так ужасно
поступил с девушкой.
- Лори, — позвал меня Джон и сел.
- Да, — нахмурилась я.
- Эм, я что-то собрал, но получилась неразбериха, — сказал он, и я посмотрела
на него.
- Говори.
- Первое слово – простить. Второе – это вспомогательное быть. Третье –
любить, — прочитал Джон и сдвинул брови.
- Простить, быть, любить, — повторила я.
- Простивший будет влюблён? – предположил Джон.
- Там точно глаголы? – спросила я.
- Не знаю, но получается так, я только догадываюсь, на что это может быть
похоже, — ответил Джон.
- Тогда давай попробуем существительные, — предложила я.
- Прощение быть любовь? – с сомнением произнёс парень.
- Прощение будет любовью, — искала я варианты.
- Вряд ли, там же клад должен быть, — цокнул Джон.
- Георг сказал, что это не разгадает тот, кто гонится за богатством, — повторила
я слова, сказанные мне вчера.
- Но и он же сказал, что там сокровища, — напомнил Джон.
- Нет, там что-то другое, — вздохнула я и села рядом. — А может быть
вспомогательный глагол другой?
- Тут примерно слово «být» — это быть. Но, возможно, «b» это «d», а «t» — «j»,
— Джон начал вновь что-то писать.
- И что получается? – спросила я, заглядывая в лист.
- Возможно, это «dej» — дать. Ведь тут может быть старый говор, который с
годами исчез, — медленно произнёс он.
- И что у нас сложилось: любить, дать, простить? – в моей голове был активный
штурм, и пока не единой ценной мысли.
- Как ты предложила можно попробовать существительные: прощение дано
любви, — Джон также думал.
- Прощение, данное любовью? — сказал Джон.
- А может быть дать тут в смысле дарить? Ведь Перхта по легендам не простила
мужа за свои горести, — ответила я.
- А надпись появилась позже, когда она вернулась в родительский дом
призраком, — продолжил мою мысль Джон. — Получается, что не только монах,
но и Ян проклял её перед смертью. И она написала это, чтобы ей была дарована
свобода.
- Нет, она хотела простить своего мужа-тирана за все, но поняла это только
после гибели, — говорила я, пока голова думала.
- Получается, прощение даровано любовью, — сказал Джон и моя голова
вспыхнула.
- Прощение даровано любимому! — воскликнула я и подскочила. — Она
простила его. Перхта, — позвала я призрака. — Тут написано: «Прощение
даровано любимому»! Это клад твоей семьи, вы все были обозлены на Яна, и
только прощение вам поможет уйти…
- Лори, — Джон встал и нахмурился. — Ты хочешь сказать, что Перхта любила
своего мужа…
Как только он это сказал, то свет над нами погас, и я вздрогнула. А Джон
подошёл ближе. Я слышала его быстро бьющееся сердце, когда он обнял меня.
-Ты слышишь это? – шёпотом спросил он.
И я прислушалась, откуда-то доносился скрежет металла.
- Это в камере пыток, — одними губами ответила я ему, подняв на Джона голову,
и он, сглотнув, кивнул.
Мы слышали как двигались цепи, открывалась и захлопывалась внизу дверь, и
от этого звука мурашки побежали по коже, и сейчас мы оба понимали, что это не
Перхта, а кто-то другой, который играет тут со светом, который не даёт Перхте
успокоение.
- Мы должны уходить, — быстро сказал Джон, и подхватил рюкзак, запихивая
