Ознакомительная версия.
Теперь они есть и у нее самой.
Подойдя к окнам балкона, она отдернула мягкие шторы. И взглянула на сияющее великолепие рукотворных огней нового Рима. Он все еще остается странным и пугающе чуждым, но она возобладала над ним довольно, чтобы питаться, отдыхать и учиться.
А еще она черпала силу в одной особенности города, в одном ритме, уцелевшем без перемен на протяжении столетий. Смежив вежды, прислушалась к тысячам бьющихся сердец, тикающих, словно тысячи часов, давая ей знать, что в конце концов ход времени особого значения не имеет.
Она знала, что пришло ее время — время, всегда отведенное для хищников, подобных ей.
И распахнула двери балкона навстречу ночи.
Настало время охоты.
18 декабря, 17 часов 34 минуты
по тихоокеанскому стандартному времени
Округ Санта-Клара, Калифорния
В сумерках, опускающихся на холмы и луга, Эрин пустила коня в галоп, одолевая последний отрезок до конюшен. Понукать Блэкджека не требовалось, он и сам влетел во двор на полном скаку.
Одной рукой придерживая поводья, вторую она не снимала с рукояти пистолета. Как только мерин, немного проехавшись по инерции, остановился среди пыльного двора, она обернулась в седле, направив оружие в сторону черных холмов.
Скача сюда, Эрин не сумела разглядеть зверя, напугавшего лошадь, но слышала его. Треск ломаемых ветвей и хвороста преследовал их всю дорогу от холмов. Она не могла отделаться от ощущения, что призрачный охотник играет с ними, дожидаясь для нападения лишь полной темноты.
Давать ему этот шанс она не намеревалась.
Эрин рысцой проехала на Блэкджеке мимо своего старого «Лендровера», чтобы, к своему изумлению, обнаружить еще один автомобиль — черный «Линкольн Таункар», припаркованный в дальнем конце двора. Минуя его по пути к конюшне, Эрин заметила на дверце знакомый символ — два ключа крест-накрест и тиару.
Герб Святого Престола.
Страх в ее душе всколыхнулся еще выше.
Что здесь понадобилось кому-то из Ватикана?
Поискав взглядом, но не увидев никого, она поторопила Блэкджека к раздвижным дверям конюшни. Подъехав, натянула поводья, после чего, кашляя от пыли, соскользнула с седла, продолжая держать одновременно уздечку Блэкджека и пистолет. В поисках и ответов, и укрытия она поспешила к дверям и взялась за ручку.
Но прежде чем пальцы обхватили ее, дверь отъехала сама по себе. Выскочившая оттуда рука железной хваткой вцепилась в запястье Эрин, рванув через порог. От неожиданности она выпустила уздечку Блэкджека, стараясь лишь удержаться на ногах.
Нападающий увлек ее во тьму конюшни, и дверь за ней с грохотом захлопнулась, оставив коня снаружи. Восстановив равновесие, Эрин извернулась и пнула изо всех сил, попав сапогом во что-то мягкое.
— Ой! Полегче, Эрин!
Она тотчас же узнала этот голос, хотя откуда бы ему тут взяться?
— Джордан?!
Руки отпустили ее.
Со щелчком включился фонарик, и белый луч осветил лицо сержанта Стоуна. За спиной сержанта маячил Нейт — живой-здоровый, но какой-то бледный, с широко распахнутыми глазами.
Джордан потер живот, сверкнув ей своей кривоватой улыбкой, тотчас прогнав изрядную часть напряжения, пульсировавшего у нее в жилах. На нем были парадные брюки и белая рубашка с расстегнутым воротничком и закатанными до локтей рукавами, открывавшими взору его мускулистые загорелые предплечья.
Бросившись к нему, Эрин обняла его крепко-крепко. В объятьях Джордана было так тепло и уютно, и ее обрадовало, что она снова оказалась в них так легко и естественно.
— Прямо не верится, что это ты, — пробормотала она ему в грудь.
— Во плоти… хотя после твоего пинка, пожалуй, чуточку больной.
Эрин отстранилась, чтобы окинуть его взглядом. Квадратный подбородок подернут суточной щетиной, голубые глаза улыбаются ей, а волосы явно отросли. Она провела пальцами по его густым белокурым волосам и притянула его голову для поцелуя.
Больше всего ей хотелось продлить этот момент, побыть в его объятьях еще, а то и показать сеновал наверху, но она отпрянула, повинуясь более настоятельной заботе.
— Блэкджек, — сказала она, — мой конь. Нужно завести его внутрь. Среди холмов кто-то есть.
Она обернулась к двери — и тут же раздалось отчаянное ржание, пронзившее ночь и быстро оборвавшееся. Прежде чем кто-либо успел пошевелиться, что-то тяжелое ударилось о соседнюю стену. Они отбежали поглубже в конюшню, где находились в стойлах другие лошади. Эрин поглядела на дверь.
Нет, пожалуйста, нет…
Она представила своего крупного мерина, его доверчивый взгляд и мягкий нос, как он приплясывал, радуясь, нежное ржание, которым приветствовал ее, как только она входила в конюшню.
Джордан взял на изготовку свой черный «Хеклер и Кох МР7» — зловеще выглядящий пистолет-пулемет. Эрин же, уразумев проблему, приподняла свой небольшой «Глок 19».
— Мне нужно что-то побольше.
Передав свой фонарик Нейту, Джордан потянулся к поясу, извлек свой «Кольт 1911» — тот самый пистолет, который частенько одалживал ей в прошлом, — и передал Эрин. Ощутив рукоятку в ладони, она почувствовала себя спокойнее. И уже повернулась, чтобы отдать свой «Глок» Нейту для самозащиты, когда вдруг из тени выступил чужак, напугав ее. На нем был парадный темно-синий мундир с двумя золотыми крестами, вышитыми на лацканах.
Капеллан?
— Не хочется прерывать ваше счастливое воссоединение, — изрек незнакомец, — но самое время подумать, как отсюда выбраться. Я поискал другие выходы, но похоже, главная дверь — все равно путь самый разумный.
— Это Христиан, — представил Джордан. — Друг Руна, если улавливаешь, куда я клоню.
Иначе говоря, сангвинист.
— Машина профессора припаркована ярдах в пятидесяти, — голос Нейта явственно дрожал. — Сможем ли мы до нее добраться?
Вместо ответа ночь разорвал противоестественный визг.
В стойлах вокруг них лошади били копытами и налегали на двери, ржанием выражая нарастающий страх. Даже они знали, что надеяться можно лишь на бегство.
— А что ждет нас там? — спросил Джордан, держа двери на прицеле.
— Судя по запаху и шипению, полагаю, это кугуар, — сообщил Христиан. — Хотя и поганый.
Поганый?
Эрин похолодела.
— Вы говорите о бласфемаре.
Капеллан склонил голову в знак подтверждения.
Бласфемаре — анафемский беспощадный зверь, чья кровь осквернена, отравлена кровью стригоя, принявший чудовищную ипостась своего естественного обличья, со шкурой настолько прочной, что сангвинисты делают из их шкур доспехи.
Ознакомительная версия.
