– Тебя объявили вне закона, – возразил Шанс. – Все имущество семьи Дезсталкеров было конфисковано императрицей. И к тому же мы в Мистпорте, где кто владеет, тот и прав. Абракс принадлежит мне.
Оуэн скептически улыбнулся.
– Кажется, ты спутал меня с кем-то, кому не плевать на закон. Я вернулся в Мистпорт, чтобы оживить старую информационную сеть Дезсталкеров и снова подчинить ее Восстанию. И ты, и Абракс в нее входите. Поскольку в наказание за мои грехи я оказался среди руководителей Восстания, Абракс мне ответит. Так что если ты хочешь сохранить свою явно очень прибыльную должность менеджера, я серьезно советую тебе перестать меня доводить. Ясно?
– Без меня ты не сможешь управлять Абраксом, – заявил Шанс. – Дети мои, телом и душой.
– Они быстро привыкнут обходиться без тебя. Дети, знаешь, легко... приспосабливаются. Над этим Шанс задумался.
– Ты рискнешь разрушить мое дело, только чтобы получить над ним контроль?
– А ты как думал? Я – Дезсталкер. Всю нашу историю мы прорубали себе путь топором, и плевать нам было, куда щепки летят.
Шанс хмыкнул.
– Что ты хочешь узнать, Дезсталкер?
– Это больше похоже на дело. У меня вопрос.
– Конкретизируй его, если хочешь получить конкретный ответ. Мои детки – эсперы, а не оракулы.
– Спроси их, кто убил моего отца, – промолвил Оуэн. – Кто конкретно?
Шанс кивнул и медленно пошел по центральному проходу, оглядывая детей оценивающим взглядом. Оуэн неподвижно смотрел, скрывая удивление, которое вызвал у него собственный вопрос. Он собирался начать не с этого. Сюда он пришел, чтобы спросить про информационную сеть своего отца. Оуэн сам не знал, как сильно он хочет узнать имя убийцы своего отца, пока не услышал звук собственного голоса. Его отец был сражен на улице наемным убийцей императрицы, и тогда это не произвело на Оуэна особого впечатления. Он просто решил, что отец стал жертвой одной из многих собственных интриг. Больше всего Оуэн тогда испытал раздражение нарушением привычного порядка своей жизни, вызванным этой внезапной смертью. Его не интересовало, кто убил отца. Тогда ему это было все равно.
Артур Адриан Дезсталкер, высокий, красивый и жестокий, страстно любил интриги и заговоры, иногда просто ради процесса. Это оставляло мало времени, чтобы заниматься сыном. Когда он вспоминал, что у него есть сын и наследник, то начинал железной рукой направлять жизнь Оуэна, поступая так, как считал правильным, и к чертовой матери, что там хочет или не хочет Оуэн. Отец был нельзя сказать чтобы приятной личностью, и редкие беседы его с сыном всегда кончались яростными скандалами. Дезсталкер не понимал и не хотел понимать, что его сын считает себя ученым, а не воином. Когда Оуэн услышал о смерти своего отца, его первым чувством было облегчение. Наконец он свободен от железной хватки отца и впредь волен принадлежать сам себе.
Только в недавние времена Оуэн начал понимать, что за силы вели отца и управляли им. Быть Дезсталкером – это значит иметь много врагов при дворе Лайонстон и вне него. Аристократ на Голгофе мог избежать интриг не больше, чем рыба может избежать воды, в которой она плавает. И кроме всего этого, Артур верил в Восстание. То ли ради Империи, то ли ради развлечения и собственного возвышения – Оуэн до сих пор точно не знал, но все больше и больше склонялся к тому, чтобы толковать это сомнение в пользу отца. Когда его собственные глаза открылись и увидели зло и ужасы, на которых стояла Империя, он понял необходимость бороться с ней любыми доступными средствами.
Он все еще не мог заставить себя полюбить отца или простить его. Человека, приказывавшего тренерам выбивать пыль из собственного сына снова и снова, чтобы пробудить тайное наследие Дезсталкеров – умение форсироваться. С помощью измененных генной инженерией желез и специальных тренировок Дезсталкер обретал возможность на короткое время стать сильнее, быстрее и резче любого нормального человека. Со временем этот процесс заработал, но Оуэн помнил только боль и кровь, и все лишь для того, чтобы дать ему доступ к чему-то, чего он все равно не хотел. Только недавно Оуэн начал понимать, что его отец отчаянно старался сделать его бойцом, а не ученым, потому что знал, что ученый не сможет выжить, когда на него обрушатся силы, спущенные с цепи его смертью. И он был прав.
Когда Оуэн стал лидером нового Восстания и борцом за справедливость, он стал и сыном своего отца. И лишь поняв эту правду, начал понимать, как много он потерял и как необходимо ему узнать, кто убил отца.
Он поднял глаза и увидел, что Шанс нетерпеливо подзывает его. Оуэн подошел к нему, склонившемуся над койкой, где лежала девочка никак не старше десяти лет. Она была одета в истрепанное платье на два размера больше, чем нужно. Девочка металась, будто ее тревожили громкие голоса, слышные только ей. Глаза ее были закрыты, но она то и дело тихо проговаривала отрывочные слова и фразы, хотя Оуэн не мог уловить их смысл, если он там и был. Шанс опустился около нее на колени и вытащил бумажный пакет, наполовину заполненный конфетами. Он выбрал одну, размял ее пальцами, пока она не стала мягкой и податливой, затем осторожно опустил ее в слабый рот девочки. Та начал медленно жевать. Шанс наклонился к самому ее уху.
– Настало время игры, Кэти. Время рассказать мне все, что ты знаешь. Здесь со мной Оуэн Дезсталкер. Он хочет знать, кто убил его отца. Чья рука пролила кровь, давшую ему жизнь. Кто это был, Кэти?
Девочка нахмурилась, недовольно поджала губы, но не проснулась. Она проглотила кусок конфеты и заговорила чистым, наполненным голосом:
– Давным-давно ты уже спрашивал у меня это. Ответ не изменился. Это был улыбчивый убийца, акула на мелководье, человек, которого не остановит ничто, кроме его собственной руки. Дезсталкера убил Малютка Смерть.
Оуэн медленно кивнул, и лицо его осталось бесстрастным, но пальцы судорожно сжались в кулаки. Он не ждал именно этого имени, но полностью неожиданным оно тоже не было. Малютка Смерть, одно время излюбленный наемный убийца императрицы, был также известен под именем лорд Кит Саммерайл. Теперь он был сторонником Восстания и другом дальнего родственника Оуэна, к которому перешел титул лорда Дезсталкера, когда Оуэн был объявлен вне закона. Оба они сейчас возглавляли Виримонд – планету, которой некогда владел и управлял Оуэн. Это было не важно. И не важно было, что Кит и Оуэн сражаются на одной стороне. Все равно Оуэн его убьет, как только он перестанет быть нужным Восстанию. Кит Саммерайл уже покойник, как и всякий, кто встанет на дороге Оуэна. Кто бы он ни был. Оуэн медленно улыбнулся, и кулаки его разжались. Теперь есть чего ждать от будущего.
