Феликс расправил плечи и попытался выглядеть официально.
- Да.
- И вы говорите, что вы… - он посмотрел на пергамент в руках. – Феликс Габрас.
- Да.
Человек поджал губы.
- Какое дело у вас с королём?
- Мне нужно поговорить наедине именно с ним. – он скрестил руки. – Кто ты? Камердинер?
Ответом последовала неприятная улыбка.
- Я господин Гарет Кирелло, главный королевский советник короля.
Феликс присвистнул.
- Это звучит фантастически.
Он никогда не встречал лично господина Гарета, но хорошо знал его имя и то, что он был самым богатым человеком в Лимеросе, за исключением короля.
Господин Гарет моргнул.
- Стражники, поместите парня под стражу.
- Подождите… что? – Феликс едва мог шевельнуться, прежде чем несколько стражников вышли из-за арки и схватили его.
- Есть ордер на твой арест.
- Какой? Какие обвинения?
- Убийство. Измена. Это так мило с твоей стороны, чтобы прийти сюда, - господин Гарет указал на арку. – Заберите его в темницу.
Феликс отказывался идти, и стражники потащили его. Его украденные ботинки оставляли царапины на деликатном полу.
- Измена? Нет, подождите! Я должен увидеть короля. Он хотел увидеть меня! Я знаю! Это важно, -Феликс колебался, не желая показывать козырь так быстро, но выбора не было. – У меня есть Родич.
Гарет остановил стражников и рассматривал Феликса в тишине. После он рассмеялся.
- Родичи – это лишь легенда!
- Ты уверен? Если я вру, никогда не поздно вернуть меня в подземелья. Но если я говорю правду и ты не сообщишь об этом королю, ты в конце концов потеряешь свою голову.
- Если ты лжёшь, - взгляд господина Гарета сузился, - не будет даже темницы.
Кивнув главному королевскому советнику, стражник опустил рукоять меча на голову Феликса, и всё потемнело.
***
Когда Феликс пришёл в себя, у него была только одна мысль: подземелья не пахнет так отвратительно, как он ожидал. Когда он раскрыл глаза, то понял, что для этого были веские причины – ведь он не был в темнице.
Он был в тронном зале, лежал на спине на нижней ступени лестницы, глядя на королевский трон. И король сидел на украденном золотом троне.
Или выигранном – всё зависит от того, на чьей ты стороне.
Этот тронный зал был похож на северный, только лимерийский был тёмно-серым и жёстким, а этот светло-золотым и жёстким.
Феликс поднялся на ноги и низко поклонился, проигнорировав головную боль.
- Ваше Величество.
Справа от короля Гая стоял господин Гарет. Его руки были скрещены за спиной, а выражение оставалось суровым, он внимательно смотрел на Феликса.
- Феликс Габрас, - обратился к нему король, - я был разочарован твоим молчанием. Многие считали тебя мёртвым, это было бы большой потерей для клана и для Лимероса. Но ты жив и здоров.
Феликс развёл руками.
- Позвольте мне пояснить моё долгое молчание, Ваше Величество.
- Единственная причина того, что ты ещё дышишь, - король подался вперёд на своём троне, - это то, что я хочу услышать твоё объяснение. Я был разочарован много раз теми, кого высоко ценил. Не могу сказать, насколько презираю разочарование.
Выражение господина Гарета потемнело.
- Ваше Веичество, не понимаю, почему вы уделили этому глупому мальчишке своё время. Он совершил предательство, измена карается смертью.
- Когда это я предал, извольте спросить? – решился Феликс. – Я, кажется, не помню.
Внимание короля было обращено на Феликса, взгляд оставался острым и оценивающим.
- Ты, кажется, помог Йонасу Агеллону освободить двух заключённых мятежников, которых я собирался казнить. Ты не помнишь, кто ответственен за взрывы, что привело к гибели многих послушных граждан?
Феликс моргнул.
- Понятия не имею, о чём вы говорите, ваше Величество.
Господин Гарет раздражённо вздохнул.
- Глупый мальчишка, тебя видели! Униформа стражников не скрывает лица.
"Вот дерьмо".
- Я могу пояснить.
- Нет, - прошипел король, - я сказал тебе приблизиться к бунтовщику, а не помочь бунтовать против меня.
И как Феликс мог думать, что так легко будет прогуляться ко дворцу и вернуться живым, после всего, что он сделал?
Во рту пересохло, но он пытался найти слова для того, чтобы всё объяснить.
- Я служил тебе и клану прекрасно много лет, ваше Величество. Я отдал свою жизнь королевству и узнал, как там живут и как убивать. Мне было одиннадцать тогда.
- Одиннадцать, - кивнул король. – помню, Феликс, тебя лучше, чем остальных. Когда ты предстал передо мной – мальчик на год старше моего сына, что видел смерть семьи, свою разрушенную деревню – и ты не смотрел на меня со страхом. Ты встречал взгляд с вызовом и силой. Одиннадцать лет. Я знал, ты особенный. Грубый дух, который можно использовать два величия. Мне казалось, это мне удалось. Очевидно, учитывая твой выбор, я ошибся. Признайся в своих преступлениях, мальчик, а после подумаем, что делать с твоей глупостью.
Пока он был членом клана кобры, он служил мудрому главарю группы, старику. Когда тот лежал на смертном одре, он сказал, что в жизни человек проходит несколько перекрёстков, что сделают будущее хуже или лучше. И когда оказываешься на перекрёстке, надо остановиться и подумать о правильном решении. Но были времена, когда выбор можно сделать только позже.
Этот перекрёсток был хорошо освещён, и Феликс не мог пропустить его.
Феликс был хорошим лжецом, но знал, что король был единственным, кто может видеть его насквозь.
Феликс сделал глубокий вдох и собрался с мужеством, которое осталось.
- Да, я помог Йонасу спасти друзей и совершил в этом предательство против вас, Ваше Величество. Отказываться от клана не было в моих планах, но это случилось. Я допустил ошибку. Я доверился не тем людям, поверил, что имел выбор, что поможет мне. Но я неправ. Я – то, что вы видите перед глазами, ваш верный слуга, что сожалеет и просит прощения.
- Вижу, - король поджал губы, - где Йонас Агеллон?
Феликс колебался.
- Не знаю. Всё, что я знаю, это то – что он несчастный, неподготовленный дурак, который не думает головой. То, что он смог выжить – это чудо. Он – не угроза вам, ваше величество. И единственный последователь его – такая же глупая девушка.
Он не хотел думать о Лисандре. С того момента, как он спас её от казни, они спорились и ссорились о всём, и он наслаждался этим. Девушка была достаточно хороша, чтобы заставить любого парня чувствовать себя слабаком. Но Феликс не был любым.
И он быстро падал в течение Лисандры без надежды на взаимность.
