— И вы пошли? — восхитился Салиган. — Я на подобную галантность не способен… Так мы отправляемся к Марианне? Если да, я намерен переодеться.
— Монсеньор! — Криц. Надо полагать, они с Джереми собрали слуг. Очень кстати.
— Слушаю, капитан.
— Монсеньор, — негромко произнес цивильник, — мы кое-что нашли. Мне кажется, вам нужно это видеть.
Скрученные гобелены, раскрытые сундуки и ящики. С посудой, кубками, подсвечниками. Алатский сервиз с леопардами. Еще один с несущимися во весь опор всадниками. Хрусталь, фарфор, бронза, серебро, эмали, седоземельские меха, гайифские шкатулки с гербами: Килеаны, Ариго, Манрики, Колиньяры, Штанцлеры, Фукиано…
— Эти сервизы, — Криц указал на идущих по алому леопардов, — были вывезены из особняка Ариго перед погромом. Их искала вся городская стража и таможенники.
Салиган связан с Ариго? Это он написал письмо, едва не погубившее Катари?!
— Откуда вы знаете про сервизы? — Ги и Иорам не стоили ни своего имени, ни своей сестры, но пусть их тайны останутся тайнами.
— Я начинал на таможне, — равнодушно пояснил цивильник. — Мы искали тайно провезенные товары, но иногда приходилось заниматься другими делами…
— Мы поговорим об этом. Итак, сервизы Ариго хранились здесь?
— Нет. — Криц был доволен, как загнавшая дичь дайта. — Их нашли в доме некоего Капотты. Он долгое время служил в Гайярэ ментором. Найденное таможня передала на хранение в тессорию.[3] Когда сбежали Манрики, исчезло много ценностей. Считалось, что их вывезли в Придду.
Какая мерзость! Одни сражаются, другие шарят по опустевшим домам в поисках поживы. Дикон, не зная зачем, тронул алое блюдо. Теперь оно принадлежало графу Жермону, но он в Торке, а в Ракане слишком много мародеров. Придется взять наследство Ариго на хранение, благо места хватает…
— … картины кисти Альбрехта Рихтера принадлежали маркизу Фукиано. — Криц добросовестно перечислял найденные сокровища: — Украшенный бирюзой кинжал украден из особняка Залей прошлой весной, серебро Килеанов… Тоже было передано в тессорию…
— Стойте! — Узкий серебряный футляр с гравировкой. Гроздья глицинии и сплетенные буквы «К» и «А». Ричард сам не понял, как вещица оказалось у него в руках. Нежно тенькнул замочек, на черном бархате знакомо и зло сверкнула звезда.
— Алая ройя. — Какой грубый у таможенника голос, грубый и навязчивый. — Числится в описи вещей, исчезнувших из дворца после пленения Оллара.
— Он обокрал королеву. — Ричард смотрел на кровавую каплю и не верил собственным глазам. — Королеву?!
— Всего лишь жену узурпатора. — Оказавшийся за спиной Салиган захлопнул один из сундуков и уселся сверху, закинув ногу за ногу. — Давайте остановимся на этом, в противном случае вы проснетесь со мной в одной постели. В Багерлее.
— Маркиз Салиган, — мерзавца нужно вздернуть в Занхе, как «висельника», — у вас обнаружены не принадлежащие вам вещи!
— Допустим. — Отвратительное лицо расплылось в улыбке. — А сколько не принадлежащих вам вещей будет обнаружено у вас? Хотя что это я говорю? Какое там «у вас»… Своего дома у Окделлов в столице нет уже лет пятьдесят.
— Замолчите, или я за себя не ручаюсь! — Если б не цивильники, он бы знал, как говорить с этой мразью, не цивильники и не должность!
— Разрубленный Змей! Вы всерьез вообразили, что у вас больше прав на вино и побрякушки Ворона, чем у меня на тарелки Ариго? Увы, мой юный друг, пред Создателем все мародеры равны, хотя ваши заслуги больше моих. Я за Ариго перчатки не таскал!
— Государь освободил нас от ложных клятв. — Святой Алан, сколько его будут попрекать Вороном?! — Сюзерен ценит настоящую верность, тебе этого не понять, слышишь, ты, вор?!
— Вор? — осклабился Салиган. — Только после вас. Вам скормили дом Алвы. Вы проглотили. Сейчас я возьму ночную вазу Колиньяров и преподнесу вам. Или вашему полковнику.
— Не смей равнять себя с государем! — заорал Ричард. — Еще одно слово, и…
— Монсеньор, — Нокс непостижимым образом оказался между Диком и Салиганом, — монсеньор, разрешите мне задать этому человеку несколько вопросов.
Полковнику легче, для него Салиган просто вор, которого подозревают в убийстве. Нокс может быть беспристрастным, Окделл — нет.
— Задавайте. — Дикон рванул воротник, чувствуя, что сейчас задохнется. — А потом — в Багерлее! За оскорбление Его Величества и мародерство.
— Да, монсеньор. — Ричард Салигана не видел, только две прямые, черные спины — Нокса и вставшего с ним рядом Джереми. — Салиган, ваше участие в грабежах доказано, но вы уличены еще в одном преступлении. Камеристка баронессы Капуль-Гизайль слышала ваш разговор с истопником Гильермо. Речь шла о покушении на жизнь герцога Эпинэ.
— Ваннина врет. — Какой гадкий голос, словно железом по стеклу. — Может, я и сказал истопнику пару слов. У Марианны всегда слишком жарко, все остальное — бабьи выдумки…
— Было бы выдумками, не случись нападения. Герцога Эпинэ спасло лишь мастерство фехтовальщика. Двое разбойников в наших руках. Они признались, что в дом их впустил Гильермо, он же показал потайную дверь в будуар баронессы, о которой не подозревала даже она.
— Марианна никогда не знала, что творится у нее в доме, — каркнул Салиган. — Удивительная беспечность…
— Зато дом Капуль-Гизайлей знаете вы, — все тем же ровным голосом продолжал Нокс. — Показания Ваннины, захваченных разбойников и герцога Эпинэ полностью вас изобличают.
— В таком случае не я злоумышляю против Эпинэ, а он против меня, — огрызнулся маркиз. — Надеюсь, у Иноходца достанет смелости не прятаться за чужие спины.
— Повелитель Молний ранен. — Ричард отстранил Нокса и вышел вперед. — Ваше мерзкое общество ему повредит.
— Тем не менее, — торопливо произнес Нокс, — Первый маршал Талигойи засвидетельствовал, что его спасла баронесса Капуль-Гизайль. Это полностью снимает подозрение с хозяев дома, зато ваш разговор с истопником приобретает решающее значение.
— Марианна всегда предпочитала герцогов. — Глаза Салигана уперлись в Дика. — Вполне понятное желание для дочери птичницы. Но, выбирая из парочки Повелителей, баронесса предпочтет живущего в собственном доме, учтите это.
Убить нельзя. Придется молчать, стиснуть зубы и молчать, пусть говорит Нокс, он не даст увести себя в сторону.
— Господин Салиган, — отчеканил словно подслушавший мысли Ричарда полковник, — вам остается либо признаться, что может облегчить вашу участь, либо отправиться на виселицу как вору и убийце. Почему вы преследовали герцога Эпинэ?
