Моей первой мыслью было: "Аллилуйя, среди этих сумасшедших есть хоть кто-то, кто не носит рубашки в клетку". Но моя радость быстро улетучилась.
Передо мной стояла девушка. Худая, вся в красном и с жутким черным макияжем. Наверное, если смыть с нее эту тонну косметики, ее еще можно было назвать привлекательной. Светлые волосы цвета переспелой пшеницы и зеленые горящие глаза. Это была адская смесь.
Голос у девушки был тяжелым и даже чуть-чуть хрипловатым (про себя я отметила еще один минус постоянного курения), а запястья сплошь были усеяны шипованными браслетами.
Она была полной противоположностью Стеф, с которой я общалась всю свою жизнь. Возможно, именно поэтому я не ушла и не отвернулась — мне хотелось чего-то нового, необычного. В конце концов, мне хотелось насолить Стеф — пусть она об этом даже никогда не узнает.
— Прости? — переспросила я преимущественно оттого, что не знала, что еще сказать.
— Я говорю: пялишься на этих идиотов, — медленно, с расстановкой, точно я была умственно отсталой, объяснила мне девушка. — На обжимающихся придурков и их сопливых друзей?
Не до конца понимая, что незнакомка хотела этим сказать, я шумно сглотнула и попыталась улыбнуться.
— Разведываю обстановку, — ответила я, ожидая новых колкостей со стороны девушки в красном, но, к моему большому удивлению, она ничего не ответила и, как ни в чем не бывало, развернулась и широкой поступью массивных ботинок, чем-то напоминающих армейские, зашагала прочь.
Ее лицо при этом оставалось невообразимо спокойным. Я бы даже сказала, каменным. Вся она была какой-то отталкивающей, неприступной, но в ней определенно что-то было. То, как она держала себя, как бесстыдно смотрела на меня своими яркими зелеными глазами — все это она делала с такой гордостью, что я поняла, что в ней был какой-то внутренний стержень в отличие от слабохарактерной Стеф.
Ох, Стеф… Мне не хотелось вспоминать о своей бывшей подруге, но ее до омерзения милое личико само лезло мне в голову. Она была мягкотелой, капризной. Все, что ее заботило, выражалось в единственном слове шопинг. Хотя нет. Словосочетание "чужие парни" стояло на втором месте.
Я должна была хотя бы предположить это. Полтора года назад она начала встречаться с Люком из класса старше. Говорили, что это именно она виновата в том, что Люк расстался со своей предыдущей девушкой, но я не верила. Я до последнего, до самой последней секунды, не верила, что Стеф может так поступить. Как выяснилось, напрасно.
Спустя мгновение пшеничная шевелюра незнакомки уже затерялась среди толпы зевающих перед школой учеников, и мне ничего больше не оставалось, как развернуть свое расписание. Но то, что я увидела, буквально повергло меня в шок. Это, что, чья-то глупая шутка?!
Да, расписание было плохо пропечатано и, возможно, у меня плохое зрение, но я четко могла разобрать некоторые бросившиеся в глаза строчки.
"Альтернативная мифология" — это что за зверь?
Или вот это: "Натуральная алгебра". Совсем ни в какие ворота не лезет!
Пробежавшись глазами по списку, я отметила про себя еще несколько забавных предметов, о содержании которых я даже боялась что-либо предполагать. "Животная философия", "Дедрология"…
Я, что, попала в какую-то глупую сказку?
Альтернативная мифология стояла первой по списку. Мне едва удалось разобрать номер корпуса и аудитории. Да, похоже, если погрязать в болоте, так по уши. Не хватает только того, чтобы я сейчас открыла глаза и поняла, что все это время просто спала.
Раз, два, три…
Я ущипнула себя несколько больнее, чем рассчитывала и от этого негромко вскрикнула. Хорошенько проморгавшись, я вновь устремила глаза на расписание, ожидая увидеть обычную физику вместо "Электрической теории молний", но буквы никуда не исчезали.
В конце концов я решила, что эти необычные названия предметам дали специально, чтобы звучало как можно более солидно. Но… К черту! Как может "Животная философия" вообще звучать солидно?!
Звонок на урок прозвенел прежде, чем я успела дать этим глупым названиям еще несколько нелогичных объяснений. Тем не менее, практически никто из сидящих на лужайке или толпящихся перед школой при этом даже не пошевелился. Лишь несколько человек, лениво зевнув, вскочили с мягкой травы и начали пробираться в сторону корпусов, где у них сейчас должны были проходить занятия.
Мне стало уже просто любопытно, и я едва не забыла о том, что решила уехать из Мак-Марри при первой же возможности. Что ж, пока эта самая "возможность" казалась мне все более и более призрачной.
Все же это был мой первый день в новой школе, и мне не хотелось опаздывать, несмотря на то, что здесь этот вопрос, казалось, никого не волновал.
Нужный корпус я нашла быстро, да и аудитория оказалась заметной с первого взгляда. Почувствовав, как в животе завязался тугой узел, я на мгновение задержала дыхание и осторожно постучалась.
Из-за двери не раздалось ни привычного "Войдите!", ни вообще какого-либо звука. Складывалось впечатление, что в кабинете вообще не было занятий. Набравшись смелости, я нажала на дверную ручку, и та в ответ озлобленно скрипнула.
Аудитория была сплошь забита учениками: бесконечные рубашки в клеточку сливались в моей голове в одно большое клетчатое пятно. Около доски копошился полноватый профессор и аккуратно выводил на коричневой поверхности название новой темы, но в классе царила такая тишина, будто бы здесь сейчас готовились писать экзамен.
Я мялась в дверях, не решаясь окликнуть седовласого преподавателя. Тот же, в свою очередь, наотрез отказывался замечать мое присутствие. Из аудитории послышался короткий смешок, но он быстро растворился в расползающейся тишине. Все это казалось мне странным. Нет, не просто странным, а слишком-слишком странным.
Прошло, наверное, минуты две, прежде чем профессор обратил на меня внимание. Блестящая лысина, очки-половинки и белоснежная борода — идеальный образец Санта-Клауса обыкновенного.
— Мисс Макэндорс, — произнес он с расстановкой. Он не спрашивал, нет, а утверждал, произносил мою фамилию вслух, точно это было частью какого-то особенного ритуала. Никто из учеников при этом не издал ни звука: ни съязвил, ни вставил какое-нибудь неуместное замечание. В этих глазах светилось какое-то уважение по отношению к этому профессору.
