А посреди океана звуков, движений и эмоций стояли два гранитных монумента: я и эльф-нотариус. Эльф следил за мной (как бы не убежала или чего не выкинула), я следила за эльфом (вдруг скажет или сделает что-то важное. Или проникнется необъяснимым состраданием к соплеменнице. Я-то его соплеменником не считала, но зато он все еще думал, что эльфийского во мне больше, чем человеческого).
И вот покупатель наконец-то явился. Где-то во дворе заржали лошади, и на их ржание сразу же откликнулись собаки, слуги разом замерли, словно пытались изобразить непонятную скульптурную группу. На мой субъективный взгляд, среди этих живых изваяний не хватало только пресловутой девушки с веслом. Зато имелись в наличии старуха с метлой, мужик с чайником, парень без ничего и другие занимательные личности. В обрамлении таких произведений искусства я и эльф уже не выглядели непоколебимыми памятниками терпению и стабильности.
Единственной живой фигурой во всем доме был Роледо. Он прыгал как бешеный электровеник, совершенно забыв о том, что в его годы такие телодвижения могут привести к внезапному инфаркту. Но, как говорится, не судьба. Инфаркт, на который я возлагала большие надежды, не свершился. Старик не поленился даже подлететь к дверям и собственноручно распахнуть их перед гостем. Или перед гостями, потому что покупатель явился не один.
Вначале вошли два обдоспешенных мордоворота с мечами на поясе и встали по бокам от двери. На их непроницаемых физиономиях было большими буквами написано желание прибить любого, кто двинется с места. Впрочем, никто и не думал двигаться. Телохранители внимательно оглядели присутствующих, после чего на территорию дома наконец-то вступили долгожданные покупатели. Именно вступили – гордо, как павлины в курятник, всем своим видом выражая глубокую неприязнь к окружающему.
Мне тоже не нравились ни этот дом, ни вечно улыбающийся Роледо, ни эльф со своей дурацкой усмешкой. Но вошедшие не понравились еще больше.
Их было трое: старикан, не уступавший по возрасту Роледо, зато втрое толще и напыщенней (он напоминал восточного султана из какого-то фильма), молодой парень, разряженный в одежду совершенно несочетающихся цветов (натуральный павлин), и склизкий тип неопределенного возраста с небольшим металлическим сундучком в руках.
Роледо заорал нечто приветственное и кинулся обниматься с «султаном». Тот хмуро стерпел объятия, но потом сразу же отстранился и что-то спросил. Роледо радостно закивал, обернулся и махнул мне рукой, приглашая подойти. Идти совершенно не хотелось, но пришлось – взгляды всех присутствующих были обращены на меня. Я чувствовала себя тортом, взявшим главный приз на кулинарной выставке. Тортом, который вот-вот съедят. Поэтому шла я исключительно медленно.
Роледо, не выдержав ожидания, подскочил сам, схватил за руку (опять за больную левую, зараза!) и потащил к гостям. Я уговаривала себя не сопротивляться и улыбаться. Получалось как-то не очень.
– Не бойся мне, милая. Я не очень есть ужас, – произнес «султан» по-эльфийски, но с ужасным акцентом. Наш нотариус раздраженно поморщился.
– Я не боюсь, – ответила я, с трудом выдавливая из себя очередную глупую улыбочку и мучительно соображая, что теперь делать.
Покупатель тоже надолго замолчал – или не знал, что еще сказать, или исчерпал запас известных ему эльфийских слов.
Роледо пару минут вслушивался в наше молчаливое сопение, потом не выдержал и взорвался восторженной речью о том, как же я хороша. В процессе этой речи он дергал меня за уши (достал уже!), заставлял вертеться во все стороны, демонстрировал гостям мои зубы (зубы как зубы: два с пломбами, один треснутый), хватал за руки и за ноги… попытался было ухватить за талию, но получил коленом в пах и, тихо постанывая, осел на пол.
Все собравшиеся дружно расхохотались (особенно старался эльф), а я смутилась. Ну не собиралась я бить старика, просто инстинкт самосохранения включился в самый неподходящий момент.
«Павлин» что-то быстро зашептал на ухо «султану». Тот приосанился и произнес на своем кошмарном эльфийском:
– Мой сын моего сына… правиться этот милая с ухом девочка…
– В каком смысле «милая с ухом»? – не поняла я.
– Э-э-э… ты милая очень… и с ухом… с ухами… Как эльф, но не эльф! – он явно обрадовался тому, что смог выговорить столько слов сразу. Я только еще раз улыбнулась. Ну пусть будет «милая ушастая девочка», если ему так хочется. Все равно ведь убегу. – И он, сын сына, хочет… чтобы быть его девочка… не родная жена…
Да я и без его корявых объяснений уже давно все поняла: его внук, тот самый «павлин», хочет молоденькую девчонку. Лучше эльфийку. Лучше симпатичную. Но жениться на ней конечно же не будет. Чего же тут непонятного? Неясно другое – зачем они все это мне объясняют. Или у них тут такое человечное отношение к рабам? Типа вон мы все какие белые и пушистые. Только вот белые не значит добрые, это давно известный факт.
В общем, процедура покупки меня закончилась очень быстро, и воспоминания от нее остались какие-то путаные. «Султан» и Роледо споро договорились о цене, скользкий тип открыл сундучок и отсчитал монеты, которые отдал почему-то эльфу. С эльфом же на пару он долго изучал какую-то бумагу, споря до хрипоты, но ко мне это, кажется, уже не относилось. Роледо обнял меня на прощание (он уже не сердился за непроизвольный удар ниже пояса), потом стиснул в объятиях моего нового хозяина, попытался даже повиснуть на шее у «павлина», но тот так резко отпрыгнул в сторону, что чуть не сбил импровизированную скульптуру под условным названием «девушка в чепчике и с подносом, застывшая на одной ноге и боящаяся пошевелиться». До девушки он, кажется, даже не дотронулся, но она все равно опасно зашаталась, взмахнула руками и грохнулась на пол. Поднос приземлился на секунду позднее, и почему-то на «павлина».
Парень опять шарахнулся в сторону (уже в другую) и сбил еще пару слуг. Прихожая заполнилась звуком разбивающейся посуды и проливающейся воды. Роледо испустил странный переливчатый вопль и схватился за голову. «Султан» дал внуку крепкую затрещину и резко развернулся в направлении выхода. Телохранители молча распахнули перед ним двери и изобразили на бандитских рожах вежливое ожидание.
Я обернулась на эльфа (почему-то во всем этом бардаке он казался мне единственным психически нормальным существом). «Иди вперед», – шепнул он одними губами. И я пошла. И уже почти вышла, но тут «павлин», раздраженный дедовской затрещиной, решил проявить себя хоть в чем-нибудь. Проявил не очень оригинально – ущипнул меня за… хм… ягодичную мышцу. Я к тому времени уже твердо решила в любой ситуации изображать глуповатую улыбку и на подобные провокации не поддаваться, но Глюк-то этого не знал. И в самый пикантный момент крыс высунулся из кармана и цапнул «павлина» за палец.
