— У тебя была семья? Откуда же тогда ты взялся?
— Ваша легенда говорит так: я спал в кургане, пока не стал нужен вам. Это не так. Я пришел сюда из своего времени, — на месте этих руин там стоит Замок Эрорн. О, сколько на моем пути руин.
— Так ты здесь со своей семьей? Они тоже станут помогать нам?
Корум отрицательно покачал головой и, грустно улыбнувшись, сказал, смотря Медбх в глаза:
— Нет, госпожа, этого не произойдет. Все мои родственники убиты, убиты вашим племенем, Мабденами. Жена моя тоже умерла.
— Ее тоже убили?
— Нет, она умерла от старости.
— Она была старше тебя?
— Нет.
— Значит, ты и в самом деле бессмертный? — она смотрела вниз, на море.
— В известном смысле — да. Потому я и боюсь любви.
— А меня это совсем не пугает.
— Не пугало это и мою избранницу, маркграфиню Ралину. Я тоже не думал ни о чем, пока она не покинула меня. Вновь пережить горечь разлуки я уже не смогу.
Невесть откуда появившаяся чайка уселась на камень. Когда-то их было здесь множество.
— Корум, и ты не хотел бы пережить все это вновь?
— Да, не хотел бы. Понимаешь…
— Ты любишь трупы? Слова эти задели Принца.
— Как смеешь ты так жестоко
— Когда человек уходит, остается его труп. Или ты любишь трупы, или ты должен любить живых. Он покачал головой:
— Милая Медбх, не так-то все просто.
— Я говорю вещи непростые, о, Корум Владыка Кургана.
Корум раздраженно взмахнул своей серебряной рукой.
— Я вовсе не из кургана. Мне не нравится это имя. Ты говоришь о трупах, а сама называешь меня так, что я чувствую себя ожившим мертвецом. Стоит этому имени прозвучать, как мне кажется, что от одежд моих исходит запах тлена.
— В старых легендах говорится о том, что ты питаешься кровью. В древности на кургане совершались кровавые жертвы.
— Чего я не люблю, так это крови, — сказал Корум. Настроение его заметно улучшилось. Битва с Псами Кереноса помогла ему избавиться от мрачных мыслей, теперь его больше занимали более практичные соображения.
Живой рукой он прикоснулся к липу девушки — ее губы, ее шея, ее плечи…
Он обнял ее, и слезы радости покатились по его щеке.
Волны шумели у древних стен Замка Эрорн. В лучах заходящего светила смотрели они на море.
— Слушай! — сказала Медбх, приподняв голову. Пряди тонких волос разметались по лицу.
Он слушал. Он услышал эти звуки еще до того, как она сказала о них, но ему не хотелось внимать им.
— Арфа, — сказала она. — Какая прекрасная музыка. Сколько в ней грусти. Ты слышишь ее?
— Да.
— Я эту музыку уже слышала.
— Наверное, ты слышала ее сегодня утром — за минуту до боя, — сказал Корум нехотя.
— Да. И еще — на кургане.
— Я об этом слышал. Она звучала в первый день вашего заклинанья.
— Но кто же это играет? Что это за музыка?
Корум печально смотрел на развалины, — это все, что осталось от замка Эрорн. Даже ему развалины казались теперь обычными скалами. Быть может, намять подводит его, и этот замок действительно лишь работа воды и ветра?
Ему стало не по себе.
Теперь и она смотрела на руины.
— Музыка играет здесь, — сказал он. — Арфа играет музыку времени.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
МИР ПОБЕЛЕЛ
Облачившись в меха, Корум отправился в путь. Он надел белую меховую накидку прямо на свои одеяния, шлем его был покрыт — огромным капюшоном. Все было сшито из мягкого меха зимней куницы. Для коня, подаренного королем, была сшита кожаная попона, отороченная мехом и расшитая картинами, изображавшими сцены далекого прошлого. И еще дали ему расшитые узорами меховые сапоги и перчатки из кожи оленя, высокое седло и вьюки, а также мягкие ножны для его пик, меча и топора. Перчатку он надел и на серебряную руку, дабы случайно не выдать себя. У стен крепости он поцеловал Медбх и попрощался с жителями Кэр-Малода, смотревшими на него с тоскою и с надеждой. Король Маннах поцеловал его в лоб.
— Верни нам копье Брионак, — сказал король. — И тогда мы сможем приручить быка — Черного Быка Кринанасса, Мы повергнем наших недругов, и земля наша снова зазеленеет.
— Я найду его! — пообещал Принц Корум Джайлин Ирси; его единственный глаз заблестел, и трудно было понять, чем вызван этот блеск, — решимостью или печалью.
Оседлал огромного своего скакуна, сильного боевого коня Туха-На-Кремм Кройх, вставил ноги в стремена, изготовленные специально для него (здесь их не помнили), захватил пику и знамя, сшитое прошлой ночью девушками Кэр-Малода.
— Ты похож на великого рыцаря, о, господин, — прошептала Медбх. Склонившись в седле, Корум коснулся рукою ее волос и погладил ее нежную щеку. — Я вернусь, Медбх.
В течение двух дней он скакал на юго-восток, дорога была несложной, ибо и прежде он не единожды ездил по ней, время же так и не смогло уничтожить многих знакомых ему примет этого пути. Возможно, потому, что он увидел так мало, — а, быть может, так много в Замке Эрорн, — он решил направиться к горе Мойдель, на которой некогда стоял замок Ралины. Выбор цели пути был оправдан не только этим: некогда гора Мойдель была последним оплотом Лайвм-ан-Эша, теперь же эта роль перешла к Хи-Брисэйлу. Помимо прочего, гора Мойдель стала бы хорошим ориентиром, если, конечно, она не ушла под воду вместе с Лайвм-ан-Эшем.
Корум держал путь на юго-восток.
Становилось все холоднее, то и дело падал крупный град. Градины били в стылую землю, барабанили по доспехам, больно ударяли коня. Пока Принц ехал по широкой дикой пустоши, стена града несколько раз вставала перед ним, сбивая с пути. Порой град становился настолько крупным, что Коруму приходилось искать убежище, — обычно это были валуны, поскольку деревьев на всем протяжении пустоши почти не было. Кроме орляка и вереска, который должен был давно цвести, здесь росли дрок и чахлые березы. Жизнь теплилась в редких растеньицах. Прежде здесь во множестве водились олени и фазаны. В этом же путешествии Корум встретился лишь с одним пугливым, тощим оленем, что смотрел на одинокого всадника совершенно безумными глазами.
Чем дальше Принц ехал на восток, тем унылее становились земли. Землю покрывал толстый слой инея, холмы и камни были одеты в снежные нашей. Начался подъем, воздух стал разреженнее и морознее. Людей, подаривших ему шубу, Корум вспоминал с благодарностью.
Теперь уже не иней, но снег покрывал землю. Мир сиял белизной, отчего невольно вспоминались псы Кереноса.
Конь вяз в снегу. Напади на Корума враги, он не смог бы ни убежать от них, ни достойно сразиться с ними.
