Это было десять дней назад, и теперь Армандо шпионским шепотом интересовался:
– Два других ваших официальных гостя?
– Один в «Оверлуке», сидит в своем номере и скорее всего играет в этого «Корделиана»… Второй… – Настя задумалась о том, что ни одно доброе дело не остается безнаказанным, и о том, что радости ребенка хороши, только если происходят на огороженной и охраняемой территории. – Второй…
– Она бегает по дворцу и фотографируется с гвардейцами, – подсказала Монахова. – Пока всех не перефотографирует, не успокоится.
– Ищет среди них мужчину своей мечты? – предположила Настя.
– Нет, просто пока на карте памяти есть свободное место, она будет бегать и фотографировать все подряд.
– А, – внезапно подал голос Армандо. – Так вот это кто. Высокая худая блондинка в розовом. Громко разговаривает и громко смеется. Все фотографирует.
– Это наша Оленька, – созналась Монахова.
– Ваш официальный гость? – уточнил Армандо у Насти. Она скорбно кивнула. – Я попрошу ваших официальных гостей вернуться в свои номера и подождать там вплоть до особых распоряжений.
– Что-то случилось? – Монахова изобразила обеспокоенность и желание срочно прижаться к надежному мужскому плечу.
– Ничего особенного, – сказала Настя с беспечной улыбкой. – Много шума из ничего. Не могут найти Дениса, вот и придумывают разные глупости…
– Не могут найти… То есть твой муж потерялся, – сделала вывод Монахова. – И ты считаешь, что в этом нет ничего особенного. Ясно. Молчу. Иду к себе в номер.
– Леди, – Армандо элегантно взял Монахову под руку, и та зарделась от счастья. – Если вдруг на выходе из дворца к вам обратятся люди с телевидения…
– Ротик на замочек, – прошептала Монахова, а потом как-то уж совсем неприлично рассмеялась.
– А если вдруг в «Оверлуке» ты встретишь Тушкана, пусть принесет сюда мой ноутбук, – крикнула Настя вслед Монаховой. – А то я здесь со скуки совсем одичаю!
Потом она повернулась к Армандо:
– Так что же у нас тут случилось? Все еще никак не можем найти моего дорогого мужа?
– Не можем, – согласился Армандо.
– Тогда я пойду к себе и поищу его под кроватью, ладно?
– Вообще-то вас ждет мистер Смайли. Он ждет вас в Северном крыле, принцесса Анастасия.
– Зачем он там меня ждет?
– Чтобы вы посмотрели на тело. На мертвое тело.
«Так я нашла Дениса Андерсона».
Логика повествования требовала здесь восклицательного знака, а может быть, и не одного, ведь речь о счастливом исходе долгих поисков, где было место и опасностям, и лишениям, и бессонным ночам, и нерегулярному питанию. Палец же упорно выбивал на клавиатуре точку, которая означала не радостный вопль победы, но усталый вздох, боль в мышцах, пропахшую дымом одежду… Ноги уже не держали ее, и Настя села на землю, уперлась подбородком в колени, стала ждать, когда же все кончится и можно будет ехать домой.
И Денис тоже выглядел неважно, в этих его кое-как заштопанных обносках, с расцарапанным лицом и светлыми полукружьями растертых слез на грязном лице.
– Ничего-ничего, – сказала ему тогда Настя. – Все уже кончилось. Все будет хорошо.
Наверное, не надо было произносить такое вслух. Наверное, это было излишним. Наверное, эти Настины слова достигли ушей какой-то злобной завистливой твари, и та, мерзко повизгивая, вытащила из чулана магическое кривое зеркало, отразившее произнесенные слова и вернувшее Насте их полную противоположность.
– Настя, – сказал Денис и огляделся по сторонам. Он не увидел и не мог увидеть никого подозрительного: пара лионейских солдат, внимательный врач. Обезглавленные трупы горгон также были совершенно безвредны.
– Я тебе должен кое-что сказать, – Денис понизил голос, а потом зашептал ей в ухо…
И он сказал.
– Я люблю тебя, я всегда помнил о тебе, но… Эта девушка, ты видела ее… В общем, у нас с ней кое-что было…
Нужные слова всегда являются с запозданием, как будто их отправляют из Владивостока в Калининград гужевым транспортом. В данном случае следующая убойная реплика пришла Насте в голову лишь пару месяцев спустя:
– Ты не мог бы выражаться яснее? Что значит это ваше «кое-что» – совместные прогулки по лесу? Занятия в кружке кройки и шитья? Секс? Ритуальные убийства? Или все сразу?!
Но тогда Насте было не до сарказма, она отстранила Дениса рукой, оборвав поток ненужных ей слов, и зашагала наугад, не желая ни вопросов, ни ответов. Слова о том, что все уже кончилось и все будет хорошо, умерли, едва родившись. На их свежих могилах были выставлены предупреждающие знаки: «Ничего не кончилось» и «Все никогда не бывает хорошо».
Как раз в это время некто подошел к Денису сбоку и исполнил свой долг сына ночи, привнеся немного справедливости в этот несправедливый мир, отплатив за жестокое и бессмысленное убийство, даже если платить приходилось наследному принцу династии Андерсонов.
Проще говоря, вампир по имени Марат ударил Дениса тесаком, мстя за гибель графа Валенте. Марат прекрасно понимал, что времени на удар у него немного, поэтому он сэкономил на замахе, метясь в такое место, где и одного точного удара будет достаточно – в шею. Денис, оцепенело глядя Насте вслед, представлял превосходную цель для такого удара, но в последний момент то ли рука Марата дрогнула, то ли Денис шагнул за Настей…
Самое забавное – если в неудавшемся убийстве можно найти забаву – заключалось в том, что все могли быть довольны. Вампиры публично исполнили свой акт мести, Андерсоны не потеряли наследника престола, так что…
Так что на самом деле никто не был доволен. Марата ждал суд, а потом скорее всего смертная казнь. Андерсоны также намеревались найти и обратить в пыль остальных участников заговора. Вампиры требовали отпустить Марата и зловещим шепотом выражали мнение, что если расследование заговора и состоится, то это будет их сугубо внутреннее дело. Постепенно все теряли терпение. Король Утер перестал общаться с послом детей ночи при Лионейском Большом Совете и перепоручил все переговоры главе королевской администрации, Эндрю Фишеру; это было своего рода последнее предупреждение. Но и Фишер со своим пронзительно-леденящим взглядом и прочими немалыми талантами не мог пробить дорогу из тупика.
А Насте было на все это плевать с высокой колокольни. Ее вообще в это время не было в Лионее.
«Так я нашла Дениса Андерсона и сразу же потеряла его. Мне, конечно, было его жалко, но и себя мне тоже было жалко, потому что получалось, что он снова меня предал, только по-другому».
Ей захотелось написать «в особо извращенной форме», но это было бы несолидно для «Подлинной истории Анастасии Колесниковой», хотя доля истины тут, конечно же, содержалась. Та, кого Денис назвал «эта девушка», на самом деле была не совсем девушка. Анжела… Какое все-таки пошлое имя! Не мог подобрать ничего поинтереснее, а еще принц называется.
