Оборванец возник из ниоткуда. Сумерки сгустились, и пришелец своим появлением изрядно напугал старика.
«Опять этот гонец…»
— Дед, где все? Не тормози, дед! — Пацан остекленелым взглядом смотрел сквозь Сергея Александровича.
— А… там. — Экс-философ махнул в сторону шалашей.
— Короче. С вами нас — тридцать человек. Большой со своими уродами прошлой ночью ушёл через перевал в степь. На три дня — минимум. Там пятнадцать тёлок и семеро стариков. Всё оружие унёс, ха! — Пацан, шарнирно виляя всем телом, сумбурно прыгал с темы на тему. — Сбор всех желающих — завтра к вечеру, ну там… где ручей поворачивает.
Тут взгляд гонца упал на приковылявшую к месту сбора «мадам».
— Фу, мля, нах! Западло. Ха. Я посплю лягу. У вас есть что пожрать?
И, не дожидаясь ответа, пацан рухнул прямо на замусоренный глинистый берег.
— Ты?
— Да.
— Да.
— Иду.
— Да.
— Я с вами.
— Да.
— Знаете, ребята, — голос Сергея Александровича дрожал, — я тоже с вами пойду!
«Отольются кошке мышкины слёзки!»
— Геннадьич, как думаешь, когда вернётся Стас? Минимальный срок?
— Знаешь, Семёныч, если постараться, то и за два дня обернуться можно. Но это вряд ли. Дня три, а скорее — четыре.
— Значит, кроме этой ночи, ещё две.
— Не робей. Видишь — светает уже. — Звонарёв зевнул. — Только я думаю, Ваня себя так просто убить не даст. Там ещё беготни будет… Видел я уже однажды, как он в одиночку на десяток человек с дубиной кинулся. Отбивные те ещё были. Боюсь, как бы Стасу и его парням не досталось. Да и арбалет он обратно отнял. Страшная штука.
Дежурившие мужики навострили уши.
— Так всё серьёзно? Да? Расскажи о нём.
Серый призадумался.
— Здоровый, как медведь. Сильный. Он… — Звонарёв хотел сказать «добрый», но припомнил драку и замялся. — Он странный. Непонятный, если честно. Никогда не знаешь, чего же он хочет, и что он будет делать. Думаю, он и сам этого часто не знает. Одно могу сказать — он всегда держит своё слово. Он верный друг и страшный враг.
— Вы с ним друзья?
Звонарёв тоскливо посмотрел на тёмный силуэт гор.
— Приятели.
ГЛАВА 2,
в которой Иван решил пойти на войну
И Юра, и Настя, сидевшие вместе с ними за столом, очень понимающе переглянулись. Маша не выдержала первой: хрюкнув от смеха, она подавилась и отложила ложку.
— Ну чего вы? Мы же просто так. По-дружески!
Стол грохнул. Даже Ваня от неожиданного пассажа девчонки зашёлся судорожным кашлем.
— Ну, Мария. Ну, сказала — так сказала.
Юра с преувеличенной серьёзностью приподнял свой зад с кресла и пожал Ивану руку.
— Это если так, до утра — по-дружески, то, блин, даже не знаю, что же будет, если не только по-дружески.
Отсмеявшись, жители хутора дружно разбежались по своим делам. Настя — к сыну, Юра — на огород, а Ваня решил помочь убраться на кухне.
Маша деловито мыла посуду, не обращая внимания на топтавшегося поблизости Маляренко. Только по очень прямой и напряжённой спине можно было догадаться о состоянии девушки. Иван неслышно подошёл к Маше сзади и положил ладони на её талию.
— Спасибо тебе.
Тарелка с грохотом упала в тазик. Через полсекунды Маша зарылась носом в рубашку Вани, лихорадочно, будто в припадке, шепча:
— Только не отдавай меня, только не отдавай! Я. Буду с тобой. Никому, слышишь, никогда не отдавай. Я не могу больше так. Пожалуйста. Не отдавай.
— Не отдам. Обещаю.
Маша зажмурилась, встала на цыпочки и поцеловала Ивана в губы.
Юрку пришлось с огорода вынимать. Увлечённо пропалывающего свежую грядку мужчину Иван просто выдернул за штаны, словно репку.
— Юра, есть дело. Надо сховать всё, что ещё не утащили. Так что бросай ты это дело и займись закопками. Только не наследи. Делай всё аккуратненько, ясно? Здесь и Алла справится.
Юра задумчиво посмотрел на Маляренко, потом на вооружённую арбалетом Марию.
— Думаешь, вернутся?
— Обязательно. Не сам Гера — сынок его точно заявится. Да не один. И клал он на все слова, его отцом данные. Маш, сколько времени им на дорогу понадобится?
— С тележкой сюда мы за три дня дошли. Особо не торопясь. — Маша пожала загорелым плечиком.
— Значит, туда Лужин с доктором ещё пару дней ковылять будут. Стас сюда за два дня добежит. Может, даже за сутки. Итого, у нас три дня в запасе есть точно.
Маляренко почесал подбородок.
— Первое: ты прячешь добро.
— Второе: я разбираюсь с работягами.
Юра вылупил глаза.
— Ты их…?
— Да ну! Скажешь тоже. Что я, упырь какой, по-твоему? Самого смирного и адекватного приведу к тебе в помощники. Да и Алле мужик нужен. А остальных — нахрен выгоню.
Пробыв в посёлке Лужина всего-то чуть больше трёх недель, Мария умудрилась собрать, систематизировать и проанализировать бездну информации, которую она сейчас порциями вкладывала Ивану прямо в мозг. Маляренко пялился на лицо классической блондинки и офигевал. Девчонка оказалась ящиком не то что с двойным, а с тройным дном! Умело пользуясь своим телом и своими мозгами, бывшая секретарша уже на третий день пребывания в плену поняла, что это — «не её», и надо предпринимать какие-то шаги, чтобы оттуда выбраться. Что она для этого делала, Маша не говорила, а Ивану было неинтересно, а вот полный расклад по посёлку и его экономике…
— В посёлке нет единого центра власти. Есть «хозяйственники» и «силовики». Первые — папины. Это все мужчины старшего возраста. И Звонарёв с ними. Другие — личная гвардия Стаса. Олег — его первый зам и друг. И ещё пятеро ребят. Все в возрасте до тридцати. Все служившие. У них лучшие женщины и лучшие условия жизни. Сами работают не очень много. Больше смотрят, как работают другие. Собирают дань с трёх окрестных хуторов. Но они — не бандиты. Ребята они все умные и образованные, лишний раз, без повода, не дерутся, а когда надо — помогут.
Маша посмотрела на Ивана, и в груди её неожиданно потеплело.
«Не отдаст!»
— Тебе интересно?
— Да. Дальше. — Иван прекратил пялиться на восхитительную фигурку девушки и сосредоточенно царапал веточкой землю.
— Очень большое влияние имеет Дед. И Надежда Фридриховна. Это замечательная женщина. Добрая и умная. У неё громадный авторитет среди всех. Док — он… алкаш и тихушник. Сам по себе. Рабочие — они разные. Трудяги всякие. Некоторых берут в общину и даже женщин дают, но чаще — используют на всю катушку, выжимают все соки и гонят. В основном, я так поняла, люди в посёлке и окрестностях из западной Сибири. Есть два твоих земляка.
