— Столкновения… скоплений… галактик…, - раздельно повторил хозяин кабинета, — но это же полная чушь! Даже мне неспециалисту понятно…
Он потер пальцами горбинку носа, что свидетельствовало об активной мозговой деятельности.
— Хотя… Если вследствие столкновения образовалось какое-либо смертоносное излучение… И то… На таком расстоянии… Погодите-погодите! Вы сказали столкновение скоплений галактик? Разве такое возможно? Это же грандиозный космический катаклизм!
Как и любой ученый муж, профессор не упустил возможности насладиться эффектом парадоксальной фразы.
— Именно! — подтвердил он. — Так сообщает этот таинственный автор. А, возможно ли подобное… Не берусь ни утверждать, ни отрицать. Науке известны случаи столкновения отдельных галактик… Возможно, вы этого не знаете, но количество звезд в рядовой галактике, типа нашего Млечного пути, составляет от ста пятидесяти до двухсот мил-ли-онов.
Директор института сделал паузу, чтобы до собеседника дошел смысл этой чудовищной цифры.
Но генерал лишь кивнул головой, лишний раз подтверждая, что и он не лыком шит и кое-что изучил по данной теме в преддверии этой беседы.
— Скопления же галактик насчитывают в своих рядах иногда многие тысячи членов, — продолжил профессор. — То есть в гигантском побоище, по-другому и не назовешь, сойдутся сотни тысяч миллиардов звезд, таких как наше Солнце.
Тут уже генерала проняло. Он вновь рванулся рукой к многострадальной переносице, но передумал и лишь резко дернул головой.
— Сотни тысяч миллиардов звезд…, - тихо повторил он, — сотни тысяч миллиардов… Это невозможно представить.
— Да. — сказал профессор, — это вообразить трудно даже мне — человеку, избравшему своей профессией изучение Вселенной.
— И когда это произошло?
— Не менее одиннадцати миллионов лет назад.
— Откуда такая цифра?
— От созвездия Волосы Вероники до Земли порядка восьми миллионов световых лет. Динозавры на нашей планете вымерли около трех миллионов лет назад. Сумма этих цифр и составляет время, прошедшее с момента этой катастрофы.
— Значит, они погибли все-таки от смертоносного излучения, двигавшегося к нам со скоростью света, — предположил генерал.
— Нет. Но я опять же опираюсь на сообщение нашего неизвестного автора — динозавры погибли в результате воздействия гравитационных волн, возникших в месте грандиозного взрыва Гиперсверхновой звезды, вобравшей в себя энергию всех звезд, входящих в эти скопления.
— Немного подробнее.
— Гигантский взрыв вызвал невиданную генерацию гравитационных волн. Как круги на воде от брошенного камня. Конечно, с расстоянием они слабели, и до Земли достигла всего лишь гравитационная рябь. Но и этого оказалось более чем достаточно, чтобы мгновенно умертвить все живые существа, имеющие большую массу. Проще говоря, допотопные ящеры умерли от разрыва сердца, которое не в силах было справиться от страшной трясучки, поразившей разом все составляющие организма. И современная наша наука не может отвергнуть этой гипотезы. Это вполне возможно.
— Мне придется еще не раз включать диктофон, чтобы как-то систематизировать и осмыслить сказанное вами. Но вернемся к Темному веществу. При чем здесь оно?
— Дело в том, опять оговорюсь — это мнение автора этих листков, что сие столкновение было вызвано искусственно.
— Искусственно? Но кем?
— Тем самым Темным веществом. Это была одна из первых его попыток уничтожения материи на обширнейшем участке Вселенной.
— Знаете, Николай Фомич! — генерал криво усмехнулся. — Я, конечно, не могу не верить вам…
— Не мне! — разгорячился профессор, — не мне… Хотя я лично допускаю, на основании уже полученных нами сведений, что такое вполне могло произойти.
— Каким образом…, - было заметно, что генерал устал от столь мощного потока запредельной информации. — Каким образом это самое Темное вещество может бесследно уничтожить материю…
— Я, вероятно, не совсем точно выразился. Бесследно ничего не исчезает, так учил еще великий Ломоносов. Я хотел сказать: уничтожить материю, как таковую, превратив ее в мертвую субстанцию и, в конечном итоге, в то же Темное вещество. В самое себя…
— В самое себя…, - голос генерала был безжизненен.
— Ну, да! Взрыв такой Гиперсверхновой образует впоследствии чудовищных размеров «черную дыру», а оттуда уже всего лишь один шаг для превращения содержимого «черной дыры» в Темное вещество… Так утверждает автор и в подтверждение приводит многие математические и физические выкладки. И с этим трудно не согласиться…
— И вы согласны с этой…, — Галиматьей! — оживленно подхватил профессор. — Представьте, готов согласиться. Этому есть подтверждение, которое мы сейчас наблюдаем.
— Поделитесь, — голос генерала стал ироничным, его ирония была обычным средством защитной реакции против вторжения в сознание чего-то непонятного и неудобоваримого.
— Пожалуйста. Сейчас наши телескопы фиксируют расплывающуюся туманность в районе созвездия Волосы Вероники. Это остатки межзвездного газа после произошедшего взрыва. Они простираются на миллиарды миллиардов километров и струятся, как длинные женские волосы на ветру — отсюда и название созвездия. Вы, вероятно, знаете, что свет от далеких галактик содержит историческую информацию о том, что в них творилось десятки миллионов лет назад. Мы наблюдаем сейчас страшно далекое прошлое. А в центре туманности существует мощный источник излучения. Это и есть «черная дыра». Что же касается…
— Погодите, в чем все-таки ее сущность?
— Предполагается, что черные дыры образуют вокруг себя новые галактики и своей колоссальной гравитацией предохраняют их от разлета. Так же, как Солнце удерживает в поле своего тяготения планеты Солнечной системы. Только неизвестно какова природа этого процесса, он весьма непрост и загадочен. Проще говоря — зачем это черной дыре, которая, напротив, стремится заглотить все, что находится поблизости от нее.
Академик не подозревал, что последняя фраза является пророческой. Это было нужно Темному веществу, чтобы не гоняться за одиночными разлетающимися звездами, на что требовались значительное время и нешуточная энергия.
— Извините, Николай Фомич, — генерал улыбнулся бледной улыбкой, — давайте перенесем нашу беседу на завтра. Понимаете, мозг уже не воспринимает ничего, как в том анекдоте… Я постараюсь дополнительно изучить сказанное вами и составить хоть какое-то представление о проблеме, если она есть.
— Проблема есть, — уверенно сказал профессор, — правда, я и сам пока не пойму ее сути и возможной опасности.
