— Саша, помнишь, что я тебе говорил? — склонившись, серьезно спросил ее Марк.
— Тетю Алису кусать нельзя, — неуверенным тоненьким голоском ответила девочка.
Марк посмотрел на меня.
— Алиса, познакомься. Александра, моя дочь.
Челюсть у меня отвисла, глаза округлились, кровь отлила от лица. Осталось только потерять сознание. Софи мгновенно оказалась рядом и приобняла меня за плечи. Марк с девочкой все еще стояли в дверях. На лице Марка волнение мешалось с ожиданием, страхом и радостью. Так вот кто смеялся наверху. Девочка была испугана не меньше меня. Надо пожалеть ребенка. Я выдавила из себя улыбку и пару фраз:
— О. очень приятно… и… неожиданно…
Марк выдохнул и повел Сашу ко мне. Я занервничала еще больше. Мало того, что у моего разгильдяя есть дитё, так оно еще может загрызть меня не хуже взрослого вампира… И где, интересно, мамаша этого чада? Марк сел рядом со мной и посадил Сашу на колени, тоже мне папаша… Софи продолжала подбадривать меня, держа за руку. Девочка послушно сидела на коленях у папы и молчала, избегая смотреть мне в глаза.
— Зайчонок, ну чего ты растерялась? — Марк ласково погладил девочку по голове, — я же тебе рассказывал, какая тетя Алиса хорошая.
Я смутилась и улыбнулась. Девочка подняла на меня свои большие голубые глаза. Как она похожа на Марка…Красивый ребенок, что тут говорить. Похоже, ее нарядили соответственно случаю. Миленькое светло-розовое платьице, белые гольфы и сандалии. Вьющиеся русые, аккуратно расчесанные локоны волнами спускались чуть ниже плеч. Передо мной сидела маленькая кукла. И я ее боялась. Кукла вдруг несмело улыбнулась.
— Добрый вечер…
Признаюсь, это меня тронуло. Я еще больше вытаращилась на нее. Марк тихо засмеялся.
— Алиса, не бойся. Саша тебя не тронет.
— Да… я не боюсь…собственно, — отреагировала я. Станиславский бы сказал "Не верю".
Софи вернулась в свое кресло, и Саша тут же перебралась к ней.
— Пойдем, выйдем, — сказал Марк, мягко потянув меня за собой к балконной двери.
Мы вышли на балкон. Луна уже вовсю освещала окрестности. Краем глаза я заметила, как красивы виноградники при луне, но мне сейчас было не до этого. Я начинала злиться.
— Марк, какого хрена ты не сказал мне про жену и дочь? — выругалась я.
— Лисен…
— Нет уж, послушай! — перебила я, — Если ты думаешь, что я буду твоей любовницей, то ошибаешься!
— Я не женат! — успел-таки вставить слово.
— Ах, он еще и женщину с ребенком бросил! — я разозлилась еще больше. Неужели я люблю выдуманный образ, а не настоящего Марка?
— Я никого не бросал!
— Тогда где ее мать?! — показала я на двери комнаты.
— Ушла… — тише сказал он.
— Вот я знала, что не может быть все так гладко… — я вздохнула и отвернулась от него, устало опершись на перила.
— Я надеялся, Саша тебе понравится, — едва слышно произнес он за моей спиной.
Я вздохнула. Я не имею ничего против девочки, просто мне до боли обидно, что Марк не говорил мне про нее. Чего я еще о нем не знаю? Он сидел в тюрьме? Употребляет наркотики? Поменял пол? Я обернулась, чтобы сказать Марку, что девочка не причем, но Марка уже не было. Обиделся. Это я должна обижаться!
— Не злитесь на папу. Он хороший, — прозвенел сзади тонкий голосок.
Я вздрогнула и обернулась. В дверях стояла взволнованная Саша, она нервно теребила платьице. Я замерла, не зная, что ответить. А если она сейчас решит отомстить за отца?
— Папа добрый и хороший, — повторила малышка, грустно посмотрев на меня. Ее голубые глазки заблестели, кажется, она сейчас заплачет. Мне вдруг стало так стыдно. Бессовестная, довела ребенка до слез.
— Я знаю, что папа хороший, — как можно мягче ответила я, — просто многое мне не рассказывает, и мне обидно.
— Он не говорил про меня, да? Я мешаюсь? — ну все, она заплакала. Я — сволочь.
Невзирая на страх, я опустилась перед Сашей на колени и стерла ее слезки.
— Не плачь, пожалуйста. Как ты можешь мешаться? Что за глупости?
— Вы с папой из-за меня поругались, — не успокаивалась она.
— Мы поругались не из-за тебя, — как можно увереннее сказала я. Не хватало, чтобы она чувствовала несуществующую вину, — папа сам виноват, ты не причем.
— Все равно, — отвернулась она. О Боже, я не умею возиться с детьми, как ее успокоить?
— Саш, ну не плачь, пожалуйста, а то я сама сейчас заплачу, — я скорчила жалобную гримасу.
Малышка улыбнулась, потирая глаза. Камень с души.
— Пойдем в дом, а то простудишься, — я взяла ее за руку. Саша послушно пошла рядом. В комнате никого не было. Видимо, Софи утешает братца. А они не подумали своими вампирскими мозгами, что, чисто теоретически, Саша может меня убить? Или они ей так доверяют? Не думаю, что ребенок способен контролировать свой аппетит так же, как взрослый вампир. Я села на диван, Саша скромно пристроилась рядом. Она молчала, опустив глаза. Мне снова стало стыдно. Неизвестно, кто из нас больше ребенок.
— А сколько тебе лет? — попыталась я завязать беседу.
— Пятнадцать, — ответила Саша, вызвав очередное недоумение на моем лице, — но папа учит говорить, шесть.
Ах да, они же стареют медленнее. Несмотря на биологический возраст Саши, фактический не превышает пяти — шести лет.
— А где твоя мама? — осторожно спросила я.
— Мама меня не любит, — произнесла она, пожалуй, слишком серьезно для своего возраста.
— Не может такого быть, — улыбнулась я.
— Может, — отвернулась Саша, — мама забыла меня. Она бросила нас с папой.
Я оторопела. Малышка, кажется, хлебнула сполна. Она сидела, опустив голову, готовая снова заплакать. Я не выдержала и обняла ее.
— Вы станете папиной женой? — посмотрела она на меня.
— Не знаю, Саш, — удивилась я, — мы с папой не говорили об этом.
— А вдруг станете?
Я вопросительно взглянула на нее.
— Значит, вы станете моей мамой?
Ёё… и правда ведь.
— Только, если ты захочешь, — улыбнулась я, — мы можем быть просто друзьями.
— Нет, я хочу новую маму. Хорошую. Вы очень красивая, — она с интересом рассматривала меня.
— Ты тоже очень красивая, — улыбнулась я, погладив ее по волосам, — можешь говорить мне "ты", — а то я уже чувствую себя старухой.
— А папа тебя любит, — все так же серьезно сказала она.
— Я его тоже люблю, — улыбнулась я. Хоть папа и засранец, чтоб его!
Спустя несколько минут Саша задремала у меня на руках. Я смотрела на нее и улыбалась. Бедный ребенок. Мать бросила, отец непутевый, я вела себя, как дура. В комнату вернулись Софи и Марк. От увиденного они застыли на входе.
