— Да, Плаше, ты правильно задал эти вопросы! Эльфы, вопреки нашему людскому мнению, друзья мои, были всегда, они, как и мы с вами, жили с нами рядом! У них есть свои государства, свои правители, свои города… все как у людей, даже больше…
Но доселе этого вы не знали, никто не знал, ибо их видеть было не возможно, ибо Всё так устроено, друзья, что покуда, когда в этом мире господствует спокойствие и Чаши Весов Вселенной находятся в своем равновесии, некоторые вещи находятся в подспудном бытие, однако сейчас, равновесие Весов было нарушено, нарушено Черным Злом — и не известным до времени Врагом, который проникся в Дно и освободил, заточенную там со времен Всего Первоначала, Ошибку, и та Чаша, куда стекается все вселенская скверна, переполнилась и она повсечасно тянется долу, все сильнее и сильнее уводя Мир с экилибра.
Вы спросите, что значат слова «Первоначало», "Ошибка"?! Я попробую пояснить!.. Но я, сам не знаю до конца, что ОНИ ЗНАЧАТ!.. Никто не знает, но лишь скажу: Мир возник из этого Первоначала, и во время ее сотворения была допущена Великая Ошибка — Зло Темноты, существовавшая до рождения Всей Вселенной, и которая по Предначертанию Начала, должна была остаться в Стороне, по какой-то оплошности, проникло в Новосотворенную Вселенную и загубило Первоначальную Идею. Но пути назад уже не было. И дабы, хоть как-то, скрыть это великое недоразумение, Зло было поймано и сокрыто на особом узилище, к сожалению, этого мироздания, и это место прозвали Дном, которое, конечно же, по крепости на много уступало Сторону. Зло хоть удалось сокрыть и связать его побуждения, но одним лишь своим присутствием во Вселенной, заставляло Мир быть не таким, каким он должен был быть по замыслу Первоначала. И с этого момента в мире стали царствовать две непримиримые образования, именуемые как Зло и Добро, или же по-другому, Тьма и Свет, что, впрочем, одно и то же. И, как я уже говорил, вопреки предначертанию Первоначала, Мир стал Двупротивным — беспрестанная Война между этими субстанциями, завязалась на века…
Когда старик закончил, у Плаше и его спутников, вопросов, конечно же, не поубавилось, а скорее даже умножились — все эти сугубо любомудрые слова, так вскружили голову, что они даже пожалели, что услышали их, поэтому Плаше, не услышав ответа на последний, более интересовавший его вопрос, касающийся о таинственности личности Белиэнара, спросил:
— Господин, откуда вам все это известно?!
— Есть кое-что еще, мой любопытный друг, — начал он уклончиво, — о чем я, к сожалению, не могу тебе и остальным рассказать!.. По крайней мере, сейчас… Я и так перегнул полку, рассказав лишнее. Просто есть вещи, о которых простому человеку не след знать, поскольку иначе, обладание этой тайны может нанести серьезную опасность, как узнавшему тайну, так — и на саму эту тайну. Так что, извиняйте меня! Возможно потом вы узнаете…
Плаше так и остался при своем нерешенном вопросе. Очевидно, старик, не хотел касаться этой темы, подумал он и задумался.
Большой Том, слушавший все это, совершенно не понимая о чем идет речь, все время задававшийся вопросом, а не тронулся ли старикан; и совсем не интересовавшийся какими-то, там, божественными весами, когда как, собственные весы — вещи, весьма приземленные, так некстати, оставшиеся в его лавке, с не допроданным товаром, ценностями и деньгами в тайнике, интересовали его на много больше; наконец, спросил:
— Мы, что не вернемся в город?
— Что за вопрос, дорогой! Конечно же, нет! — немного сердясь, ответил старик. — Город захвачен. Сто ты там будешь делать?
Толстяк, сконфузившись, пробормотал извинения.
— А что с людьми? Что с ними будет! — спросила Эбри.
— К сожалению, этого я не знаю. Лучше не думайте об этом!
— А король? Он погибнет?
— И этого пока не знаю, но на его спасение брошена сила, и с минуту на минуту мы об этом должны узнать.
— ЧТО? — вдруг спросил Плаше, выходя из задумчивости, — Так и на его спасение отправились эльфы?
— Именно! — утвердительно кивнул тот.
— Так значит, и король отправится вместе с нами?
— Да, если его спасут!
— А нельзя ли было сделать так, чтобы и народ спасти?
— Конечно же, нет! Эльфы, хоть и на много могущественны, спасением людей не занимаются, ибо Законы не позволяют, да они, наверно, и не смогли бы. Но короля они таки спасти попробуют. Ведь должен же, после победы, если, конечно, на то будет угодно Всемогущей Судьбе, потом быть у людей правитель.
— Так значит, и правителей других государств будут спасать? — сказал Большой Том. Многовато им будет работы, учитывая количество стран на земле.
— Нет, друг, только принца Росоэна. Остальные государи предоставлены самим себе, — ответил старик.
— Почему? Чем наш государь понравился им? — не унимался Том.
— Ты много вопросов задаешь, старина! Не время! — ответил старик.
— А что же мы? — спросил Плаше, у которого кольнуло в сердце оттого, что его спасение совсем не справедливо. — Нас-то, зачем спасли?
— Я попросил, — ответил Белиэнар, — я не мог тебя там оставить! — и, взглянув, на Толстяка и его семью, упавшим голосом, произнес: — Извините, старина… Эбрина… Малыш Фол… но, если бы вы не оказались там, боюсь… боюсь, что вам бы… помощи от меня, вы бы не увидели!.. Вам повезло!..
— Все нормально, господин лекарь. Это я должен извиниться! — грустно улыбнувшись, ответил ему Большой Том и пожал старику руки: — Все равно спасибо! Ты просто не смог иначе — ты очень добр. И Тебя все любят. У тебя много друзей… А всех ты просто бы не смог спасти!
Старик в ответ лишь кивнул.
С тревогой в душе, но с полным достоинством на лице, Росоэн, встав в полный рост, приготовился к подобающей встрече. Не боясь за свою, без того незавидную участь, он решил вылить этому негодяю в лицо все, о чем он думает, о чем подозревает. И пусть потом делает с ним все, что захочет. Ему все равно. Ведь, то, что он собирался ЕМУ сообщить, стоило на много дороже, чем его никчемная жизнь. И пусть потом он даже умрет, а он возможно и так умрет, этого король не исключал, но, зато, его слова, он знал, будут, того донимать, до конца, его жизни. Уж это-то он точно знал!
Улыбнувшись, своим мыслям и загордившись собой, он, даже с нетерпеливым предвкушением, стал ожидать открытия двери. Вот зазвенели тяжелые ключи, открыли замок и медленно потянули дверь.
Ну что Ферус, пришел? Вот он я!
Но на пороге стоял Монте, как-то глупо и потерянно пялясь на принца, словно это не он пришел к узнику, а к нему пришли.
— Ты? Вы?.. — пролепетал молодой человек, когда понял, что тот заделался молчуном. И улучив момент, крикнул: — Где этот негодяй, он что, сам побоялся сюда спуститься? Отвечай!
