– Иди ко мне, – спокойно и холодно произнес Руфо.
Друзил не собирался повиноваться этой команде. Он начал качать головой, большие уши шумно захлопали; бесенок даже пробормотал какой-то уничижительный комментарий. Но дерзкие мысли немедленно улетучились из головы беса, когда он осознал, что на самом деле движется к Руфо, – его ноги и крылья сами послушались вампира.
Он уже добрался до края плиты, затем подпрыгнул, кожистые перепонки расправились, удерживая тельце в воздухе и приближая его к отдавшему приказ.
Холодная рука Руфо метнулась и схватила беса за горло, прервав гипноз. Друзил заверещал и инстинктивно взмахнул хвостом, угрожающе нацелив его в лицо Руфо.
Руфо рассмеялся и начал сжимать кулак.
Хвост Друзила хлестнул Руфо по щеке, зазубренный кончик проколол в коже маленькую дырочку.
Руфо продолжал насмешливо хохотать, сжимая кулак все сильнее.
– Кто здесь хозяин? – вкрадчиво поинтересовался вампир.
Друзил подумал, что сейчас ему оторвут голову. Он даже корчиться не мог. А этот взгляд! Бесенок встречал на своем веку могущественных владык нижних уровней, но в данный момент никто из них не казался ему более внушительным, чем этот вампир.
– Кто здесь хозяин? – повторил вопрос Руфо.
Хвост Друзила безвольно обмяк, и бес прекратил сопротивляться.
– Пожалуйста, хозяин, – прохныкал Друзил, почти бездыханный.
– Я голоден, – объявил вампир, небрежно отбрасывая Друзила в сторону.
Руфо направился к выходу из склепа уверенной походкой, направив мысленный приказ к двери, и створка, лязгнув, распахнулась. Он шагнул через порог, и дверь с грохотом закрылась, оставив Друзила, бормочущего что-то себе под нос, одного в мавзолее.
Бобылен Моховик, ставший после ухода Айвэна Валуноплечего библиотечным поваром, тоже ворчал что-то про себя этой ночью. Бобыль, как, естественно, прозвали его жрецы, был сыт по горло своими новыми обязанностями. Его нанимали сюда садовником – это у Бобыля получалось лучше всего, – но зима занесла снегом сады, и, когда дворф умотал в горы, жрецы поменяли правила.
– Помои, помои, сплошные вонючие помои! – бурчал чумазый повар, опрокидывая ведро с капустными очистками за библиотечным нужником.
Он хотел было зажать нос, но, поднеся к лицу палец, насквозь пропахший гнилой капустой, передумал.
– Я сам уже начинаю смердеть, как эти вонючие помои! – причитал он, колотя по железному ведру, чтобы вытряхнуть из него ошметки капусты на подтаявший ноздреватый снег, и поворачиваясь, чтобы уйти скорее отсюда.
Бобыль вдруг почувствовал, что вокруг как-то резко похолодало. И стало тише, осознал он секунду спустя. Так что застыл он на месте не от мороза, а от внезапной тишины. Даже ветер перестал вздыхать.
Волоски на шее Бобыля поднялись дыбом. Что-то тут было не так, что-то явно случилось.
– Кто там? – без обиняков спросил он. Бобыль всегда действовал напрямик.
Он никогда не умывался слишком тщательно да и не брился тоже и оправдывал это тем, что люди должны ценить его не только за внешность.
Бобыль любил думать о себе столь проникновенно.
– Кто там? – повторил он погромче, храбрясь оттого, что в первый раз ему никто не ответил.
Он почти убедил себя, что всего лишь позволил разыграться воображению, и даже сделал первый шаг по направлению к Библиотеке Назиданий, к задним дверям кухни, видневшимся всего в двадцати ярдах от него, когда перед ним возникла и молча застыла высокая нескладная фигура.
Бобыль лихорадочно перебирал в мыслях варианты вопросов, но так и не закончил ни один из них. Наиболее сложившейся в его голове фразой было выражение недоумения, откуда этот парень взялся. Несчастному грязному повару показалось, что этот человек выступил прямо из воздуха или из теней, которые явно были недостаточно глубоки, чтобы спрятать его!
Фигура сделала шаг. Пробившийся сквозь заволакивающие небеса тучи лунный свет упал на бледное лицо Руфо.
Бобыль покачнулся, словно собирался упасть без чувств. Ему хотелось закричать, но голос пропал. Ему хотелось бежать, но ноги и так едва держали его.
Руфо ощущал страх человека, и его глаза загорелись; на месте зрачков заплясало зловещее красное пламя. Вампир жутко ухмыльнулся, его рот открывался все шире, обнажая длинные клыки. Бобыль пролепетал что-то вроде: «Ради всех богов», потом ноги его подогнулись и он упал на колени в снег.
Страх, сладость, сладкий страх, множащийся десятикратно, омывал Руфо. Такого абсолютного экстаза негодяй не чувствовал никогда. В этот миг он понял и оценил свою силу. Этот жалкий мусор, этот совершенно незнакомый человек не мог даже начать сопротивляться ему!
Руфо двинулся медленно, целеустремленно, зная, что его жертва беспомощна перед вампиром.
А потом он пил кровь, сладкую, как нектар, как кровь того идиота-жреца, попробованная им в мавзолее, прежде чем яд Друзила испортил ее. Эта кровь ничем не была замарана. Бобыль был грязен, но его кровь – чиста, тепла и сладка.
Минуты текли, Руфо насыщался. Затем он понял, что надо остановиться. Каким-то образом он знал, что, если не убьет жалкую тварь, человек восстанет не-мертвым, низшим существом, задача которого – служить вампиру. Инстинктивно Руфо догадывался, что жертва станет его рабом – по крайней мере, до тех пор, пока Бобыль не приобретет все качества, присущие вампирам.
Но Руфо продолжал пить. Он хотел перестать, но никакие доводы разума не могли пересилить испытываемое вампиром наслаждение. Немного позже иссушенная оболочка – труп Бобыля – покатилась по склону, присоединившись в помойке к груде выброшенного мусора.
К тому времени, как ночь пошла на убыль, Кьеркан Руфо вполне освоился со своей новой сущностью. Он бродил по округе, как волк, озирающий свою территорию, думая лишь об убийстве и вкусе крови того замарашки. Высохшие коричневые пятна, остатки смертельного пиршества, покрывали лицо и балахон вампира, стоящего у боковой стены Библиотеки Назиданий и глядящего на горгулий, сидящих рядами вдоль водосточных желобов и на крыше, у самых звезд, на вершине его владений.
Голос в голове (он знал, что это голос Друзила) твердил, что нужно возвращаться в мавзолей, в прохладный темный склеп, где можно укрыться от адского жара восходящего солнца. Но в этом плане таилась опасность. Все зашло слишком далеко. Разоблачающий свет дня может многое открыть жрецам, и они насторожатся, став грозными противниками.
Они будут знать, откуда начать поиски.
Смерть дала Кьеркану Руфо новые способности и силы, далеко выходящие за рамки того, что когда-либо обещал ему орден Денира. Он чувствовал, как бурлит в нем Проклятие Хаоса, вселившееся в него как партнер и советчик. Руфо мог пойти и найти надежное местечко, но Tuanta Quiro Miancay хотел больше, чем просто безопасности.
