Артём Свечников - Песочница. Дилогия

Во-втором ботинке оказался золотой, и мятая бумажка с непонятными каракулями. Собственно Артур уже знал, что там нарисовано. Достаточно было вспомнить разговор на «крестьянском рынке», что бы понять, что он стал счастливым обладателем ещё одной «эксклюзивной» карты сокровищ. «Но вот зачем нужно было прятать эту туалетную бумагу?» Решив, что поисками ответа на этот вопрос он займётся в другое время и в другом месте, Артур переложил найденное гномье богатство к себе в карманы и недоумённо замер. «А что дальше-то? Что делать, когда рыжик очнётся? Хладнокровно убить его сейчас? Но если я это и смогу сделать, то какое наказание последует?». Так и не прейдя к кому-то идеальному решению, Артур решил пойти на риск.

— Вывести список команд, — прошептал на гране слышимости парень.

Окружающий мир тут же погрузился во тьму и перед Артуром возник список из несколько десятков команд.

— Показать имена игроков. Закрыть список команд.

Снова оказавшись в мрачном тёмном помещении, Артур внимательно огляделся вокруг. На головами гнома и огра, заснувшего у противоположной стены, на грани видимости можно было различить слова «ВсемТрындец» и «Трым». «Остальные, стало быть, обычные жители города. А значит, во-первых обычные игроки сюда точно не попадают, а во-вторых похоже, что окружающий мир живёт собственной жизнью, абсолютно не обращая на игроков никакого внимания». Стараясь не шуметь, он уселся рядом с мирно храпящим огром.

— Ах ты гребень ссученный!! Думал, взял на храпок Вернера и трындец Вернеру?! Верни хабр баклан, а не то…

«А переводчик и в самом деле тут хороший»: подумал Артур, слушая абсолютно непонятную для него абру-кадабру, и, наблюдая за тем, как возле него с глухим рыком поднималась гора мышц.

— Трым спать!!! — проревел встающий огр.

Издав какое-то непонятное бульканье, гном попытался рывком дотянуться до горла Артура. Не вышло…. Сильная рука огра поймала рыжика почти в сантиметре от Артура, по-прежнему сидящего неподвижно. С каким-то странным отчуждением, парень наблюдал как огр с рёвом отбросил Вернера к противоположной стене, а затем, не переставая реветь, просто раздавил его ногой, как обычного таракана.

«Ну хоть реалистичность убрали, а то бы, наверно, вырвало к чертям». Нога огра прошла через тело гнома, и, подняв клубы пыли, топнула по полу. Тело же гнома, моргнув пару раз, просто исчезло.

Тут же раздался металлический скрежет открывающейся двери тюремного подвала.

— А ну унялись обезьяны недорезанные. Трым ещё раз кого-нибудь убьешь и встретишься с палачом, так и не дождавшись рассвета.

На пороге, с обнажённым мечём, стоял какой-то бородатый мужик с голым пузом.

— Трыму мешают спать.

— Отоспишься скоро даун.

— Эй… — покосившись на Трыма, Артур всё же рискнул крикнуть, — а меня когда выпустят-то?

— Да завтра вместе с Трымом на центральной площади вас всех и выпустят, — скрежет закрывающейся двери заглушил гогот стражника.

«Приплыли»…

«И где же презумпция невиновности, суд или исправительные работы в конце-концов?» Парня настолько ошарашила новость о его завтрашней казни, что он не обратил внимание на усаживающегося рядом с ним огра.

— Мягко! Шизик не шевелится, — проревел в ухо парня Трым и всей своей массой облокотился на Артура.

«Да чтоб тебя… Хорошо, что хоть сверху не сел»

Через минуту размышления Артура о том, как без последствий стряхнуть с себя эту гору мышц, были прерваны скрежетом тюремной двери.

— Пошёл вперёд недомерок!

В камеру ввалился Вернер.

«Самоубийство как способ побега — отменяется». Глубоко вздохнув, Артур протянул, вставшему напротив него гному, свёрнутую карту и золотой. Затем, он передал изумлённому Вернеру одну из его заточек и, скосив глаза на его босые ноги, кивком указал на одного из заключённых. Понимающе улыбнувшись, гном быстрым шагом направился в сторону несчастного. Не было ни возни, ни вскриков, всё что услышал Артур, — это лёгкий шорох, когда обувной воришка молча попытался отползти от гнома.

— Не могу уже без хорошей обуви. Похоже, годы всё же берут своё. Вроде бы и в игре, а все равно, ноги начинают гудеть через пару часов, как обуюсь в то бесплатное дерьмо, что выдаёт смотритель кладбища. По мне так лучше ходить босиком, чем в этих обносках, — прошептал рыжик, возвращаясь к Артуру.

Медленно подняв свободную руку, Артур повертел пальцем у виска.

— Да не боись, его очень трудно разбудить. — отмахнулся гном и уселся рядом с Артуром. — Придумал, как отсюда выбираться будем?

— С чего ты решил, что я вообще могу что-то тут придумать?

— Только не коси снова под сумасшедшего. На него, — рыжий гном указал пальцем в спящего огра, — ты точно не похож. Да и на уголовника ты не тянешь. Инвалид? Кажется, я встречал пару таких, как ты.

— Возможно и инвалид, — уклончиво ответил на вопрос Артур — А он кстати давно дрыхнет?

— Да наверно уже пару часов. До этого всё пытался дверь выбить.

— Значит, план по выбиванию двери то же отменяется.

— А ещё какой был?

— Самоубийство

— Это тоже плохая идея. Кладбище между тюрьмой и казармами. Тюремщикам просто достаточно из окна свистнуть, что бы из казарм целая армия по твою душу вышла. Они конечно на кладбище зайти не могут, но уж лучше один раз казнь пережить, чем вечность на могилах куковать.

— А что будет, если нас казнят?

— Неделю без сознания побудем, а потом выкинет где-нибудь на болотах с памяткой о том, что в течении следующего года нам запрещено появляться в нейтральных городах.

— Вроде бы не критично, — пожал Артур свободным плечом.

На самом деле Артур даже был рад подобной развязке. Получается что смертная казнь, не такая уж и смертная. Неделя без сознания по сравнению с оставшимся годом в этой психушке — пустяк. В некотором смысле это будет что-то вроде отпуска. Катрин успела уйти, а оставаться в городе, в котором начальник охраны эта бесхвостая псина, у Артура не было никакого желания. Вот только… откуда у него к этому воргену такая ненависть, неужели из-за его слов про эту девчонку. Так вроде бы он даже не оскорбил её. «Не мог ублажить её так, что бы она до вечера ходить не могла»: Артура передёрнуло от услужливо вплывшей в памяти фразы.

— Угу, да вот только одно дело, когда тебе запрещено всего лишь в одном городе появляться, а … Эй ты что дергаешься-то? Ведь разбудишь…

— Прости. Вспомнилось кое-что об этом городе…

— Э то да… Я и сам рад в этом городишке больше не появляться. Даже в его пригороде чёрте-чё твориться. Но вот только я тебе говорю: одно дело, когда тебе запрещено в одном городе появляться, а другое когда во всех нейтральных городах разом. За их пределами такой дурдом твориться, что если бы не нужда в монетах, фиг бы вышел за пределы городских стен. Тут весь континент — одна большая психбольница. Уж не знаю, что тебе такого впарили, коль ты добровольно в эту игру решил сам себя упечь, но поверь мне на слово, за территорией нейтральных государств игроки разве только не жрут друг друга. Да и жрали бы, если бы правила позволяли. К тому же после казни на нас весь год будет висеть метка, как своеобразное клеймо, которое не сможет разглядеть разве что слепой. Благодаря ей простые игроки будут знать, что ты вор…