— И лишить себя такого развлечения, братец? Ну уж нет.
Прежде чем Тарантио успел вернуть себе власть над телом, Дейс соскочил на землю и подвел коня к костру.
Там сидели трое, четвертый — рыжебородый солдат Форин — поворачивал над огнем вертел, на котором жарилась бычья нога. Двое из этих людей были подручными покойного Бриса. Дейс привязал гнедого к ближайшему кусту.
— На четверых здесь мяса многовато, — заметил рослый сухощавый человек в куртке и штанах из оленьей кожи. У него было худое бледное лицо, и он с готовностью улыбался, но даже тень улыбки не отражалась в светлых, близко посаженных глазах.
— А что, лучник, который засел в кустах, ничего не ест? — осведомился Дейс, шагнув ближе.
— У тебя не только хороший нюх, но и острое зрение, — с широкой ухмылкой заметил его собеседник. И, повернув голову, крикнул:
— Вылезай, Брун! Опасности нет. Итак, Тарантио, позволь представить тебе моих Адских Рыцарей. Вот этот неуклюжий лучник — Брун. Я велел ему сидеть и не шевелиться, ан нет — прыгает в засаде, точно кролик. — Тощий белобрысый юнец выбрался из кустов и застыл, смущенно переминаясь с ноги на ногу. — Толку от него мало. Я держу его при себе из одного только милосердия. Вон тот рыжий великан — новичок в нашей шайке. Зовет себя Форин. Форин приподнялся, и отблески огня заиграли на его рыжей раздвоенной бороде.
— Приятно познакомиться, — произнес он безо всякого выражения.
— А я — Латайс, — продолжал вожак. — Добро пожаловать в мой лагерь, Тарантио. Ты здорово нагнал страху на двух последних моих Рыцарей. Да встаньте вы, дурни! — Бандиты послушно поднялись и шагнули вперед. — Этих вот, которым хватает ума не быть героями, зовут Стиарт и Тобин. Когда боги создавали их, то забыли прибавить им отваги.
— Ум порой предпочтительней, — заметил Дейс.
— Это ловушка, — предостерег Тарантио.
— Разумеется, — согласился Дейс. — Вопрос только в том, на чьей стороне Форин. Эх, надо было мне прикончить его тогда, в пещере! Интересно, при нем ли еще наша золотая монета?
— Что ж, присаживайся, — дружелюбно пригласил Латайс, — а я принесу тебе перекусить.
Дейс обогнул костер и уселся на пень. Форин взял деревянную тарелку, отрезал себе мяса и уселся есть поодаль от остальных. Латайс принес Дейсу ломоть мяса и плоский хлебец. Мужчины ели молча. Покончив с едой, Дейс вытер тарелку травой и отдал вожаку бандитов.
— Так куда же ты направляешься? — спросил Латайс.
— В Кордуин. Думаю там перезимовать.
— У тебя хватит денег, чтобы пережить зиму?
— Нет, но как-нибудь перебьюсь. А ты?
Латайс вынул кинжал и принялся острием выковыривать из зубов застрявший кусочек мяса.
— В окрестностях Хлобана собирается армия, и герцог Альбрек сулит ветеранам жалованье в тридцать серебряков.
— Я бы не назвал твоих людей ветеранами — разве что вон того верзилу.
— Да уж, он, как говорится, глядит орлом.
Стиарт и Тобин сняли с огня вертел, а лучник Брун подбросил в костер хворосту. Пламя занялось жарко, взмыло выше, осветив прогалину. Дейс и ухом не повел. Он сидел спокойно, не сводя глаз с Латайса — тот все еще держал в руке кинжал.
— А ты с виду моложе, чем я думал, — заметил вожак. — Если верить всем россказням о твоих подвигах, тебе должно было быть самое меньшее пятьдесят.
— А ты верь, — посоветовал Дейс.
— Значит, ты и вправду быстр, как молния? Дейс мгновение помолчал.
— Знаешь, — наконец сказал он, — сходство просто удивительное.
— Сходство?
— Разве Брис не был твоим братом?
Латайс усмехнулся. И направил кинжал в грудь Дейса.
Тот стремительно выбросил левую руку, и его пальцы сомкнулись на запястье Латайса. Острие кинжала замерло в паре дюймов от груди Дейса.
— Быстр, как молния, — повторил Дейс. Глаза его блестели. Латайс безуспешно пытался вырвать руку из его стальной хватки. Дейс вскинул правую руку, и отблеск пламени сверкнул на серебристом лезвии метательного ножа. — И вдвое опасней молнии.
Он ударил, и лезвие вошло в незащищенную шею бандитского вожака. Кровь ударила фонтаном, омыв руку Дейса. Латайс дернулся, потом затих, обмяк, привалившись к стволу дерева. В сознании Дейса в один миг промелькнули мучительно яркие картины — его мать, мертвая, лежит в своей постели, и чумные язвы на ее обезображенном теле еще источают зловонный гной, а маленький мальчик плачет и зовет ее; отец висит в петле, лицо его распухло и почернело; старый Гатьен мечется по горящему дому, точно живой факел… Пронзительная печаль тотчас растаяла в алом свечении, которое запульсировало в его мозгу, растворилась в теплой чужой крови, которая текла по его руке.
Дейс коротко вздохнул и выдернул нож. Обмякшее тело Латайса тяжело осело на землю. Вытерев нож о траву, Дейс сунул его на место, за отворот сапога, и поднялся, выхватив из ножен мечи. Ревущее пламя было уже с человеческий рост, и Дейс никак не мог разглядеть, кто стоит по ту сторону костра. Он, однако, не сомневался, что Латайс велел своим людям быть начеку.
— Кто первый, шваль? — взревел он и прыгнул через костер. Приземлился, готовый к бою — и увидел, что лучник Брун валяется на земле, а над ним стоит Форин с дубинкой в руке.
— Где остальные? — резко спросил Дейс.
— В жизни не видывал, чтобы так резво улепетывали. Они даже коней седлать не стали. Хочешь убить этого?
Да, Дейс этого хотел, но слова Форина его разозлили. Какое право имеет этот здоровяк предлагать ему убийство?
— С какой стати? — услышал он собственный голос. Форин пожал плечами.
— Я думал, тебе нравится убивать.
— Не твое собачье дело, что мне нравится. Почему ты мне помог?
— Захотелось. Они издалека заметили тебя. Латайс думал, что Брун сумеет подстрелить тебя, когда ты въехал в лагерь — но ты, спешиваясь, поставил коня между собой и костром. Ловкий ход, друг мой. Ты неистощим на уловки.
Брун застонал и сел.
— Он ударил меня дубинкой! — пожаловался он, косясь на Форина.
— Ты же хотел выстрелить в меня через костер, — ответил Дейс, жалея, что не прикончил сопляка, покуда тот валялся без сознания. Впрочем, время еще есть.
— Мне велели так сделать, — мрачно пояснил Брун. Дейс заглянул в его лицо.
— Ваш вожак мертв. Хочешь биться со мной?
— Я с самого начала не хотел тебя убивать. Это он мне велел.
Дейс чувствовал, как разгорается в нем жажда крови, но он смотрел в открытое, простецкое лицо долговязого парнишки и видел, что в нем нет зла. Просто крестьянский мальчик, попавший в водоворот войны. Дейс мысленно представил себе, как Брун упоенно трудится на полях, растит и холит свой скот, обзаводится детишками — такими же простыми и трудолюбивыми, как он сам.
