— Скорее, пешка, — мрачно заметил Владислав.
Ференц Карой покачал головой и произнёс с лёгким упрёком:
— Очень плохо, если вы вправду так думаете, юноша. Ложная скромность всегда вредна, а в вашем положении она просто непозволительна. Недооценивая себя, вы тем самым недооцениваете своё влияние на происходящие вокруг вас события, и это может привести к катастрофическим последствиям. В настоящее время лишь двадцать три человека, включая меня, обладают столь же сильным колдовским даром, как ваш; таким образом, вы от рождения принадлежите к числу двадцати пяти самых могущественных, самых значительных людей в мире. — Регент немного помолчал, устремив на нас свой проницательный взгляд. — Кроме того, Мэтр, последний из Великих, принимал деятельное участие в вашей судьбе; и как бы вы ни относились к его опеке, сам факт столь пристального внимания к вам со стороны Вышнего Мира значит много. Потом были ваши приключения на Агрисе, когда Нечистый бросил против вас огромные силы, но так и не смог справиться с вами. Вы двое, ещё такие юные и совсем неопытные, нанесли Нижнему Миру самое сокрушительное за последнюю тысячу лет поражение. Ну, а ваше видение в «колодце», и вовсе случай беспрецедентный. Всё это делает вас в глазах простых людей чуть ли не избранниками Небес, а в глазах колдунов… да и в глазах колдунов, пожалуй, тоже.
— А вы не думаете, что то видение было… просто видением? — робко спросил Владислав. — Ну, чем-то вроде коллективной галлюцинации.
— В определённом смысле это и была галлюцинация, — согласился регент. — Но она отражала некую объективную реальность высшего порядка, которую ваше сознание интерпретировало в привычных для вас образах. В отличие от других людей, переживавших подобные видения, вы располагаете убедительным доказательством того, что не пали жертвой своего воспалённого воображения.
Мы сразу поняли, о каком доказательстве идёт речь. Под конец видения Ривал де Каэрден вручил нам точное подобие меча Мэтра, висевшего на стене в оружейной Кэр-Магни, и объяснил, что это — его внутренняя сущность, в то время как на Ланс-Оэли находится лишь физическая оболочка. Когда же Владислав с опаской заметил, что в своё время эта физическая оболочка здорово «ужалила» его, мои братья, Сигурд и Гийом, заверили нас, что впредь этого не повторится, поскольку теперь мы владеем внутренней сущностью меча. Прибыв в Кэр-Магни, мы убедились, что меч верховного короля действительно признаёт нас своими хозяевами и больше не «жалится». Мы взяли его с собой на Землю, даже не подозревая, какой фурор это произведёт среди здешних инквизиторов.
Владислав протянул руку и прикоснулся к ножнам меча, лежащего на невысоком столике между нашими креслами. Я чувствовала, что на языке у него вертится вопрос, который он не решается задать, боясь выказать своё невежество. Это понял и регент.
— Напрасно смущаетесь, юноша, — произнёс он. — Меч Мэтра загадка для всех, не только для вас. Меня он тоже ставит в тупик. Я чувствую, что в нём заключена огромная мощь, но откуда она берётся и как действует — понимаю слабо. А если начистоту, то совсем не понимаю. Несколько раз я с разрешения Мэтра пытался исследовать этот меч, но особыми успехами похвастаться не могу. Только и того, что научился нейтрализовать его болевое воздействие, да и то не полностью — когда прикасаюсь к нему, он немного «пощипывает», а все мои попытки извлечь его из ножен заканчивались весьма плачевно. Насколько мне известно, вы единственные из людей, которых меч Мэтра признал, если можно так выразиться, «своими».
— И что это значит? — поинтересовалась я.
— Формально ничего. При всей своей загадочности этот меч не обладает никаким официальным статусом, хоть его и называют мечом верховного короля. У него даже нет собственного имени, никому не известна его история, никто ни разу не видел его в действии. Тем не менее в Империи он издавна считается своего рода символом королевской власти; это единственное оружие, которое когда-либо носил при себе Мэтр. А теперь меч принадлежит вам — и могу вас заверить, что никто не посмеет оспаривать ваши права на него. Никому другому ещё не удавалось свободно держать его в руках, не говоря уже о том, чтобы достать из ножен.
Мы с мужем быстро переглянулись. Почти то же самое говорила нам о мече и Сандра. Правда, она причисляла его, наряду с короной и скипетром, к официальным регалиям Империи, тогда как Ференц Карой отрицал это. Хотя, в сущности, разница невелика. Официально или нет, но этот меч символизировал верховную власть, а мы, похоже, были единственными, кого он «слушался»…
— А что, если он уже потерял свою силу? — со слабой надеждой предположил Владислав. — По крайней мере частично. Здесь ваши люди проверяли его, обычных колдунов он по-прежнему «жалит»; но, может быть, с вами и другими высшими магами он поведёт себя иначе?
— Сомневаюсь. Даже через наш контакт я чувствую, что его мощь ничуть не ослабла. Мало того, со времени ухода Мэтра он стал ещё более неприступным. Прежде любой достаточно сильный колдун мог заключить его в изолирующий кокон и унести с собой, но Винченцо Торричелли, которому я поручил забрать меч из Кэр-Магни, не смог даже подступиться к нему. — Регент хмыкнул. — Только не подумайте, что я хотел лишить вас законного наследства. Посылая Винченцо на Ланс-Оэли, я не знал о существовании второго завещания, а когда узнал, то не отнёсся к нему серьёзно, расценив это как прощальную шутку Мэтра. При всей своей рациональности он мнил себя большим остряком, и такая выходка была полностью в его духе. Я, конечно, не собирался оспаривать королевскую волю, но вместе с тем считал, что действие завещания не распространяется на меч. Лишь в конце октября, когда по Империи начали расползаться слухи… Полагаю, вам уже известно о них?
Мы утвердительно кивнули. О существовании этих слухов упоминала ещё Сандра, но поскольку она жила вдали от имперских земель, а вдобавок была поглощена своими собственными бедами, то имела об этом лишь самое смутное представление. Зато первый же инквизитор, повстречавшийся нам на Земле, молодой человек лет двадцати пяти, охотно поведал, что, согласно слухам, Мэтр на самом деле не вознёсся в Вышний Мир, а умер подлинной смертью, оставив людям свою частицу Вселенского Духа — последнюю в мире земном. Но он не передал её другому человеку, так как знал, что все имевшие место повторные воплощения оказывались недолговечными и прежде большой пользы не приносили. Вместо этого Мэтр избрал своим преемником меч, который, будучи неодушевлённым предметом, мог содержать в себе Дух сколько угодно долго.
