Корникс с любопытством смотрел, как Том сосет уколотый палец, рискнул спросить:
— Что мастер–р Том ищет?
— Ключи, – ответил Том коротко.
В сердцах пнув бюро, он направился простукивать ячейки каталожного шкафа: металлическое сразу отзовется звяканьем.
— Ключи? – переспросил Корникс.
— Ты меня слышал, – рыкнул Том, прикладывая ухо к очередной выдвижной ячейке.
— Какие ключи?
В ответ на постукивание Тома звякнуло, когда полез внутрь, пальцы нарвались на острые ножницы. Едва не порезавшись, зло засопел на Корникса:
— Вот привязался… От дверей.
Глаз ворона мигнул непонимающе, Том пояснил со вздохом:
— У каждой монахини есть связка ключей от всех дверей приюта. Крестная свою, наверняка, оставила где‑то здесь.
Корникс перелетел на крышку рабочего стола, потоптался на месте, с подозрением клюнул настольную лампу.
— Зачем мастер–ру Тому ключи? У мастер–ра Том есть отмычки.
Том без энтузиазма оглядел каталожный шкаф, перешел к рабочему столу и на этот раз зажег фонарик.
— С ними мороки много, потому утром верну их Пиклсу… Том Реддл с отмычками и «странными одеждами» в чемодане чересчур подозрительно, не находишь?
Корникс перегнулся через край стола, наблюдая за поисками.
— Стр–ранными одеждами?
— Забудь, – отмахнулся Том.
— Кор–рникс может помочь?
Том выдохнул раздраженно, посмотрел на ворона в упор.
— Корникс может помолчать!
Ворон обиженно втянул голову, только глаза, как полоумные светлячки, поблескивают. Том открыл очередной выдвижной ящик, лицо перекосило, быстро зажал нос, чтобы не чихнуть: внутри столько пыли, что в ноздрях защекотало, как при насморке, даже слезы выступили.
Корникс с хитрющим видом повертел головой.
— Давно не убир–рали. Давно не было мисс Скоуэлл. Р–разъезды, дела, секр–реты. Много секр–ретов…
Том убрал ладони от лица, хотел осадить болтливую птицу, но вместо этого оглушительно чихнул. Корникс шарахнулся, испуганно взмахнул крыльями, перья взъерошились, стал похож на перезревшую кедровую шишку.
— Мастер–ру Тому нужно вести себя тише. Сестр–ры не спят, ходят по кор–ридор–рам.
— Спасибо, учту, – буркнул Том под нос.
Сам, напротив, взялся за поиски всерьез: на пол повалились старые, бесполезные бумаги, записные книжки, счета, канцелярские принадлежности, коробочки с мелом. Корникс нависал с крышки стола, перекатывал фонарик, и луч света падал туда, куда нужно Тому.
Связка ключей отыскалась не сразу, в правом нижнем ящике, в шкатулке вместе с магловскими монетами и залоговыми бумагами. Тяжелая и громоздкая: каждый ключ длиной с кисть руки, к каждому приклеена бирка. Том прислонился спиной к рабочему столу, луч фонарика осветил надписи на бирках.
— «Главный выход», – зашептал Том. – «Библиотека», «Учебные кабинеты», «Спальни»… так–так–так… О! «Подвальные помещения».
Щелкнул выключатель, фонарик мгновенно погас. Том услышал только шелест жестких крыльев на ветру: Корникс выпорхнул в окно.
— Эй, – хотел возмутиться Том, но осекся: в кабинете не стало темно совсем.
Взгляд пошарил в поисках источника света, Том глянул через плечо и почувствовал, как волосы на затылке зашевелились: в щелку под дверью лился ровный свет масляной лампы, только в одном месте прерывался. Там, где падала дрожащая тень от дежурящей монахини.
Дверная ручка шевельнулась, раз, два, затем дверь толкнули, но Том знал, что бесполезно: лично захлопнул ее. Толчок повторился, и связка отмычек вывалилась из замочной скважины, со звоном брякнулась об пол. За дверью настороженно затихло – монахиня прислушивалась. Том вдруг осознал, что совсем не дышит, сжал крепче связку ключей. Сестра раздумывала недолго, масляная лампа опустилась на пол, до Тома донеслась возня с ключами.
Дальше в коридоре произошло непонятное, Том мог только слушать и догадываться. Отдаленный звон бьющегося стекла достиг его настороженного слуха, и вновь на краткий миг все замерло. Монахиня подняла лампу и чуть отошла от двери. Затем послышались дробные шаги других монахинь, взволнованные голоса. Том вздрогнул: монашка за дверью внезапно громко спросила:
— Сестра Рафаэль, что это было?
Издалека донесся ответ:
— У кабинета литературы окно разбили.
— Кто‑то из сирот?
В этот раз Том услышал грубый голос сестры Эммануэль.
— Неизвестно, но на полу столько осколков…
— Нет, это не сироты, – встряла сестра Рафаэль. – Камень бросили со двора. Боже всемогущий!
Раздался звон второго разбитого окна, а всего через секунду – еще одного, но уже дальше.
— Вон он! – зычно громыхнула сестра Эммануэль. – Во дворе!
— Сестра Элен, идемте, – позвала сестра Рафаэль. – Понадобится любая помощь.
Монахиня у двери в кабинет сестры Мэри Альмы ответила не сразу.
— Я слышала подозрительные звуки за этой дверью. Не нужно ли взглянуть?
— За этой дверью много чего подозрительного, сестра Элен, но в отсутствие сестры Мэри Альмы туда не следует соваться. Да и в ее присутствии, я вам этого не советую.
От этих слов Тому стало не по себе, к горлу подкатила дурнота.
По звуку шагов он понял, что монахини бросились к лестнице, на первый этаж, под тяжелыми каблуками ступени отдавались дробным стуком. Он твердо решил убираться из кабинета, но взгляд скользнул по готическому шкафу. Помнится, из него Крестная вынимала его первые волшебные книги.
— Что еще ты от меня скрываешь?
Все вышло само собой, Том распахнул шкаф, и свет фонарика высветил корешки книг. Том нахмурился: магловских книг – по педагогике, магловской истории, медицине, иностранным языкам.
В следующее мгновение их безжалостно скинули на пол, а Том настырно прощупывал перегородку. Не может такой пузатый шкаф содержать лишь один ряд книг, должен быть тайник, и он нашелся. Перегородка дрогнула, и, как дверь купе, отъехала в сторону. Вид этих книг разительно отличался от магловских, даже пыль на них казалась Тому волшебной. Руки бережно вынимали фолианты, укладывали на стол аккуратной стопой, а в голове роились подозрения, домыслы, обиды…
Только, когда нутро шкафа опустело, Том успокоился. Как смог навел в кабинете порядок, закрыл окно на щеколду, только потревоженная пыль выдавала его поиски. Волшебные книги оставил на столе, с надеждой вернуться.
Дверь закрывал уже ключом, а не отмычкой: возиться дольше. По пути к лестнице Том оглядел три разбитых окна, неизвестный хулиган оказался на редкость метким и сильным. Осколки зло поскрипывали под ногами, но Том шел осторожно, чтобы не порезаться.
Дверь на задний двор даже не пришлось открывать: монахини оставили открытой. Том осторожно выглянул, осмотрелся, прислушался. Только уханье сов да стрекот сверчков. Едва шагнул за порог, как за плечо ухватило, потащило в кусты, по лицу и шее зацарапали ветки.
